– Привет, – сказал он. На нем был черно-зеленый спортивный костюм.

Я на приветствие кивнула и хотела пройти мимо, но парень спросил:

– Стефа, ты из-за меня не ходишь больше в бассейн?

– Догадлив.

Он окинул меня быстрым взглядом, отметив:

– Ты изменилась.

Я дернула плечом. Мне все так же приходилось изображать крутую девчонку, которая раньше корчила из себя простушку ради статьи. Но иногда я забывалась. Впрочем, этого, кажется, уже никто не замечал. Или никому не было дела, кто я, что и зачем делала? И если я перестала интересовать Лию, и другим стала по барабану.

– Может, поговорим? – предложил Данила.

– О чем? Как ты пытался запудрить мне мозги, чтобы украсть дневник Лии?

Он вскинул брови.

– Ты серьезно думаешь, что я общался с тобой ради дневника?

– А как мне думать?

– Да я помочь тебе хотел!

– Украв дневник?

Он опустил свои наглые глаза.

– Кира обмолвилась, что если Лия свою вещь не вернет, новенькой кранты. Я не знал, что это был дневник. Кира лишь сказала, что вещь черного цвета и я пойму, если увижу. Я видел уже прежде этот дневник, дома у Лии, поэтому узнал его.

– Ты обманывал меня. И дневник вернул бы Лие, принес на блюдечке с голубой каемочкой, если бы я не увидела, как ты роешься в моем чемодане.

– Ты не права.

– В чем?

– Я тебя не обманывал. Ты правда считаешь, что ради чьей-то вещи я стал бы целоваться непонятно с кем?

– Ну, может, я и нравилась тебе, но ты охотился за дневником! Главная цель! Признай!

– Я не буду обманывать, мне нужен был этот дневник! Но Лие я бы его не отдал.

– И зачем он тебе?

– Это был мой шанс на примирение с братом. Я хотел, чтобы он узнал правду о ней и больше не мучился!

– Да он и не мучается! – вырвалось у меня, но я быстро поправилась: – Они же не общаются?

– Нет. Но он любил ее, я это уже потом понял. Денис не романтик, он всегда сильно зависел от мнения окружающих, и я представляю, насколько ему пришлось себя преодолеть и даже сломать, чтобы признаться, что увлекся девчонкой младше. Бывает, ты хорошо знаешь близкого тебе человека, все его слабости, но когда между вами встает кто-то третий, ты забываешь о чужих слабостях в угоду своей собственной. Я любил – и меня ничего не интересовало.

– Почему ты просто не можешь сказать брату, что тебе не хватает его?

– Он не желает меня видеть.

– А если бы ты упал с той крыши? Хотел бы кого-нибудь видеть?

– Не знаю. Нет. Денис мог добиться очень многого в спорте или… Я ненавижу себя за то, что сделал. Я виноват и в глаза ему смотреть не могу! Но когда появился шанс с этим дневником, я… Стефа, ради этого шанса я был готов на многое!

Меня осенило.

– Так ты отправил брату распечатку!

Он вздрогнул.

– Откуда ты знаешь?

– Это был вопрос, – соврала я. – Ты отправил распечатку?

– Да, – тихо ответил Данила.

– А он?

– Ничего. Если бы я только знал, о чем он думает, как к нему подступиться, я бы…

Я хмыкнула.

– Это всё слова. Ты боишься и уже полтора года свой страх ставишь выше необходимости поддержать своего брата. Я бы на твоем месте ночевала под его дверью, но добилась, чтобы он пустил меня и выслушал. А ты слабовольно отступился!

– Я… – он упрямо тряхнул головой, – да откуда тебе знать? Он не должен меня прощать! Такое – не прощают! – И Данила, круто развернувшись, зашагал прочь.

А я крикнула ему вслед:

– Это ты решил за него! Эгоист! Может, он не простит, но ты должен просить прощения! Чтобы о твоей вине знал кто-то, кроме тебя!

Я пошла по коридору в другую сторону и успела заметить, как за углом мелькнули белые волосы. Лия следит за мной? С того случая в гардеробе мы не разговаривали, но я чувствовала, что ее глаза наблюдают за мной. И похоже, интуиция меня не повела.

Мне казалось, что Лия хочет мне навредить, но буквально на следующий день я была вынуждена признать – ей нужно от меня что-то другое.

Был урок физики, и меня вызвали к доске. В проходе я зацепилась ногой за лямку рюкзака соседа, споткнулась и упала на колени. Никто не шелохнулся, чтобы мне помочь, а Лия точно рефлекторно вскочила и подала мне руку. Я взглянула на свою врагиню как на сумасшедшую, но руку приняла и сдержанно поблагодарила.

Лия села на место, а я, прихрамывая, пошла к доске.

Я не понимала, что означал этот ее жест доброй воли? Что ей было от меня нужно? Это какой-то новый хитроумный план? Или все-таки в ней есть человечность и это был естественный ее порыв – помочь? Ведь помогала же она другим ребятам.

Пока эти вопросы оставались без ответов.

При встрече с Денисом, после школы, обсуждать его бывшую я не стала.

Друг сидел на скамейке и поджидал меня. А когда я подошла и предложила:

– Ну что, пошли ко мне? – Он меня изумил, достав из кармана билеты.

– Хочешь сходить в кино?

– В кино? – переспросила я и тут же пожалела, на его лице промелькнуло разочарование, а затем он скрыл эмоции за маской равнодушия.

– Забудь. – Он смял билеты и кинул в урну. – Ходить в кино с парнем на костылях тот еще стрем.

– Ну ты и болван, – разозлилась я и, шагнув к урне, сморщив нос, засунула в нее руку и, вытащив билеты, кое-как их разгладила. – Еще раз так сделаешь, сам в помойку полезешь.

Он смотрел на меня недоверчиво, и, чтобы окончательно разуверить его в том, что мне стыдно с ним пойти куда-то, заявила:

– Надеюсь, хоть фильм окажется хорошим и заставит меня забыть, что мой друг – закомплексованный осел!

– Сказала моя подруга без комплексов, которой было стыдно пойти в бассейн, – поддразнил он. Но я видела его облегчение и не стала подкалывать его в ответ, улыбнулась.

– Идем!

Он поднялся, и мы потихоньку пошли к автобусной остановке.

– Как дела в гимназии? – спросил он. – Ты все еще дерзкая девчонка? Или снова затюканная панда из задрипанного заповедника?

Ох, эти его сравнения! Я размышляла, стоит ли говорить ему о моей стычке с Данилой, а потому затянула с ответом, и Денис, как всегда, истолковал все по-своему.

– Что, над тобой там снова издеваются? – Он нахмурил брови. – Если ты ничего мне не рассказываешь, как я тебе помогу?

– Поможешь? – снова дала я осечку.

– Ну да, кулаками махать за тебя я не пойду, как ты понимаешь. Но я мог бы…