— Забвение меня не пугает. Жаль, правда, что с идеей мученичества не вышло. Но ничего не поделаешь, тут мы просчитались.

— Зачем страдать за другого? Просто назови имя и умрешь быстро.

— За идею? — у вампира еще хватало сил для насмешек.

— За какую идею? Ты всего лишь продавал эльфам разработки. Здесь нет идеи.

Я кивнул дознавателю, и он опустил деревянный молоток на ладонь маркиза. Глухой стук, хруст переломанных костей, и Аремар взвыл.

— Ур-род, — прошипел заключенный.

— Подумай еще.

Я снова кивнул, молоток опустился еще раз, а маркиз сплюнул и перевел взгляд на стража.

Белый застыл изваянием, лишь едва подрагивали тонкие крылья носа, и горели зеленым пламенем глаза. Проняло все-таки.

— Вы не там ищете, — моргнув, медленно заговорил Лист.

— Что ты имеешь в виду?

— Его не сломаешь, причиняя физическую боль. У Аремара другое слабое место, — страж говорил, словно находился в толще воды или сквозь прижатый к лицу платок. Странно. Пугающе странно.

Маркиз беспокойно заерзал. Дознаватель и охрана дернулись.

— А… — начал было один из охранников.

— Оставьте меня с вампиром наедине, — голос постепенно возвращался в норму, но пристального, пронизывающего взгляда из-под слегка нахмуренных тонких бровей Лист с Аремара не сводил. — И простите, что не оправдал ваших ожиданий, — тяжелый взгляд скользнул от заключенного ко мне.

А, греби ж! Белому снова удалось отхлестать меня по обеим щекам, и даже ответить ему нечего. В любом случае, мы оба теперь знаем степень княжеского идиотизма.

Я уходил из темницы в каком-то странном состоянии: вроде получил по морде, вроде должен был злиться, но отчего-то не злился. Отчего-то мне даже нравилось. Совсем из ума выжил. А с этими проверками пора, видимо, действительно заканчивать, иначе рискую потерять ценного стража. Или бесценного? Тьфу.

Кабинет встретил меня искрящим зеркалом. Вадар ждать не любил, я — не хотел.

К концу нашей беседы повелитель дроу был приятного глазу зеленого оттенка, мне же было откровенно скучно. Выводить из себя — что может быть проще?

— Кристоф, давайте начистоту, — ну, наконец-то. — Зная сложившуюся ситуацию, неужели вы, правда, думаете, что я подослал бы к вам убийцу?

— То есть, если бы не проблемы, все-таки подослали бы?

— Если бы не все это дерьмо с артефактом, вы бы так и остались «неким» князем!

— Вы же понимаете, Вадар, я не могу принять решение, полагаясь лишь на слова. Мне просто необходимо допросить метаморфа…

— Так допросите! — новоиспеченный и еще даже не коронованный правитель дроу практически кипел.

— К сожалению, такой возможности пока нет. Нападавший еще не пришел в себя, — вот так, помаринуйся, мальчик, пока «некий» князь решит, что с тобой делать и что от тебя взять. — Я свяжусь с вами, как только мои вампиры допросят убийцу.

— Князь, боюсь, это слишком долго и…

— О, не думаю, что это будет долго. Всего хорошего.

Я развернул карту и вызвал Селия.

Дроу… Что можно взять от дроу? Да ничего. Науки у них не в почете, добыча камней и прочего — слишком дорого и долго везти. Те же гномы гораздо выгоднее. Что еще? Архивы? Магия хаоса меня не интересует: очень уж схожа с тьмой, такая же нестабильная и всепоглощающая. Оружие — нет. Единственное, что можно с них стребовать — скидку на поставки меха олевы и ездовых ящеров. Как вариант. Да и у Селия вон физиономия светится, как только что зажженный светляк. Но с метаморфом все равно надо поговорить.

Стрелки оборотомера застыли на отметке в четыре оборота. Пора бы пообедать, и где там Белого носит?

Как выяснилось, Листа носило практически там же, где я его и оставил.

Он был в соседней камере вместе с каким-то мальчишкой и абсолютно спокойно срезал с его спины тонкие полоски кожи. Методично. Точно. Ловко. Белыми узкими полупрозрачными лентами.

Пацан верещал. Белый между делом грыз свои леденцы. А за противоположной решеткой, вцепившись переломанными пальцами в прутья, оскалившись, что-то тихо шипел Аремар. Молодой вампир уже даже не трепыхался в своих путах — просто повис на скованных руках. Лицо покраснело, пошло пятнами, из носа и глаз текло. Он глотал сопли и слюни искусанными в кровь губами.

Маркиз же бился в своей клетке, словно обезумевшее животное, не замечая, что прутья прорезали кожу ладоней и практически черная кровь заляпала пол.

— Ты же обещал… Обещал, — голос парня — словно ржавым гвоздем скребли о каменную кладку.

Белый схватил мальчишку за подбородок и громко, смачно поцеловал в полуоткрытые губы.

— Вот так, котеночек. Пищи, пищи, такой маленький, сладкий мальчик, — новенький будто мурлыкал.

Утробные, тягучие звуки, они поднимались из его сути, шли из самого нутра, осыпаясь, оседая серой пылью, укутывая разум, успокаивая, расслабляя. Меня — расслабляя, а вот мальчишка попытался вырваться, Аремар же просто бросился на решетку, чем привлек внимание стража и вызвал у того легкую улыбку.

— Смотри-ка, а твой хозяин оживился. Давай попищим для него еще немного. Ты же должен удовлетворять любое желание маркиза? И, честно говоря, я давно заглядываюсь на твои уши. Аккуратненькие розовые ушки, как у поросеночка, — Лист закинул в рот еще один леденец, схватил пленника за волосы, нагибая его голову. Росчерк кинжала, громкий визг — действительно, как у поросенка — и стойкий запах молодой крови.

— Ар, — парень был готов потерять сознание, — Ар, пожалуйста, — он хныкал и скулил.

— Послушный котеночек, — Белый потрепал своего пленника по голове.

Этот жест — так чешут собаку. Мимоходом, не вкладывая ни любви, ни нежности, ни признательности, ни похвалы. Просто чтобы отвязалась.

— Что ты хочешь, чтобы я сделал с ним еще, Аремар? Сломать ему ручку, выколоть глазик, может, отрезать его крантик? — страж наворачивал вокруг пацана круги, рассеяно оглядывая беспомощную фигурку. — Точно, а ну-ка, показывай свое хозяйство, котеночек. Хочу понять, благодаря чему ты удостоился столь сомнительной чести.

Резкое движение, и вампир полностью обнажен, а по худым, еще по-мальчишески костлявым ногам течет желтая струйка.

— Я ненавижу тебя, Ар, слышишь! — это не крик — это надрывный шепот.

Его трясет, буквально колотит, сжимаются в кулаки руки, кривится от боли рот, впалая грудь ходит ходуном, натягивая серую от потери крови кожу, и все еще стекает по ногам моча.

— Мика, — стонет в ответ опальный маркиз, — Мика.

— Ну прямо семейная идиллия, — хищная улыбка на губах Белого. — Так что, Ар? Мне оторвать ему яйца? — рука в синей сюрреалистичной перчатке скользит вниз, вдоль плеча на грудь и дальше, едва касаясь ребер, на живот, ниже, уже практически сжимает плоть.