Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Помочь с башенками? – предложил он.
Она уже и забыла, что хотела просто посмеяться над его навыками, высунула язык, вся с ног до головы перепачканная снегом, и захлопала по ограждениям, чтобы уплотнить и соорудить что-нибудь еще более впечатляющее.
Директор Истер, подошедший со спины уже несколько минут назад, покряхтел, прокашлялся и все-таки поинтересовался:
– Позвольте смиренно полюбопытствовать, милорд, вам заняться больше нечем?
– Как видите, – Майер ответил, не оборачиваясь. – Добавьте к моему жалованью еще несколько монет, раз я и за порядок взялся.
Но господин Истер подошел ближе и со вздохом произнес:
– Я понимаю, что шелле такое никто не объяснял, потому придется мне: нет никакого смысла разметать снег во время такого сильного снегопада. Вот закончится – тогда пожалуйста. Могу всех дворников уволить, если пожелаете, и развлекайтесь хоть до весны. Я шучу, конечно, с такими работниками, как вы, надо будет еще несколько дворников нанять. Нилена, ну а ты что? – отстав от Майера, он переключился на девушку: – Ты-то из нормальных людей… при всем уважении. Неужели не понимаешь, что эту твою красивую колонну через полчаса целиком засыплет?
Она огромной варежкой поправила сползшую на лоб шапку и весело отозвалась:
– Понимаю! Странно, что вы не понимаете, как это весело. Вы сразу взрослым родились, господин Истер?
И Майер подпел:
– Вот именно! Нет у вас жажды приключений!
К ним на помощь спешила команда поддержки – это Мить с Асимой их заметили издали и теперь неслись бегом. Майер уже давно знал об этой девушке, хотя близко их Мить не знакомил. Она вроде бы тоже обладает редким даром, что сразу же подтвердила:
– Директор, снегопад продлится до завтрашнего обеда, потому нет никакой разницы, что они тут вытворяют – все заметет!
Истер отмахнулся и пошел дальше, кутаясь в теплое пальто. Мить не выказал никакого уважения к недостроенной снежной башне: он сложил руки лодочкой и в прыжке врезался в нее, снося начисто. Асима с оглушительным визгом тоже сделала вираж и, перелетев через зверолюда, упала в сугроб. Нилена рассмеялась, примерилась и полетела туда же, удачно перевернувшись в воздухе и упав на спину, чтобы хохотать уже в небо. Майер оценил – с виду это занятие выглядело еще веселее, чем подметать дорожки. Он думал недолго, а затем присоединился. Вот только подлетел выше остальных – ненадолго завис в воздухе, повернулся и полетел на еще нетронутый снег спиной, раскидывая руки.
Вокруг все кричали и радовались, пытались засыпать друг друга белоснежными горстями или отыскать себе еще местечко, куда можно с разбега нырнуть. А Майер лежал, будто крылья распахнул, и ощущал снежинки, таявшие на лице. Драконы ненавидят холод – это что-то древнее, относящееся еще к тем незапамятным временам, когда они жили в своей первоначальной форме в обугленных до красноты пещерах. Мороз давал им ложное ощущение уязвимости, потому они избегали прохлады. Но Майер лежал посреди снежного моря и пытался вспомнить, когда в последний раз чувствовал себя настолько живым. Беззащитным перед снегом, перед этой неожиданной эйфорией – и на самом деле живым.
– Милорд, вы не ушиблись? – сверху показалось раскрасневшееся лицо Нилены. – Ничего себе, с какой высоты вы рухнули!
– Нет, не переживай, – он не хотел ничего говорить, но пришлось.
– А кто сказал, что я переживаю? – она показала большой комок снега в рукавичке. – Просто не хочу добивать пострадавшего!
Снежок тут же ударился в его грудь. Да как она посмела?! Тут шелле в абсолютной счастливой растерянности, а она так запросто нанесла подлый удар? Майер мгновенно перекатился в ее сторону, схватил за ноги, дернул на себя. Перехватил, когда она с криком полетела на спину, и снова подпрыгнул вверх, уже вместе с ней. Высота ей понравилась? Вниз они полетели так же резко, Майер держал ее крепко. Он снова приземлился спиной на мягкое белое одеяло, а Нилена упала сверху и тут же закричала от восторга:
– А-а-а! Как здорово! Давайте еще раз!
