– И я надеюсь, – мягко закончила она, – что все средства, которые вы выручите за продажу сделанных фотографий и ложных историй о вчерашнем вечере, вы передадите тем, кто в них нуждается. Сделайте что-нибудь хорошее. Теперь извините, меня ждут пациенты.

Повернувшись, Шарлотта направилась в больницу с высоко поднятой головой.

«Моя речь не помогла, скорее всего, они вообще на нее наплевали», – размышляла Шарлотта, так как папарацци продолжали ее преследовать. Они дежурили у ее дома все выходные дни.

Ко вторнику Шарлотта поняла, что ей не дадут спокойно работать. Единственный способ защитить пациентов – закрыть кризисный центр на один день. Шарлотта все сильнее злилась на Джеймса за то, что он поставил ее в невыносимые условия. Она едва разговаривала с ним на работе и отвергала все предложения вместе пообедать или выпить кофе. Она радовалась тому, что он не решился на широкий жест и не стал отправлять ей букет роз, которым она могла в него запустить.

Шарлотте было очень трудно оставаться вежливой с Джеймсом, когда родители пациентов, которых она осматривала, расспрашивали о нем или рассказывали о том, как видели его фотографии в газетах.

Хуже всего было общаться с Джуди Мартин, которая пришла с Эллисом на осмотр.

– Вы прекрасно смотритесь вместе, – сказала Джуди. – Идеальная пара. Я должна была догадаться. Вы отличная команда.

Если бы только Джуди знала, как она заблуждается.

– Мы просто коллеги. – Шарлотта очень старалась улыбаться, хотя на самом деле ей хотелось орать. – В действительности я едва его знаю.

И где же тот мужчина, в которого она начинала влюбляться?.. Его не существует.

В четверг Шарлотта позвонила секретарю отделения хирургии и попросила назначить встречу с родителями Милли Фаулер в присутствии Джеймса.

Неделю назад Джеймс уже зашел бы к ней до начала смены в поликлинике или операции и согласовал график работы. И хотя отчасти Шарлотте не хватало их непринужденного общения, она была рада возобновлению официальных отношений. Это означало, что он с уважением отнесся к ее словам.

И все же Шарлотта нервничала все сильнее по мере того, как стрелки часов приближались к отметке два. Скоро ей придется работать вместе с Джеймсом. Избежать встречи она не могла.

Джеймс прибыл в отделение детской кардиологии в одно время с Шарлоттой.

– Здравствуйте, доктор Уокер, – холодно бросил он.

– Здравствуйте, доктор Александер. – Она тоже старалась держаться с ним формально, хотя и почувствовала, как заныло сердце.

Держась друг от друга на максимальном расстоянии, они вошли в палату Милли, которая лежала в кроватке. Ей делали кислородотерапию.

– Мистер и миссис Фаулер? Я Джеймс Александер, а это – Шарлотта Уокер, мы кардиохирурги. – Джеймс представил их обоих.

Шарлотта начала рассказывать родителям о болезни их ребенка:

– У Милли заболевание сердца, известное как тетрада Фалло. Название жуткое, но это самое распространенное заболевание сердца, и многие дети вылечиваются.

– Доктор Кук сказал, что у нее шумы в сердце, – сообщила миссис Фаулер. – И что у нее врожденный порок сердца.

Шарлотта кивнула:

– Как вам известно, я сделала несколько анализов, чтобы выяснить состояние Милли. Существует четыре стадии этого заболевания…

Стараясь использовать простую лексику, Шарлотта стала объяснять родителя Милли, в чем заключается проблема. У нее обнаружили сужение легочного клапана, который препятствовал кровотоку, отверстие в желудочке и увеличение аортального клапана, что позволяло не обогащенной кислородом крови циркулировать по всему телу, а также утолщение мышечной стенки правого желудочка из-за необходимости перекачивать кровь под более высоким давлением.

– Ей потребуется операция, – сказал Джеймс, – но она будет проведена, когда девочке исполнится шесть месяцев.

– Значит, до этого она должна оставаться в больнице? – уточнил мистер Фаулер.

– Нет, вы сможете забрать ее домой, – успокоила его Шарлотта. – Но у нее могут возникать головокружение, одышка и повышенная раздражительность. Иногда кожа может приобретать синеватый оттенок из-за недостатка кислорода в крови. Посиневшими будут губы и кончики пальцев. Чтобы ей помочь, нужно будет просто осторожно приподнять ее колени. – Она продемонстрировала, что следует делать.

– Однако если ее состояние станет критическим, нам придется провести шунтирование, чтобы легкие Милли получали достаточное количество крови. Я смогу снять шунт, когда будет проводиться операция, – объяснил Джеймс.

– На вас обрушилось много информации, – сочувственно заметила Шарлотта, – но я дам вам памятку. Подготовьте вопросы, на которые я отвечу завтра, когда приду навесить Милли. Мы сможем обсудить все, что вас волнует.

– Спасибо. – Миссис Фаулер выглядела крайне встревоженной.

Шарлотта сжала ее руку.

– Я знаю, что вы беспокоитесь, – тихо проговорила она, – и сейчас у вас голова идет кругом, но потом все наладится. Милли находится в очень хороших руках; мы можем познакомить вас с родителями других детей, которые перенесли подобные операции, и они вас поддержат.

Миссис Фаулер кивнула, не в силах произнести ни слова.

Шарлотта нежно с ней попрощалась. Джеймс явно хотел выйти из отделения вместе с ней, но она проявила хитрость – зашла в туалет.

Ах, черт побери! Она пережила более жуткие испытания в Ливерпуле. Все наладится. Нужно просто подождать. А до этих пор следует держаться подальше от Джеймса и научиться о нем не думать.

Кейт спала на диване. Роб осторожно накрыл ее одеялом и сказал мальчикам, чтобы не шумели, когда закончат делать домашнее задание.

Не сдержавшись, он какое-то время наблюдал за ней, прежде чем отправиться на кухню.

Когда Аннет убили, его жизнь стала бессмысленной. Он никогда не думал, что снова полюбит. А потом появилась Кейт – нежная, страстная и притягательная. Чем больше он ее узнавал, тем сильнее влюблялся. И когда он наконец набрался смелости и пригласил ее на свидание, она, к его удивлению, согласилась.

Роб хотел жениться на ней. Он едва не разбудил ее и не попросил стать его женой и сделать его самым счастливым человеком на свете.

Но данный момент был не самым подходящим для подобных предложений. Не сейчас, когда она так уязвима. Ее лечение подходит к концу, но еще неизвестно, что будет дальше. Он хорошо знал Кейт и понимал, что она откажется, но не потому, что его не любит, а потому, что не желает делать его вдовцом во второй раз. Роб был готов рискнуть, но не сейчас. Придется подождать, пока Кейт оправится после лучевой терапии и пройдет трехмесячную проверку.

– А потом, Кейт Олторп, – очень тихо сказал он, закрывая дверь гостиной, – я попрошу тебя оказать мне величайшую честь. Я попрошу тебя выйти за меня замуж и позволить мне любить тебя до конца нашей жизни.