Морис отпил ещё немного из горла и потрогал основание левого резонатора. Я неуверенно добавила:

— У тебя что-то болит? Может, голова?

Муж неожиданно широко улыбнулся и на миг стал тем самым Морисом-из-прошлого, в которого я когда-то влюбилась.

— Нет, ничего не болит. В кои-то веки я великолепно себя чувствую.

«Боже, если это лекарство сотворило с ним такие перемены, то я готова тратить все деньги на него!»

— А праздник у нас с тобой сегодня будет общий, — тем временем продолжил супруг. — Один на двоих. Мы давно не проводили время вместе, и я решил, что это надо исправлять.

Он скользнул типично мужским взглядом по помятому со сна платью, в карих глазах отразилось пламя из камина. Сердце кольнуло неприятное предчувствие, какой именно смысл Морис вкладывает в словосочетание «совместное времяпрепровождение».

— Я так соскучился по тебе, Орианн… Все эти годы я считал, что у тебя постродовая депрессия, и старался не навязываться. Женщины, которые у меня были, — это исключительно забота о тебе, любовь моя. Однако совсем недавно меня озарило, что я поступал категорически неверно. Это лекарство, — он приподнял бутылку и потряс в воздухе, показывая, что выпил больше половины, — изумительная вещь! Эта настойка на основе горных трав временно лишает меня нюха и чувствительности к бета-волнам. Сегодня я весь твой.

Он медленно поднялся, поставил бутылку на низкий столик и скользнул ко мне.

— Я так люблю тебя, Орианн, что заказал у аптекаря рецепт и готов лишиться самого дорогого для любого цварга, лишь бы только быть с тобой. Сегодня этот вечер только для нас.

Я попятилась, чувствуя, как меня обдало дыханием супруга. Настойка определённо являлась алкогольной, хотя, судя по трезвому взгляду Мориса, организм уже переварил градус — остался лишь запах.

Дождь за окном усилился, теперь капли настойчиво забарабанили в стёкла, завыл ветер, гулким эхом отражаясь в каминной трубе и перекрывая еле слышный треск огня. Порыв сквозняка заставил зябко обхватить себя руками.

— Слышишь? — Цварг склонил голову к плечу, явно вслушиваясь в буйство стихии. — Даже природа хочет, чтобы мы сегодня были вместе. Что может быть романтичнее, чем совместная ночь любви, когда за окном льёт дождь?

Цепляясь за крохи надежды, я с плохо скрытой мольбой предложила:

— Морис, это здорово, что ты решил уделить мне внимание, но, может, поужинаем и просто поговорим?

Мощный хвост цварга в мгновение ока обвился вокруг талии и привлёк к телу мужа с такой резкостью, что невозможно было не почувствовать настрой Мориса.

— Это всё обязательно, — ответил он, внезапно нападая с поцелуями. — Но потом. Сейчас я хочу другого, ко всему, физические упражнения на сытый желудок вредны.

Он жадно смял мои губы, подхватил под ягодицы и понёс к дивану, на котором только что так старательно употреблял лекарство. Я замолотила по его плечам изо всех сил, стараясь высвободиться из удушающих объятий. Всё внутри бунтовало против его прикосновений и наглого языка, хозяйничавшего у меня во рту. «Не-е-ет», — хотелось крикнуть во всё горло, но оно было занято чужим проворным органом. Морис сжал меня ещё крепче, но, чтобы уложить, всё-таки прервался с поцелуем.

— О, я и забыл, какая ты страстная! Совсем как в тот год, когда мы встретились на Эльтоне, — произнёс муж, навалившись каменной плитой сверху.

Цварг потёрся о бедро настолько внушительным бугром, что исчезли любые сомнения в том, что он собирается делать. В карих глазах полыхала неприкрытая похоть.

— Нет, Морис, прошу, не надо! Я не хочу! — Конец фразы потонул в серии оглушительных раскатов грома.

— Сейчас захочешь, — прошептал муж, рывком разорвал ворот моего любимого платья, сместил бельё и припал губами к груди. — Я доставлю тебе удовольствие, я сделаю всё, как ты любишь.

Это могло бы быть приятно, если бы не было так тошно: меньше всего на свете мне хотелось принадлежать Морису. Те дни, когда я была влюблена в этого мужчину, безвозвратно исчезли, растворились без остатка во множестве ссор, обид и недопониманий. Череда унизительных высказываний и любовниц давно похоронила под собой всё то хорошее и светлое, что когда-то было между нами. Теперь брак напоминал догорающие угли в камине: они не грели, не создавали уют и даже не могли толком осветить гостиную. Сплошная фикция. Огонь есть, а тепла — нет. Вынеси на улицу — и пойдёт едкий противный чёрный дым.

«Ты должна, Орианн. Что же ты за жена такая, которая отказывает мужу даже тогда, когда он устраивает романтический вечер? — упрекнул внутренний голос. — Он ведь старается изо всех сил».

Я прикрыла глаза, так как в них защипало.

Отвратительная я жена, видимо.

«Пообещайте мне кое-что, пожалуйста. Никогда больше не делайте себе больно», — прошелестел бархатный голос Касса в голове, и я вновь распахнула ресницы.

— Морис. — Я попыталась выразить чувства ещё раз, когда он переместился с истязанием одной груди к другой. — Я не хочу.

— Хорошо, — внезапно покладисто согласился муж, и я выдохнула, но не тут-то было: — Не хочешь медленно и с прелюдией, я сделаю всё по-быстрому. Постараюсь максимально аккуратно.

Он приподнялся и быстро скинул пиджак. Вжикнула молния мужских штанов, а из-за диванных подушек словно по волшебству показалась бутылочка с ароматизированным маслом. Морис, не стесняясь, задрал юбку платья до талии, сдёрнул бельё и обильно плеснул на меня, совершенно точно запачкав и одежду, и обивку дивана.

— Я тебе потом новую одежду куплю, — сообщил он, не отрываясь от моего лица. Словно выискивал там что-то. — Только подари мне дочь.

— Морис, я не хочу детей! — Внезапно слёзы хлынули ручьём по щекам. — Морис, пожалуйста, не надо! Ты же летал на Тур-Рин, был с беллезами, у тебя же наверняка должно быть что-то… Пожалуйста, используй!

— Вот, значит, как?! Значит, от меня ты детей не хочешь, а от того богача согласна иметь?!

Вопрос мужа обжёг сильнее пощёчины наотмашь. Тело внезапно одеревенело.

Он что, следил за мной?!

Яркая вспышка молнии озарила гостиную, подчёркивая болезненный оскал на перекошенном лице мужа. Словно прочитав немой вопрос в моих глазах, Морис снизошёл до пояснения:

— Один из моих приятелей завтракал в «А капелла» и весьма удивился, когда увидел тебя и богатенького сосунка издалека. Хотел поздороваться, но в тот момент, когда направился к вашему столу, ты