Клэр клюнула Пита в щеку.

– Ты сможешь доехать до нас?

– Школа экстремального вождения, пятый уровень, – с улыбкой ответил Пит. – Снежок мне не помеха.

Джо последовал за Питом, который проводил пару до двери. Преподобный последний раз взглянул на свою паству и протянул Питу ключи от здания, потом Клэр мягко увлекла его наружу. Пит проследил за их уходом, потом обернулся к выжидающим посетителям столовки, засунул два пальца в рот и резко свистнул.

Из двери в глубине зала появился Райан; поврежденный глаз прикрывала коричневая лента.

– Вы, козлы, в большой беде, – заявил Пит.

* * *

– Поставки: падают. Продажи: падают. Новые клиенты: падают. Худшая неделя с начала дел. Почему?

Пит стоял и ждал, глядя на посетителей центра.

– Потому что ты застрелил копа, – сказал Джо. – Который заодно был твоим напарником и лучшим другом.

– Приятель, это еще не всё, – заметила Дейзи-Мэй, внезапно оказавшаяся рядом, – иначе тебя тут было бы намного меньше.

– Твой парень обещал нам деньги, если мы сегодня придем. И еще дозу, – выкрикнул какой-то мужчина из задних рядов.

– Преподобный Лазарус обещал вам спасение бессмертной души, – ответил Пит, – так что все мы тут рассказываем басни. Я спрошу еще раз: почему продажи падают?

– Плохо идут, – ответила женщина в глубине, прячась за спиной приятеля. – Люди боятся. Думают, копы станут разнюхивать, когда застрелили вашего напарника.

– Я единственный коп, о котором тебе стоит беспокоиться, – заявил Пит. – Это мой маршрут, я его контролирую. Думал, все вы это знаете и понимаете, насколько такие тупые придурки вообще могут что-то понимать. Я привожу наркотики, а вы их распространяете, где я скажу и когда я скажу. Местная полиция знает, что вас не надо трогать. В чем проблема?

«Проблема в том, что ты кусок дерьма, – подумал Джо. – Проблема в том, что я мертв благодаря тебе. Проблема в том, что именно поэтому они тебя боятся».

Молодой мужчина, с которым раньше говорила Клэр, поднял руку. Пит указал на него.

– Я буду звать тебя чесоточный. Так в чем дело, чесоточный?

– Дурь, которую вы нам даете, – плохая штука, – сказал мужчина.

– Дай определение плохой штуки.

– Из-за нее пятеро из нас умерли, только за этот месяц. Кто-то ее чем-то разбавляет.

– Нарики умирают от наркотиков, – бросил Пит, пренебрежительно махнув рукой. – Откровение.

– Вы говорили, мы можем оставить немного себе, – продолжал мужчина, оглядываясь по сторонам в поисках поддержки. – Мы знаем про риск, но тут другое. Плохо для бизнеса, когда люди мрут.

– Вот тут, чесоточный, ты прав, – заметил Пит. – На этих словах печать мудрости. Это очень плохо для бизнеса. – Он посмотрел поверх людей на Райана. – Циклоп, у тебя есть какие-то идеи на этот счет?

Райан пожал плечами.

– У Циклопа идей нет, а, несмотря на внешность, обычно их у него полно. Может, носа не хватает, и глаз всего один, но идеи и девочки-подростки… Он, блин, в них купается.

Джо заметил, как Пит кивнул своему одноглазому подручному. Райан немедленно скользнул в тень.

– Вы были хорошими солдатами, – сказал Пит, улыбаясь им. – Не думайте, что я этого не ценю. Но наше соглашение пора завершать.

Он вернулся к входной двери. Толпа растерянно смотрела на него, будто ожидала палки, а получила грамоту за хорошее поведение.

Пит последний раз помахал им, потом скрылся за дверью.

Забормотали десятки голосов.

– Говорил, это плохая идея.

– Никогда ему не доверял.

– Все сделки – отстой. А сделка с копом… Даже не думай.

– Так нам не дадут денег, что мы пришли?

– Заманили сюда, блин… А зачем, а?

– Да, зачем – это вопрос, – сказал Джо, осматривая зал. – Я не вижу Райана.

Дейзи-Мэй побежала в глубь комнаты.

– Принято.

Из-за входной двери донесся стук – металл терся о металл, ключ поворачивался в замке.

– Джо, – крикнула Дейзи-Мэй. – Ты мне нужен здесь, срочно.

* * *

Убедившись, что канистра опустела, Райан швырнул ее к горке других и достал зажигалку. Каждый дюйм комнаты был покрыт бензином.

– Ну не могут же они просто взять и сжечь всех этих людей? – неуверенно спросила Дейзи-Мэй.

Райан отошел к задней двери, щелкнул зажигалкой.

– Похоже, именно это они и собираются сделать, – ответил Джо. – И нам придется их остановить, даже если это означает проклятие. Если мы останемся стоять в стороне, жить с этим будет хуже любого наказания, которое может выдумать Ксилофонный Человек.

Райан открыл заднюю дверь – рука поднята, пламя трепещет на ветру.

– Знаешь, что бывает, когда нарушаешь правила второй раз? – сказала Дейзи-Мэй.

– Нет.

– Тебе не дают третий шанс. Никогда.

Райан посмотрел на зажигалку, будто ему ее подсунули.

– Не делай этого, – сказал ему Джо, понимая всю тщетность попытки. – Парень, если перейдешь эту черту, назад дороги не будет.

Райан размахнулся, готовясь бросить зажигалку, Джо попытался схватить его за запястье, но прошел насквозь и потерял равновесие, а Райан только слегка вздрогнул.

– Она погаснет, – пробормотала Дейзи-Мэй, когда зажигалка упала за порогом.

Она не погасла.

Пламя лизнуло пол и от всей души взревело; огненное озеро стремительно превращалось в океан, набегающий на комнату.

Райан бросил последний взгляд и повернулся к двери спиной. Джо и Дейзи-Мэй беспомощно стояли в кухне, а вокруг вилось пламя.

– Почему я не могу сделать, как ты? – спросил Джо, дико оглядываясь по сторонам. – Ты – пятнадцатилетняя девчонка, а я – первоклассный коп.

– Ага, только мертвый, – отозвалась Дейзи-Мэй. – Чем тут поможет твоя «первоклассность»?

Джо увильнул от подначки.

– Попробуй свой трюк, если отыщешь огнетушитель.

Он выбежал сквозь кухонную стену в зал. Его обитатели начали нервничать; пара направилась к кухне, трое других – к входной двери. Это без толку, скоро они всё поймут. Пит запер дверь.

Может, окна?

Быстрый осмотр подтвердил, что лучше попытаться прошибить лбом входную дверь. Когда военные строили это здание в 1940-х, они строили на совесть и с выдумкой. Окна не шире пачки сигарет напомнили Джо о средневековом замке. Можно выпустить стрелу, но и только.

Он качнулся сквозь входную дверь и увидел Райана и Пита, стоящих рядом с урчащим внедорожником. Райан возбужденно теребил кепку, глядя на горящий центр так, будто совесть убеждала его передумать и спасти душу, а не обрекать ее на вечное проклятие.