В начале марта вся финская авиация была брошена против колонн пехоты, танков и автомобилей, двигавшихся по льду Финского залива. Периодически истребителям приходилось вступать и в воздушные бои с И-16, которые прикрывали свои войска. Так, 5 марта был подбит «Фоккер» FR-76 сержанта Мауно Фрянтиля, который смог совершить вынужденную посадку на нейтральной территории. Впоследствии этот самолет был захвачен советскими войсками и доставлен в СССР. А через несколько дней уже финнам удалось сбить один И-16.

13 марта между Советским Союзом и Финляндией было заключено перемирие. Очередная военная кампания с участием «ишаков» закончилась. Причем закончилась отнюдь не блестяще.

Главными показателями слабой эффективности советских истребителей были низкие потери финской авиации и в то же время огромные потери своих бомбардировщиков. И это при достаточно большом количестве самолетовылетов, большая часть которых была выполнена попросту вхолостую[77]. Всего было сбито 113 самолетов СБ, еще 27 машин «пропало без вести», и сорок одна была повреждена и требовала заводского ремонта. Небоевые потери составили 72 СБ, а общая убыль 253 самолета! Что касается других двухмоторных бомбардировщиков – ДБ-3, то их потери составили 91 машину, в том числе пятьдесят шесть по боевым причинам. Таким образом, всего ВВС РККА потеряли над Финляндией 334 бомбардировщика. Общие же потери составили, по разным данным, от 554 до 582 самолетов всех типов. Точное число сбитых в боях И-16, увы, до сих пор неизвестно.

Финская авиация лишилась 71 самолета, еще шесть потеряла шведская добровольческая группа. При этом число потерянных по боевым причинам истребителей составило 33 штуки, в том числе 14 «Гладиаторов», 11 «Фоккеров», по 3 «Бульдога» и «Фиата» и по 1 «Морану» и «Харрикейну»[78].

Всего через месяц после того, как отгремели воздушные бои в Финляндии, уже мессеру предстояло повоевать в небе Северной Европы. К апрелю 1940 г. Германия уже семь месяцев находилась в состоянии войны с Великобританией и Францией, которую из-за ее пассивного характера с легкого пера журналистов окрестили «странной» или «сидячей» войной. Западные союзники ограничивались морскими операциями и борьбой в воздухе. Дания и Норвегия после начала Второй мировой войны заявили о своем нейтралитете.

Эти страны, в особенности Норвегия, напрасно надеялись, что им удастся остаться в стороне от разгорающегося мирового пожара. Достаточно взглянуть на карту, как сразу же становится понятно, насколько их надежды призрачны. Силы, базирующиеся на норвежском побережье, могут весьма существенно угрожать флангу основной английской военно-морской базы в Скапа-Флоу. Немецким кригсмарине, действующим в Атлантике, значительно выгоднее базироваться на норвежское побережье, чем на побережье Германии. Есть и еще один фактор, правда, на первый взгляд не столь очевидный, благодаря которому норвежские воды приобретают для Германии важное значение. На расстоянии примерно 1000 миль от Эгерсунда до Нордкапа вдоль побережья Норвегии проходит фарватер между материком и многочисленными прибрежными островами. Этот фарватер, известный под названием Лидс, служит Норвегии внутренним морским путем со времен викингов. Германия не упустила возможности воспользоваться им как во время Первой, так и во время Второй мировой войны. Немецкие корабли и суда пересекали Скагеррак и Каттегат под прикрытием своей авиации, входили на фарватер Лидс и следовали по нему до пункта, который избирали для выхода в Атлантику.

Планируя вторжение во Францию, немцы беспокоились, что англо-французские войска могут занять Данию и Норвегию и получить хороший плацдарм для превентивной атаки по Германии. Кроме того, оккупация Норвегии Великобританией и Францией для Германии означала бы фактическую блокаду своего ВМФ и прекращение поставок ценнейшего стратегического сырья – железной руды (ежегодно порядка 11 млн т)[79]. С другой стороны, для Германии захват Норвегии означал бы не только решение вышеуказанных проблем, но и приобретение военно-морских баз, которые можно было бы использовать для операций в Атлантике.

Беспокойство немцев насчет высадки англо-французских войск в Норвегии имело веские основания – начиная с сентября 1939 г. Черчилль и Даладье неоднократно высказывались за ввод войск в Норвегию.

Гросс-адмирал, главнокомандующий кригсмарине, Эрих Редер уже давно обращал внимание Гитлера на Норвегию. При этом он отмечал, что ее нейтралитет выгоден Германии, при условии, конечно, если Англия не нарушит его. Однако, понимая, что Англия не оставит надолго незакрытой брешь в созданном ею кольце блокады, Редер приказал морскому штабу разработать план операции по вторжению в Норвегию, в случае если это окажется необходимым. Пытаясь достичь цели мирным путем, Редер организовал встречу между Гитлером и прогермански настроенным создателем и лидером норвежской ультранационалистической партии «Национальное собрание»[80] (Nasjonal Samling) Видкуном Квислингом, которого ошибочно считал способным оказать влияние на норвежский парламент. Однако зимой события развернулись вопреки ожиданиям Редера. Вместо того чтобы оказать помощь Германии, Квислинг начал просить об оказании помощи ему самому[81]. В декабре 1939 г. немецкое командование утверждает план вторжения в Норвегию и Данию под кодовым названием «Везерюбунг», ранее разработанный как альтернативное решение скандинавского вопроса.