— Пошли, научу. Это мы Алексу дарили на шестнадцатилетие, но он покатался три раза и сказал, что это фигня и он хочет машину.

— Ты надеешься мне вторую руку сломать? — улыбаюсь я.

— Да не бойся, я даже Криську на велике научил кататься, а тебя вообще влегкую научу.

Игорь бросает на нас настороженные взгляды. То ли не одобряет затею, то ли его просто раздражает любое проявление внимания ко мне.

Но мне нравится Серж, а еще очень хочется немного покататься на этой странной штуке. Поэтому мы отходим на несколько метров в сторону, на ровную дорожку и начинаем развлекаться. Сергей крепко держит меня за здоровую руку, а я понимаю, что с балансом у меня явные проблемы. Ну и с концентрацией, потому что я так глупо смотрюсь, что самой от себя смешно.

Мне нравится кататься, а еще нравится внимание, с которым Серж меня учит и следит, чтобы я не свалилась на землю. Внимание, пожалуй, даже больше, потому что в конце я все-таки падаю и парень с легкостью меня подхватывает.

— Сереж, по-моему, уже можно переворачивать, — кричит Марина.

— Ладно, ща пожрем, потом еще покатаемся, — говорит Серж.

Я возвращаюсь на качели и вдыхаю свежий лесной воздух. Удивительно хорошо здесь в это время, а какие запахи от мангала! Вот уж не думала, что семейство Крестовских неравнодушно к шашлыкам. Но сейчас они кажутся совершенно обычной семьей.

И я в ней определенно лишняя.

— Игорь! — вдруг воскликает Наталья. — Ну что же ты на Анечку не обращаешь внимания, девочка замерзла! И что вы стесняетесь? Пообщайтесь с нами, расскажи нам, как ты ее встретил и вообще, мы же должны узнать твою девушку!

Я округляю глаза, но Марина ушла в дом за напитками, Крис слишком «в себе», чтобы реагировать на что-то, а Серега кашляет и сипло, но негромко, произносит:

— Нифига себе на полдня поработать съездил. Книголюбы, вы че, скорочтение освоили?

Я укоризненно на него смотрю и тихо, чтобы никто не слышал, говорю:

— Просто в твоем братце сдохла актриса. А еще он заноза.

— Ой, какие мы суровые, — фыркнул он. — На вот тебе картошечку.

Он подцепляет вилкой тоненький кусочек уже готовой картошки с аппетитной поджаристой корочкой и дает мне откусить. Умопомрачительный вкус, запах! Потрясающе.

— Анечка, ты замерзла, наверное? — спрашивает Наталья. — Игорь, налей девушке глинтвейна.

Я должна сказать, что не пью, и вообще, но мне так интересно попробовать, что такое этот глинтвейн, что я принимаю кружку с горячим красным напитком, в котором плавают кусочки фруктов и забавные коричные палочки.

Меня буквально силой сажают на скамейку рядом с Игорем.

Нет, Наталья все-таки удивительно приятная женщина, как антипод этому семейству. Ну да, общительная и любопытная, но, право слово, это совсем не недостаток.

Я пробую глинтвейн и кашляю от неожиданности. Он горячий и крепкий. Я думала, это будет похоже на теплый виноградный сок, но нет, жидкость теплом разливается по телу, хотя горло от неосмотрительного глотка дерет.

Крестовский закатывает глаза, отбирает у меня кружку и… делает из нее несколько больших глотков, а затем разбавляет напиток из чайника и возвращает мне. Ни дать ни взять заботливый жених.

— Я не буду пить из кружки, которую ты облизал.

Он только смеется. Я демонстративно переливаю напиток в чистую посуду. Наталья, кажется, не только не подозревает неладного, но и умиляется этой забавной семейной перепалке. Новый вкус глинтвейна мне нравится больше, я медленно и с удовольствием его потягиваю, одновременно кутаясь в плед, который принесла Марина.

И, пока Игорь занят разговором, рассматриваю Крис.

Странное чувство, но мне ужасно ее жаль. Богатая и красивая наследница миллионов сейчас выглядит жалко и болезненно. Она тоже кутается в плед и неотрывно смотрит перед собой, лишь изредка раскачивая качели.

Очень удивляет Серж, который явно о ней заботится, то принося чаю, то давая попробовать вкусности с мангала. Довольно трогательно и тепло. Все-таки в семье Крестовских не все человеческие чувства выжжены деньгами. Скорее, скрыты под панцирями и чтобы их увидеть надо долго и упорно копать.

Глинтвейн оказывается коварен. Я пью его с удовольствием, наслаждаюсь пряным коричным вкусом. Тепло течет по венам, окутывает атмосферой уюта. Я сама не замечаю, как откидываюсь на спинку скамейки и засыпаю под звуки чужих разговоров и треска углей.

Мне тепло и хорошо. Свежий воздух, чуть приправленный дымом от потухшего огня. Запахи съестного. Мягкий желтый свет, окрашивающий ночь в свои оттенки. Теплый плед, обнимающий меня. Что-то мягкое под головой.

— Игорь Олегович, вы просили привезти вам сразу же, — сквозь сон я слышу голос.

Не узнаю и снова засыпаю, хотя надо бы проснуться и поесть, а то ничего не достанется. Но сил вырваться из этого ужасно крепкого сна просто нет.

— Просыпайся, — тихий голос звучит где-то совсем рядом, дыхание греет ухо.

Я с трудом открываю глаза и обнаруживаю, что лежу на плече у Игоря.

— Смотри, что мне прислали, — не скрывая удовольствия говорит он.

Я с трудом фокусирую взгляд на листке бумаги. И ничегошеньки не понимаю… поначалу. А потом доходит.

— Это же… это ДНК-тест!

— Верно.

— И я…

— Не моя сестра.

Я молчу, потому что накрывает одновременно и облегчением, и новыми вопросами. Облегчением, потому что мама не изменяла папе и не лгала мне всю жизнь о счастливой семье. Вопросы же стандартны: почему, зачем, откуда и так далее. Не знаю, мучают ли они Игоря, но точно знаю, что пока не найду ответы, не успокоюсь.

Нужно забрать вещи из квартиры и, быть может, в маминых заметках хоть что-то найдется. Я сохранила ее последний органайзер. Раньше думала, что зря, потому что вид этой книжечки, исписанной ее рукой, причинял боль, а теперь рада. Хоть что-то там должно найтись, хоть телефон или заметка о встрече… есть ниточка, что тянется к Крестовским, и я ее чувствую, но нащупать не могу.

Меж тем Игоря, кажется, волнует не только главный вопрос этой истории. Впервые я задаюсь вопросом, что, быть может, он надо мной совсем не издевается?

— Знаешь, что это значит? — спрашивает.

— Что мы снова в тупике.

— То, что я тебя трахну.

Я давлюсь воздухом — так контрастно звучат эти слова в атмосфере домашнего уюта.

— Ты что, дурачок? — вырывается у меня.

В этот момент, повинуясь стандартным законам подлости, все замолкают и мои слова звучат слишком громко.

Серж едва ли не скатывается под стол от хохота, Наталья и Дмитрий смущенно переглядываются, Марина прячет улыбку, а Крис вообще не реагирует на все, что происходит вокруг. Я тоже краснею, хотя по логике бы не должна.