— Что с тобой? Так боишься близости с нами? — недобро щурится.

— Не… не близости, — признаюсь. И чувствую, как на глаза наворачиваются невольные слёзы.

— Она поверила Сэтору. Думает, что пришла умирать, — объясняет А-атон. И мне чудится в его голосе усмешка. — Ведь так, Лина?

Так. Но после этих слов, я начинаю надеяться, что, возможно, поспешила с выводами.

— Пришла умирать? — в чёрных глазах моего черноволосого хозяина отражается удивление. — Ты вошла с нами в круг, думая, что умрёшь?

— Просто… этот Сэтору сказал… а вы не отрицали… что любая сгорит, и только рия Танатрис выдержит ритуал на равных… — пытаюсь сбивчиво объяснить.

А лицо Са-оира вытягивается и выглядит всё более потрясённым. Зато его брат неожиданно начинает смеяться.

— Тут ключевое слово «на равных», зверушка, — обхватывает он мою талию и прижимается сзади, не дав обернуться к нему. — Тебе не нужно быть с нами на равных, Лина. Твоя задача не разделить, а подчиниться и принять. Именно этого не сможет ни одна высокородная рия в силу расовых особенностей. А ты сможешь.

От нахлынувшего на меня облегчения даже голова немного начинает кружиться.

Жёсткие руки крепко сжимают моё тело. Почти до боли. И поднимают вверх, отрывая от пола. Легко, как пушинку. Испуганно выдохнув от неожиданности, я невольно хватаюсь за плечи мрачно взирающего на меня Са-оира.

— Мне понравилось то, как доверчиво ты прильнула ко мне, — обдаёт моё ухо жарким дыхание А-атон. — Я разрешаю тебе делать так и дальше. Но я очень недоволен тем, что ты поверила жрецу. И не только я. Ведь так, брат?

— Так, — сурово припечатывает тот.

— Мне кажется, наша сэ-авин своей излишней доверчивостью заслужила наказание. Научим её доверять только своим сэ-аран? После ритуала, конечно.

Руки А-атона перемещаются с моей талии на грудь. И далеко не сразу я понимаю, что он больше не держит меня на весу. По крайней мере, руками. Но я по-прежнему вишу в воздухе. Между ними.

— Мне нравится эта мысль, брат, — зловеще усмехается Са-оир, сжигая меня голодным взглядом. — Но это потом.

Подступив ближе, он обхватывает мои бёдра и тянет юбку вверх. Смотря мне в глаза.

— Сейчас я хочу наконец войти в нашу хрупкую нежную сэ-авин.

О мой бог!

Это действительно случится сейчас. Здесь. С ними двумя.

Одежду братья с меня снимают сообща. Пока А-атон перехватывает у Са-оира ткань платья и тянет его вверх, тот стягивает с меня сапоги. А вслед за ними и лосины. И неожиданно целует мой трепещущий живот. Немного прикусывает чувствительную кожу, одновременно с этим притягивая за бёдра к себе.

Вскрикнув, взмахиваю руками, но их перехватывает А-атон, переплетая наши пальцы.

Это так интимно и… неожиданно.

— Не бойся, Лина. Мы не хотим твоей смерти, — поднимает на меня полный голодной тьмы взгляд Са-оир. Проводит языком по животу до трепещущей впадинки над солнечным сплетением. Усмехается порочно. — Лично я планирую поиметь тебя ещё очень много раз. Ты будешь наша навсегда. Наша сэ-авин. Вся для нашего удовольствия.

И он разводит мои ноги, вклиниваясь своим телом между них. Обхватывает талию, по сути, усаживая на себя. И вгрызается в мой рот жёстким собственническим поцелуем, сразу овладевая и проникая. Толкается языком внутрь, целуя по-звериному грубо. Страстно. Голодно. Полностью подчиняя своей воле.

От смеси стыда, несмелого пока удовольствия и пугливого предвкушения, от облегчения, что смерть отменяется… у меня совсем сносит крышу. И страх перед предстоящей близостью сгорает. Исчезает вовсе.

Даже не заметив, когда А-атон успел отпустить мои руки, обнимаю его брата за шею, отвечая на его жадный поцелуй, покоряясь его воле. Прижимаюсь к нему своим телом.

И то, что я обнажена, а они по-прежнему одеты, лишь добавляет остроты ощущению моей беспомощности перед этими мужчинами. И сейчас мне не хочется думать о том, почему эта беспомощность меня заводит.

Да, мои хозяева способны уничтожить меня одним щелчком пальцев. Да, они могут сжечь меня в этом ритуале. Да, просто физически покалечить тоже могут. Легко.

Но откуда-то ко мне приходит понимание, что они не станут этого делать. И не потому, что добрые, или испытывают ко мне какие-то чувства. Нет. Добрыми и мягкими их назвать никак нельзя. Просто… я в полной мере осознаю, что действительно нужна им. Именно я. Со своей невинностью, своим смущением, своей готовностью исполнить клятву и отдать им всё, что могу. Со своем слабостью в конце концов.

Кажется, я даже понимаю, почему они искали для своих целей такую, как я. Всего лишь объединяющее звено между двумя правителями. Послушную им. Не равную. Не ту, за кем стоят великие дома и могущественные силы, желающие урвать себе кусок власти через се-авин правителей.

Я принадлежу только моим хозяевам. Полностью и во всём завишу от них. От их милости. От их благосклонности.

Одна для них двоих.

И только от меня зависит, как они будут относиться ко мне дальше. Как к глупой зверушке, способной только дрожать от страха. Или, как… к той, что добровольно принимает их обладание, их полную власть и грубую властную ласку, той, кто дарит в ответ свою преданность.

В какой-то миг ко мне снова прижимается сзади А-атон. Уже обнажённый. Перехватывает моё тело. Отнимает у брата.

Жёсткая пятерня зарывается в мои волосы, оттягивая голову назад. И теперь уже другие губы жадно сминают мои.

Прижимая к себе, он куда-то несёт меня.

В центр круга.

Миг и меня опускают на пол. Я невольно сжимаюсь, ожидая холода. Но матово-чёрная поверхность оказывается тёплой. И будто живой, пульсирующей.

А-атон разводит мои ноги, поднимается надо мной, рассматривая как подношение.

Замираю, тяжело дыша, раскинувшись в центре светящегося ритуального узора. Взволнованно облизываю пересохшие губы. И глаз не могу отвести от великолепного мужского тела. Обнажённого, мощного, возбуждённого. И такого большого. Не знаю, как они оба собираются во мне поместиться. Надеюсь, не порвут.

— Ты сейчас очень красива, — усмехается он. — Мне нравится, как ты смотришься. Покорная и открытая.

— Нам нравится, — уточняет Са-оир, опускающийся на колени рядом со мной. Тоже уже раздетый.

Мой взгляд сам собой притягивается к возбуждённо-подрагивающему члену, который мужчина неспешно поглаживает рукой.

И в этот миг я чувствую, как пальцы А-атона касаются моей плоти, раздвигая и трогая. Проникая.

— Такая тугая. И пока недостаточно влажная, — задумчиво тянет он. И неожиданно склоняется над моей промежностью. Вдыхает мой запах, снова заставляя краснеть.