— Да, конечно. Тогда я пойду, удачного дня.

Он рассеянно кивает. Я выхожу и чувству себя так, словно пробежала кросс или выиграла в лотерею.

Я стараюсь не думать о том, что, фактически соврала, ведь Игорь совершенно точно подумал о дне рождения девчонок. И уж точно я и представить себе не могу последствий этой лжи. Сейчас я счастлива, а что будет потом, меня не волнует. Напрасно, как окажется позже, но что уж теперь…

Я даже не завтракаю, ведь пригласила девочек в кофейню, попрощаться. С работы меня каким-то образом дистанционно уволили — полагаю, заслуга Игоря и его адвоката. Поэтому осталось лишь забрать вещи, которых, на самом деле, немного.

Сидя в машине, я пишу Саше, что меня отпустили и сразу следующий вопрос — у кого день рождения и что купить в подарок. Мне в голову приходят всякие банальности вроде букета (если девушка), алкоголя (мужчине). Я ведь даже не знаю, к кому мы идем.

Но ответ приходит незамедлительно:

“Не парься. Я приглашаю, значит, подарок с меня, все уже готово, только навручении понадобится твоя маленькая помощь. Жду в семь».

И адрес.

— Герман, а что находится на Ленина, 37, не знаете? — спрашиваю я.

— Ресторан, — отвечает водитель. — Мы едем туда?

— Нет, сначала на тот адрес, что я сказала. Там заберем вещи, девочек и съездим в кофейню, а потом, к семи, на Ленина. Игорь… Олегович разрешил, так что я хотела бы побыть на празднике подольше.

— Как скажете, — кивает Герман.

Я выдыхаю. Почему-то думалось, он не одобрит поездку. Надо думать, после моего внушения он теперь разумно опасается встревать.

Чем ближе мы подъезжаем к моей бывшей квартире, тем сильнее я волнуюсь. Сама не знаю, почему. Легенда стройная: объявились друзья моих родителей, узнали, что я осталась одна и забрали меня к себе. Друзья институтские, я их видела пару раз, самая обычная обеспеченная семья. Ни слова о наследстве, ни слова о миллиардах. Хотя как тут скрыть? Девчонки же не дуры, машину и водителя на раз просекут.

— А может, припаркуемся в соседнем дворе? — в отчаянной и нелогичной попытке спрятаться прошу я.

— Анна Артемовна, от подруг не скроете статус. На вас одежда и украшения ценой с треть квартиры в этом районе. Нет смысла восстанавливать общение с вранья.

Все-то ты понимаешь, водитель-вдвшник Герман. Вот и шел бы, встречался с девчонками сам, объясняя, почему они все еще получают по пятнадцать тысяч, а я езжу за кофе с водителем. И заодно пусть бы с Игорем собачился, они как раз в одной весовой категории. А я что-то не дотягиваю.

Больше книг на сайте - Knigoed.net

Со вздохом я поднимаюсь на родной третий этаж серой хрущевки и громко стучу. Тут же раздаются шаги.

— Анька приехала! — кричит Маша.

Герман, к счастью, в машине.

— Ух, красотка какая! — восхищается бывшая соседка. — Лизка в магазин убежала, за ряженкой. Мы тебя так рано не ждали.

Я сама себя так рано не ждала, закладывая в время встречи уговоры Игоря и масштабный скандал в ответ на отказ.

— Ну, рассказывай! — Машка тянет меня на диван.

Я послушно передаю ей легенду, которая не так уж далека от истины. При взгляде на знакомые стены, старую, еще советскую, обстановку и деревянные окна — одни из последних в этом доме, я чувствую тоску и ностальгию.

Когда папа умер, я не смогла платить за нашу однушку и нашла себе комнату вскладчину с двумя студентками. Здесь я жила целый год, отсюда добиралась на работу, здесь переживала горе и собирала себя по кусочкам.

Эта часть жизни закончилась, началась новая. В шикарном доме, среди модных интерьеров, в комнате с камином и в ванной с большим панорамным окном. Вот только здесь, на крошечном клочке жилплощади, я была предоставлена сама себе и сама же отвечала за свое будущее. А там… там все сложно.

— Я привезла вам подарки! — вдруг вспоминаю я.

Дырявая голова… совсем забыла! В машине ведь два тяжеленьких пакета с подарками девчонок и один большой пакет с едой. Сейчас как раз было то время, когда пришло время платить за квартиру, а зарплату еще не выплатили. Мы частенько сидели на гречке, особенно в месяцы сильных трат. Поэтому я накупила продуктов и всякого разного, решив, что раз уж семейка Крестовских вымотала мне все нервы, я имею право потратить несколько тысяч с карточки Игоря на личные нужды.

— Сейчас принесу…

Целых несколько секунд я колеблюсь: спуститься за пакетами самой или позвонить Герману и попросить принести. К хорошему привыкаешь очень быстро.

Наконец решаю все же спуститься самой. На самом деле мне еще только предстоит слушать собственную интуицию, а еще привыкать к тому, как меняется отношение людей, когда они узнают, что у тебя есть деньги. С теми, кто изначально познакомился со мной под соусом Крестовских проще, а вот с теми, кто знал прошлую Аню…

Едва я открываю дверь, как вижу Германа.

— Сумки забыли, Анна Артемовна, — говорит он.

Я хмурюсь, потому что закрадывается подозрение, что он сделал это специально. Вообще молчаливый и суровый охранник на поверку не такой уж молчаливый, а жутко порой разражающий. Мне хочется нарычать на бедного Германа, который, вообще-то, должен выполнять мои указания. Но я себя одергиваю. Хотела сумки? Он их принес, да еще и раньше, чем я успела подумать. Каждая девушка мечтает о таком телохранителе, а мое нежелание раскрывать уровень обеспеченности новых родственников — исключительно мои проблемы.

— Ого-о-о, — тянет Машка, когда я закрываю за охранником и тащу пакеты на кухню. — И как это понимать, Анна Артемовна?

— Да никак. — Я пожимаю плечами. — У меня нет прав, пришлось попросить Германа меня пока покатать.

Вот так, снова полуправда. А я — бесхребетное существо, неспособное с достоинством принимать то, что мне принадлежит. Ну, или перепало…

— Там, похоже, семья-то непростая, — усмехается Маша.

Она с интересом рассматривает продукты, которые я распихиваю по старенькому холодильнику. И с каждой секундой мне все больше и больше неловко. Перед тем, как поехать к ним, я попросила Герамана заехать в продуктовый. И, естественно, им оказалась не «Пятерочка», а какой-то жутко пафосный супермаркет с паркетным полом и приветливыми консультантами. Я не стала спорить, в конце концов, уж онто точно знает, где привыкли отовариваться Крестовские. Но часть продуктов была мне незнакома и… как бы так сказать… не дешева. Машка, несомненно, это видит и наматывает на ус.

— И кто они такие?

Я напрягаюсь, потому что голос соседки изменился. Из веселого превратился в нарочито небрежный. Она делает вид, что ей совершенно без разницы, о чем болтать, но явно жаждет подробностей. Не самая оригинальная реакция, но почему же я так нервничаю?