Да он и сам хотел еще раз – и еще сто раз подряд, пока нетронутая поверхность не закончится. Но настроение менялось, стало трудно дышать. Не от удара, конечно, а потому, что Нилена совсем не испугалась этой близости, даже не заметила ее. Она лежала прямо на нем, но радостно требовала только повторения виража.
– Ой! – она наконец-то сообразила и начала садиться, перебирая руками по его груди. – Я вас всего истоптала.
Майер не останавливал ее. Но и себя остановить не мог – он схватил ее за руку, стянул рукавицу и прижался губами к горячей ладони. Просто ощутил жизненную необходимость срочно прикоснуться ее коже. Нилена смутилась, замерла, но ее волнение так отчетливо задребезжало в воздухе, что Майер был готов схватить ее, поднять в воздух, но приземлиться уже сверху, чтобы не дать ей шанса так запросто убежать от этой близости.
Вот только свидетели таких забав ему были не нужны. Нилена, должно быть, подумала о чем-то подобном, раз нашла взглядом остальных и возмутилась:
– Вы что тут устраиваете, бесстыдники?! Эй, Асима, вытащи язык из моего брата, и ответь!
А тем, оказывается, свидетели не мешали. Парочка перекатывалась по снегу все дальше и дальше, не забывая целоваться после каждого поворота. Даже издали от обоих ощущался жар – они генерировали тепло так щедро, что скоро все сугробы вокруг растают. Неужели у Нилены хватит совести их останавливать? Неужели у кого-то вообще хватит злости, чтобы вмешиваться в подобное счастье?
Но Майер понял – момент упущен. Сейчас ему не о себе надо думать, а о бедной влюбленной парочке, которая возмущает эту противную надзирательницу. Он подскочил на ноги и потянул Нилену за собой:
– Идем, мы целиком промокли, надо переодеться. И прекрати уже стоить из себя грозную сестрицу. Твой Мить разве ребенок? Ты его до старости будешь от взрослой жизни уберегать?
Она смирилась, хоть и оглядывалась по пути. Ее настолько откровенная сцена сильно смущала. А вот в Майере, наоборот, вызывала безумное желание устроить нечто подобное – точно так же, как Асима и Мить, раствориться в другом человеке и позволить себе несколько часов не думать вообще ни о чем, не видеть ничего вокруг. И в корпус шелле он шел с растущим напряжением, не представляя, чем можно закончить такое настроение, не причинив никому из участников ущерба.
Он переоделся у себя за пару мгновений – так трудно было выносить даже короткое расставание. Сразу же метнулся к Нилене, влетел в ее покои. Она такой же скоростью не обладала, потому из дальней комнаты с удивлением спросила:
– Мить, это ты? Срочно снимай мокрую одежду, иначе заболеешь!
Следующие несколько шагов Майеру дались проще, потому что у него все еще не получилось отстраниться от напряжения и хотелось только быстрее добраться до цели. Толкнул дверь, замер в проходе. Нилена обернулась и вскрикнула, прикрываясь. Нет, не обнаженная, но в короткой сорочке – для нее подобный наряд почти равен полной наготе. Длинные стройные ножки, нежный изгиб плеч, тонкие ключицы – для Майера этого зрелища хватило до полного сумасшествия. Понятно, что она не воплощение Хинанды, но наверняка хватит и того, что она – это она. И не нужно будет никого искать, не нужно будет больше мучиться, если прямо сейчас получить свою взаимность и убедиться. Близость делает любовь дракона полной, неотменяемой, невозможной в описании словами. Майер сделал следующий шаг менее решительно, поскольку не мог проигнорировать страх. А если он все-таки ошибся, и ощущения взаимности так и не случится? Тогда Нилена будет до конца своих дней себя ругать, что поддалась слабости…
Вероятно, именно об этой небольшой вероятности он обязан был предупредить, но подходящих слов не находилось. Зато Нилена собралась:
– Что вы себе позволяете?!
Один шаг к ней. И еще больше ощущения неминуемой казни.
– Позволяю себе надеяться, Нилена. – Следующий маленький шажок. – Я уже не мечтаю, а хочу тебя заставить пойти на этот риск. Знаю, что это нечестно, знаю, что ставлю сейчас свои интересы выше твоих. Но ведь вся жизнь человека – это сплошная череда рисков.
