Я встретил ее, когда она дошла до последней ступеньки, ее сердитые глаза встретились с моими. — Я отвезу тебя домой.

— Держись от меня подальше. Из-за тебя меня арестовали за незаконное проникновение. На меня надели наручники. У меня взяли фоторобот и отпечатки пальцев. Я была в тюрьме.

— Мне жаль.

— Нет, не жаль. — Она попыталась обойти меня, но я двигался слишком быстро, преграждая ей путь.

— Брайс, — мягко сказал я. — Мне жаль.

— Ты действительно так боишься, что я что-нибудь найду?

— Да.

Мой ответ — и правда в этом единственном слове — застали ее врасплох.

Она быстро пришла в себя. — Я не понимаю тебя. Ты приходишь ко мне домой, целуешь меня. Потом чинишь пресс моего отца и просишь о перемирии. Мы занимаемся сексом. Ты выгоняешь меня. Направляешься за мной в школу и вламываешься сам. Потом вызываешь полицию. Либо пламя, либо лед. С меня хватит.

— Слушай, для меня это тоже не имеет смысла. — С того дня, как она пришла в гараж, мой мозг и эмоции были на взводе. — Все, что я знаю, это то, что я не могу держаться от тебя подальше, хотя знаю, что должен.

Она скрестила руки на груди. — Постарайся.

— Давай я подвезу тебя к твоей машине.

— На нем? — Она указала на мой мотоцикл. — Нет.

— Боишься? — спросил я, приманивая ее.

Ее глаза сузились. — Никогда.

— Пожалуйста. Я облажался ранее. Прости меня. Позволь мне хотя бы довести тебя до машины.

— Нет. — Она не собиралась уступать, и я решил воззвать к ее логике.

— Здесь больше никого нет. Тебе придется пройти несколько миль, а уже темнеет. Рик, наверное, уже на следующем звонке. Я полагаю, что ты не позвонила родителям по какой-то причине. Пойдем. Это всего лишь поездка.

Из ее горла вырвался рык. Он звучал очень похоже на хорошо.

На этот раз, когда она попыталась протопать мимо меня, я пропустил ее вперед. Она подошла к мотоциклу, ее глаза рассматривали сверкающий хром и блестящую черную краску.

Я встретил ее там, закинув ногу на ногу. — Запрыгивай.

Если она и была неуверенна, то не подала виду. Она забралась позади меня, двигаясь вперед-назад, пока не села устойчиво. Затем обхватила меня руками за талию, стараясь не держаться слишком крепко.

То, как ее руки обхватили меня, как внутренняя сторона ее бедер обняла мои, сжимаясь при каждом повороте, было почти так же хорошо, как когда я лежал на ней в гараже. Поездка до средней школы не была достаточно долгой.

Мой член вздымался, пока мы ехали. Еще несколько миль, и это было бы невозможно игнорировать, но мы въехали на школьную парковку, и как только я остановился, она соскочила с мотоцикла. Заклинание разрушилось.

Она направилась прямо к двери машины, доставая ключи из сумочки, отказываясь смотреть в глаза.

— Брайс. — Я выключил двигатель мотоцикла, чтобы она могла слышать меня, чтобы она могла услышать искренность в моих словах. — Мне жаль.

— Ты сказал мне не доверять тебе, и я должна была послушаться.

— Вот в чем дело. Я хочу, чтобы ты мне доверяла.

— Чтобы ты мог меня трахнуть? — Она повернулась, ее глаза пылали. — Или просто трахнуть меня, и все?

— Чтобы мы узнали правду. Чтобы мы узнали, кто на самом деле убил Амину.

— Мне. Не. Не нужно. Твоя. Помощь.

— Нет, не нужна. — Я провел рукой по волосам. — Но, может быть…может быть, мне нужна твоя.

Это заставило ее сделать паузу. Брайс не покладистая. Она жесткая и динамичная. Уникальная. Она видела чушь как профессионал, и, по правде говоря, я доверял ей. Почему? Я не мог сформулировать это. Но я доверял ей.

Никогда, ни разу, я не говорил женщине, что мне нужна помощь. И вот я здесь, предлагаю ей это.

Я пнул подставку на байке и сел на сиденье лицом к ней. Я не мог обратиться за информацией к отцу: он слишком много скрывал. Свежий взгляд Брайс может стать единственным шансом на его свободу.

Это означало, что пришло время все выложить. Быть с ней настоящим. Попытаться завоевать ее доверие. Чтобы она знала, во что ввязывается со мной.

— Давай поговорим. Никакого дерьма. Никаких скрытых мотивов. Просто поговорим.

Она прислонилась к двери. — Все, что ты скажешь, будет честной игрой для моей газеты.

— Не все.

— Тогда мы закончили. — Она потянулась к ручке двери.

— Это может разрушить жизни людей, которые заслуживают второго шанса. Ты хочешь уничтожить меня, когда все закончится? Отлично. Но ради них я не могу этого допустить.

Эмметт и Лео рисковали жизнями, стоя рядом с нами, когда мы закрывали клуб. Они строили хорошие. Честные жизни. Я бы отдал свою, но не предал бы их.

Брайс положила руки на бедра. — И что же это нам даст?

— Я отвечу на твои вопросы. Некоторые вещи запишешь. Некоторые — нет.

— И я должна просто поверить тебе?

Я кивнул. — Да.

— Откуда я могу знать, что ты будешь честен?

— Потому что я чувствую себя дерьмово, — признался я. — Не многие люди могут залезть мне под кожу, но ты смогла. И я чувствую себя виновным. За то, что я сказал прошлой ночью. За то, что позвонил копам сегодня. Я говорю, что я облажался. Прошу еще один шанс.

Она бросила на меня настороженный взгляд. — Ты должен знать, что я думаю, что это все чушь. Просто еще один из твоих трюков.

— Я понимаю. — Вздохнул я. — Все равно задавай мне свои вопросы. Только не печатай то, что может навредить другим людям. Согласна?

Предложение повисло в воздухе, пока, наконец, она не кивнула мне. — Согласна. Я хочу знать, почему вы закрыли клуб.

— На самом деле, наши члены решили пойти в разные стороны. Мы с папой остались в Клифтон Фордж с Эмметтом и Лео. Большинство других Цыган разъехались. — Когда она нахмурилась, я поднял руки. — Я знаю, что ты, вероятно, думаешь об этом как о большом событии, но это не так. Это происходило медленно. Один парень уходил по той или иной причине. Мы не брали никого нового.

— Убыль. Ты имеешь ввиду, что клуб закрыли из-за убыли?

— Это правда.

Джет начал работать в клубе в том же году, что и я. Он переехал в Лас-Вегас после того, как встретил там девушку, и теперь управлял собственным гаражом. Ганнер переехал в Вашингтон, чтобы жить у океана на деньги, которые он припрятал за долгие годы. Большой Луи, который был на несколько лет моложе отца, купил боулинг в этом городе и каждый четверг встречался с отцом за выпивкой в