Отныне Жан Люксембургский более не испытывал давления с ее стороны (вернее, со стороны ее потенциального наследства).

Переговоры о продаже Жанны англичанам начались в середине июля и продолжались в течение полутора месяцев. Вел их епископ Кошон. Он от имени короля Генриха VI предложил за Жанну 10 000 ливров, которые следовало распределить между «совладельцами» пленницы Филиппом Добрым и Жаном Люксембургским. Заметим, что по военным обычаям того времени такой большой выкуп платился только за принцев крови, коннетаблей (главнокомандующих сухопутными силами), адмиралов и маршалов. Согласившись внести столь крупную сумму, английское правительство лишний раз подтвердило, что Жанна не только не была «пастушкой», но и относилась к особам самого высокого положения.

Где-то в 20-х числах октября выкуп за Жанну был собран, и ее перевезли в город Аррас. Во всяком случае, к 6 декабря 1430 года Жан Люксембургский уже получил деньги, причитавшиеся за продажу Жанны англичанам. Это подтверждает расписка некоего Жана Брюиза, якобы получившего «10 000 ливров, дабы забрать Жанну, называющую себя Девой, военнопленную».

При этом Жанну отделили от ее верных спутников — Жан д’Олон и Пьер д’Арк были отправлены в Англию (первый из них будет освобожден в 1432 году, второй — в 1435 году, и за обоих был заплачен соответствующий выкуп).

Считается, что в Аррасе Жанну заключили в один из небольших замков, возвышавшихся у ворот Ронвилль.

Можно предположить, что она покинула эти места примерно 15 или 17 ноября, чтобы быть переданной в руки епископа Бовэ.

«Необходимо было, — пишет Иван Лесны, — поставить Жанну перед судом инквизиции. Но в Англии инквизиции не было. Однако обнаружилось, что там, где оказывается в растерянности оккупант, ему приходит на помощь коллаборационист. Им стал епископ Пьер Кошон из Бовэ, которому англичане в виде вознаграждения пообещали богатую руанскую епархию и, кроме того, парижский университет, который в то время еще полностью находился в распоряжении англичан».

Пьер Кошон развил бурную деятельность. Он хотел, чтобы герцог Бэдфорд обеспечил все условия процедуры, необходимые для церковного правосудия. Ему нужен был процесс, устроенный в надежном месте, причем «красивый процесс».

Право самолично судить Жанну Кошон получал только при условии, что процесс будет проходить в «его» Бовэ. Факт пленения Девы на правом берегу Уазы мог, в крайнем случае, подтвердить полномочия епископа из Бовэ и доказать, что этот суд находится в его компетенции. Внешне «приличия» вроде бы были соблюдены, хотя по этому поводу есть и совсем другие мнения…

Инквизиция (от латинского слова «inquisitio» — расследование, розыск) — это особый церковный суд по делам о еретиках, существовавший в XIII–XIX веках. Созданный и узаконенный папой Иннокентием III в целях устрашения инакомыслящих и отклоняющихся от официального учения и догматов католической церкви, суд инквизиции отличался предельным упрощением судопроизводственных и юридических норм (для возбуждения дела было достаточно одних лишь порочащих слухов). В период Средневековья светские власти поддерживали деятельность инквизиции: еретики, чья вина была доказана, передавались в руки светской власти для «бескровного наказания», то есть сожжения на костре.

Но о проведении суда в Бовэ не могло быть и речи, так как этот город уже находился в руках короля Карла VII. Париж, в котором стояли бургундцы, тоже не представлялся достаточно надежным местом. Тогда герцог Бэдфорд решил, что процесс пройдет в Руане, в то время втором по величине городе Франции, где за 12 лет до этого установилось английское господство, и который, по определению Анри Гийемена, был «настоящей английской столицей» на континенте.

По просьбе епископа Кошона ему был выделен эскорт численностью в 50 человек, с которым он отправился за Жанной, чтобы перевезти ее в этот нормандский город.

Жанна была доставлена в Руан 23 декабря 1430 года. Там ее передали губернатору города графу Уорвику (Richard de Beauchamp, comte de Warwick), которому регент Бэдфорд поручил охрану заключенной и непосредственное наблюдение за ходом процесса. Граф Уорвик распорядился поместить пленницу (ибо Жанна пока еще считалась военнопленной) в замок Буврей, служивший одновременно и крепостью, и королевской резиденцией, и тюрьмой для особо важных пленников. Там Жанна провела первые недели заключения. Ее денно и нощно сторожила пятерка английских солдат, подчинявшихся лично губернатору.

Башня, куда заключили Жанну, оставалась целой и невредимой вплоть до начала XIX века. Полагают, что комната, в которую поместили Жанну, находилась на втором этаже. Охранявших Жанну людей заставили поклясться на Библии в том, что они будут бдительны и никого не допустят к узнице, не получив предварительно разрешения лично от епископа Кошона или же от графа Уорвика, хозяина замка.

Приказ о начале судебного процесса над Жанной был подписан малолетним королем Англии 3 января 1431 года. Что характерно, в этом приказе Жанна не была названа ни колдуньей, ни еретичкой.

Процесс начался скверно. Обследование на девственность, проведенное под контролем Анны Бургундской, жены герцога Бэдфорда, даже теоретически не могло уличить Жанну во лжи, что же касается расследования, проведенного в ее родных краях, то оно и вовсе имело самые пагубные последствия для епископа Кошона.

Нотариус Николя Байи (Nicolas Bailly), расспросив 12–15 свидетелей в Домреми и 5–6 в соседних приходах, не обнаружил в отношении Жанны, как образно выразилась Режин Перну, «ничего такого, чего бы нельзя было сказать о своей собственной сестре». Проще говоря, судебные следователи, как они ни старались, не узнали ничего, что можно было бы инкриминировать пленнице. Свидетелей «преступлений» также найти не удалось.

Скрупулезное изучение процесса историком Пьером Тиссе выявило следующее: Жанна была приговорена лишь на основании показаний, полученных в Руане. В этом заключается очевидная для всех слабость процесса.

Роже Сензиг и Марсель Гэ в связи с этим особо подчеркивают:

«Процессы по делу о ереси были весьма распространены в ту эпоху. Проблема заключалась в том, что Жанна была девственна… А в девственницу, как считалось, не мог вселиться Дьявол. Таким образом, суд над Жанной ставил перед теологами весьма деликатную проблему».

Если рассуждать здраво, отсутствие результатов предварительного следствия было основанием для прекращения судебного процесса еще до его формального начала.

Тем не менее, первое открытое заседание суда состоялось 21 февраля 1431 года, примерно в восемь часов утра.

«Жанна, — отмечает Режин Перну, — оказалась одна перед сорока четырьмя мужчинами, перечисленными поименно в протоколе судебного заседания. Среди них было девять докторов богословия, четыре доктора канонического права, один доктор «и того и другого права», семь бакалавров богословия, одиннадцать лиценциатов канонического права, четыре лиценциата гражданского права и фискал Жан д’Этиве».