– Прости, если я не вовремя, – сразу извиняюсь, как только мы выходим на крыльцо. – Не ожидал застать тебя в обществе мужчины.

– Это наш хирург.

– Он ухаживает за тобой?

– Лёня, я – свободная женщина, и могу позволить себе встречаться с неженатым мужчиной. Но не переживай, я хорошо знаю рамки приличий.

В её фразе мне слышится акцент на слове “неженатый”. Она с ним встречается? Он ей нравится? Сердце в панике колошматит о рёбра. Отчётливо понимаю, что ни за что не отдам её никому. Глотку перегрызу каждому. Она моя!

– Лина, – останавливаюсь и беру её за руку. – Я же пообещал тебе, что разведусь. Просто это не так быстро, как хотелось бы. Или я тебе неприятен и дело не в том, что я женат?

Пытаюсь отыскать ответ в её чёрных глазах, но она их прячет от меня и забирает руку.

– Лёня, ты хотел поговорить о колледже? 

Уходит от ответа. А я, чёрт возьми, хочу его получить! Мне нужен стимул для разговора с Ингой и начала бракоразводного процесса. Хоть малейший намёк, что Лина будет со мной, когда я стану свободным. Кажется, дай она мне хоть маленькую надежду, и у меня вырастут крылья. Даже проклятый тендер, который измотал, вытянул все нервы и выпил из меня все соки, не будет казаться таким страшным.

– Ты сейчас за детьми? Может, поужинаем сначала?

– Нет, я устала. Мне нужно к Галине Степановне и домой.

– Пройдёмся или поедем на машине?

– Давай поедем. Хочу поскорее оказаться дома и услышать, что ты узнал по поводу колледжа.

– Лина, что у тебя с этим доктором? – предпринимаю ещё одну попытку поговорить о ней и наших отношениях, когда мы садимся в машину. 

– Пока ничего особенного. Мы общаемся в клинике, он меня зовёт с ним поужинать. И я, наверное, соглашусь.

Шах и мат… Стараюсь не гневаться. Отгоняю от себя мысли о том, что у него передо мной, возможно, масса преимуществ. Но у меня есть главные: я её люблю и у нас с ней дети… Неужели для Лины это ничего не значит?

- Пока ничего особенного. Мы общаемся в клинике, он меня зовёт с ним поужинать. И я, наверное, соглашусь.

Мы в машине. Я впереди за рулём, Лина, как обычно, на заднем сидении. Более неудачного положения для разговора по душам придумать сложно. Но выхода нет – дома наверняка между нами снова окажутся дети. Разворачиваюсь к ней. Слова рвутся наружу вместе с эмоциями и колотящимся сердцем.

– Лина, – зову, чтобы поймать её взгляд. – Пожалуйста, посмотри на меня. 

Тянусь и беру её за руку.

– Лина, я люблю тебя. Больше жизни люблю. Все эти годы любил. Я не смогу тебя отпустить, не теперь, когда снова нашёл. Пожалуйста, дай мне шанс.

Она не забирает руку, но глаза опускает.

– Лёня, мы же уже говорили. Я не могу. Ты женат.

– Дело только в этом, Лина? 

Молчит… Тишина в салоне давит на барабанные перепонки. 

– Или в том, что тебе нравится этот доктор? 

Боюсь сорваться, но очень близок к этому.

– Я устала быть одна. Ты не представляешь, как это мучительно – быть одной. Дело даже не в деньгах. В поддержке, защищённости, в куче бытовых мелочей Даже в обычных разговорах за ужином! Чтобы  кого-то волновало, как прошёл у меня день, чтобы желал доброго утра. Чтобы приносил таблетку со стаканом воды, если мне нездоровится. Чтобы встречал вечером с работы. Наверное, есть женщины сильные и самодостаточные, но я так и не смогла стать такой, хотя очень старалась.

– Лина, я никогда не оставлю больше тебя и наших детей без поддержки!

– Я благодарна тебе за помощь, ты очень облегчаешь мне жизнь, но… Это не совсем то, что я имею в виду.

– Да-да, я всё понимаю. Но прошу тебя: дай мне шанс, подожди, пока я разведусь, и мы сможем быть вместе. Я понимаю, что прошло много лет, у тебя были другие мужчины, и ты их, возможно, любила. Знаю, что ненавидела меня, считая подлецом и предателем. Я не могу исправить ничего в прошлом, но я обещаю сделать всё, чтобы ты была счастлива в будущем! Просто дай мне ещё немного времени. Пожалуйста!

Внутри меня бушует истерика. Всё это какой-то абсурд. Я люблю Лину. Она так близко, что я держу её за руку. У неё никого нет, но она ищет себе защитника. Так почему им не могу быть я? Только потому что у меня стоит печать в паспорте, которая, чёрт возьми, для меня уже ничего не значит?

– А если твоя жена не захочет разводиться? Если она любит тебя и не согласится оставаться одна? Я бы её очень хорошо поняла…

– Инга – очень умная и рассудительная женщина. Она никогда не поступает вразрез со здравым смыслом. Уверен, что она всё поймёт правильно и не станет препятствовать разводу. Какой смысл жить с мужчиной, который любит другую? В конце концов, если вдруг она не даст своего согласия, то мы разведёмся через суд. У нас нет детей, нет имущественных претензий. Это только вопрос времени. И я прошу тебя дождаться меня. Безумно боюсь тебя снова потерять! Пожалуйста!

Лина кусает губы – нервничает. Как это понимать? Боится отказать? Или не рискует согласиться? Разучился читать и понимать её эмоции. Нам столько шагов придётся сделать навстречу друг другу после долгой разлуки… Но если будем идти вдвоём, то обязательно справимся.

– Подождёшь?

Лина слегка сжимает мои пальцы своими. Кажется, это первая её тактильная реакция после нашей встречи.

– Лёня, я бы очень хотела поверить тебе снова.

– Верь мне, я всё решу. Теперь это куда проще, чем в юности. Всё-таки Инга – не твой отец, а я уже не тот сопливый мальчишка. Нет ничего непреодолимого.

Разговор даёт мне надежду, так необходимую сердцу, чтобы продолжать биться, лёгким – качать воздух, а мозгу – думать. Нехорошее предчувствие продолжает глодать меня, и я по-прежнему не могу понять его происхождение, но дышать определённо становится легче.

Немного успокаиваюсь, расслабляюсь. И даже не сразу понимаю, что вокруг тендера происходит что-то странное. Основные конкуренты продолжают снижать цену, хотя, по нашим подсчётам, они с ней должны уйти в минус. Но они ведь не самоубийцы, владелец концерна “БДФ” Штерн – тёртый калач. Он никогда не делает ничего себе в убыток. И если он снижает стоимость выполнения проекта, значит, она ему ещё выгодна. Но как такое возможно?

Мы не впервые участвуем в таком крупном тендере, у нас просчитаны все риски и возможности. И мы должны победить. Но действия Штерна выглядят нелогично и заставляют всё больше волноваться.

Все проблемы как-то резко отодвигаются на второй план. Напряжение растёт. Морозов не снизит цену ниже определённого уровня – лимиты просчитаны и обговорены заранее. Как и Штерн, наш генеральный никогда не работает в убыток и даже в недостаточно большой “плюс”. Он не настолько азартен, чтобы побеждать только ради самого факта выигрыша. Все его действия продиктованы исключительно финансовой целесообразностью.