— Замечательная мысль, — с иронией заметилТаганов. — Стас уверен, что Воробьева надо охранять, ты уверен, чтоШорохову. А я убежден, что следить надо за старшим Фокиным. У него, именно унего демоническая рожа.

В этот момент отворилась входная дверь, и эта самая рожапоявилась прямо перед Тагановым. От неожиданности тот подпрыгнул на стуле —войти просто так в агентство было невозможно. Однако все разъяснилось, когдавслед за Валерием Антоновичем в приемную вплыла Вероника Матвеевна. Физиономияу нее была исцарапана, и вдобавок на скуле наливался багровый кровоподтек —Боженьки мои! — воскликнул Пучков. — Это называется — ничего неслучилось?!

— Здрасьте! — поздоровался Фокин и широкоулыбнулся. — Мы вот тут.., приехали.

— Очень хорошо, — неуверенно ответил тот. —Будьте как дома.

— Садись вон туда, на диванчик, — фамильярноприказала Вероника Матвеевна Фокину, и Пучков с Тагановым изумленнопереглянулись.

— Если ты не против, я сначала вымою руки, —ответствовал тот и скрылся в коридорчике. Было ясно, что он дает возможностьВеронике Матвеевне объясниться с начальством.

— И что все это значит? — немедленно вопросилоначальство. — Вам что, удалось расколоть Фокина?

— Черта лысого его расколешь, — отозваласьВероника Матвеевна.

— А почему вы.., вместе?

— Так получилось. В конце концов, — тут жеозлилась она, — вы сами велели мне им заняться. Или я что-то не правильнопоняла?

— Правильно, правильно, — закивал Пучков. —Вы не волнуйтесь. И что у вас было?

— Всякое было, — туманно сказаласекретарша. — Не суть важно. Главное, мы привезли конверт.

— Какой конверт? — немедленно поинтересовалсяТаганов.

— Вот. — Вероника Матвеевна вытащила из сумки ибросила на стол большой толстый пакет. — Здесь все о Насте Шороховой. Ееистория, ее фотографии… Все.

— Хотите сказать, Фокин был в курсе?… — не поверилПучков.

— Ах, спросите у него сами! — махнула ручкойВероника Матвеевна. Достала из сумочки пудреницу и принялась маскироватьнаружные повреждения.

Пучков и Таганов переглянулись еще раз. Тут вернулся Фокин,сел на диванчик и признался:

— Из-за этой папки у меня были неприятности.

— Что вы говорите? — пробормотал Пучков.

— Когда Вероника ее обнаружила, — онусмехнулся, — то подумала, что я влюбился в Настю Шорохову.

Тем временем сама Настя сидела возле Руслана Фадеева идержала его за руку. Пальцами другой руки он теребил краешек одеяла.

— Это был мужчина с рыжей бородой и в очках, —ответил он на самый главный вопрос Стаса: «Кто стрелял?»

— А волосы?

— На нем была шапочка, натянутая до самых бровей.

Темная куртка, больше я ничего не рассмотрел. Не успел.

Я только взглянул в его сторону и увидел пистолет. Яотскочил, но, кажется, недостаточно быстро.

— Никогда раньше не встречали его?

— Этого типа? Точно нет.

Стас смотрел на Фадеева внимательно, даже немного наклонилсявперед, хотя тот говорил вполне отчетливо.

Настя, напротив, была рассеянна и слушала вполуха. Кажется,ее больше занимали собственные мысли.

— Сможете составить его описание?

Руслан облизал сухие губы и грустно вздохнул:

— Вряд ли. У меня в памяти — только образ. Даже необраз, а так, зрительное впечатление. Это плохо, да?

— Да нет, ничего, — пожал плечами Стас. — Ятоже видел этого типа. И тоже мельком.

— Где вы его видели? — удивился Руслан. — Вамудалось его выследить?

— Нет, нам не удалось, — вздохнул Стас. —Мужчина с рыжей бородой и в очках проник к Насте домой, когда она спала, ипопытался отравить ее газом. Счастье, что я оказался.., хм.., поблизости.

— Ничего себе! — занервничал Руслан. — Втаком случае я ничего не понимаю, — он на секунду прикрыл глаза. — Аона-то тут при чем? За что ее убивать?

— Мы и сами не знаем. Но, думаю, скоро выясним. фактовполно, скоро появится версия.

Про себя Стас подумал, что фактов что-то чересчур много. А вближайшие часы их стало еще больше. Когда они с Настей покинули больницу иуселись в машину, Стас спросил:

— И на сколько же Горянский тебя отпустил с работы?

— Я отпросилась на три дня, там поглядим. После того,как он сходил ко мне в гости, — сердито добавила она, — у насиспортились отношения.

— Надо же, — пробормотал Стас, — какой оннежный.

— Теперь мы поедем в агентство смотреть материалыдела? — спросила Настя, постаравшись выбросить Захара из головы.

— Обязательно.

Стас боялся, что, когда они войдут в палату, Настя броситсяРуслану на грудь. Она не бросилась, и у Стаса даже настроение слегкаисправилось. Однако и в хорошем настроении он был чертовски бдителен и зоркооглядывал окрестности.

Когда они тронулись в путь, Настя некоторое время молчала.Бессонов скосил на нее глаза и увидел, что она сидит хмурая, как свекровь насвадьбе. Губы сжаты, руки стиснуты в замочек.

— Настя, что тебя беспокоит? — спросил он, думая отом, что ее нельзя от себя отпускать ни на секунду.

— Как ты считаешь, я поступала безнравственно, то идело собираясь замуж? — спросила она, глядя на дорогу. — В концеконцов, я знала о проклятии и после гибели Юры Торопцева вполне моглаостановиться.

— Ты что, с ума сошла? — рассердился Стас. —Еще себя обвини во всем! Ты с этим своим проклятием вообще все с ног на головуперевернула!

— В каком смысле? — опешила она.

— В каком, в каком! — продолжал бушеватьСтас. — Давай-ка разберемся. Ротмистр Шестаков, разгневанный тем, что Аннапредпочла ему другого мужчину, предрек что?

— Что?

— Нет, ты сама говори.

— Что все наследницы Анны будут несчастливы в любви.Что со всяким влюбившимся в них мужчиной случится какое-нибудь несчастье.

— Получается, глупое какое-то проклятие, —немедленно прокомментировал Стас. — Думаю, по ходу дела слова Шестаковаизвратили. Ведь столько лет прошло.

Я уверен, проклятие в его первоначальном варианте звучитсовсем по-другому.

— Как это — по-другому? — не поверилаНастя. — Ничего не поняла.

— Чтобы отомстить Анне, Шестаков должен был пообещатьгибель не всем влюбившимся мужчинам, а всем мужчинам, в которых будутвлюбляться наследницы Анны.