Я в платке – мне Тамара Гавриловна разрешила, в нём я чувствую себя спокойнее. Судя по имени, мужчина должен понимать, что я не стану строить ему глазки. Моё имя написано на бейдже. Не дождавшись ответа, он читает:

– Айлин, значит. Очень приятно.

Киваю и смотрю на него. Улыбается, во взгляде нет ничего опасного. Мужчина перекидывается с девушками парой фраз и уходит вглубь клиники.

– Это наш хирург Мирзоев. Между прочим, неженатый, – Оля делает многозначительное лицо.

Коллеги не замужем, детей у них нет. Они постоянно болтают о мужчинах, свиданиях, нарядах, ресторанах. У них такая насыщенная жизнь! За Олей иногда по вечерам заезжает крупный брюнет, по внешнему виду много старше её. Она, тоненькая блондинка, выглядит рядом с этим мужчиной как перекрасившаяся дочь. Однако усомниться в том, какого рода отношения их связывают, невозможно. При встрече пара открыто демонстрирует свою страсть. Стараюсь отворачиваться – прилюдное проявление чувств меня по-прежнему вгоняет в краску.

А ещё смущаться и краснеть постоянно вынуждает местный хирург. Каждый раз, проходя мимо регистратуры, Аслан Тигранович норовит сказать мне какой-нибудь комплимент. Дважды просил меня подняться в его кабинет и принести какие-то бумаги, при этом неприкрыто флиртовал. И если во времена работы в ресторане я легко отшивала навязчивых кавалеров, то как вести себя в клинике с врачом – не представляю. Поэтому ужасно смущаюсь и притворяюсь дурочкой, которая ничего не понимает и на его непрозрачные намёки не реагирует.

– Айлин, ты уже ходила на обед?

Лёгок на помине! Доктор Мирзоев, закончив утреннюю смену, покидает клинику и, как обычно, задерживается возле стойки регистратуры. Обедать я не ходила, но и с ним, естественно, не пойду. Ещё не хватало, чтобы слухи по клинике поползли. Даже представить себе боюсь, как отреагирует Лёня, если узнает.

– Аслан Тигранович, я не ходила, – можно было бы соврать, но  я избегаю лжи без острой необходимости. – Но я на обед ем то, что приношу из дома.

– Халяль? – по-своему трактует он мой ответ.

Учитывая, что я ношу хиджаб, его предположение звучит вполне логично. Хотя за годы жизни вне семьи требования к пище и образу жизни мне пришлось смягчить, я стараюсь по возможности соблюдать традиции. Да и питание в кафе мне не по карману

– Да, – улыбаюсь и киваю в надежде, что он оставит меня в покое.

Но не тут-то было!

– А если я тебя приглашу в халяльный ресторан, ты скажешь, что наедине с мужчиной не обедаешь?

– Вы всё правильно понимаете, Аслан Тигранович. Сами знаете, что приличной женщине не положено.

– А если мы Оленьку с собой пригласим или Катюшу?

– Увы, Оленька с Катюшей сегодня уже обедали.

– Как жаль!

– Увы, – развожу руками. – Извините, мне нужно работать, – выдаю скороговоркой и переключаю внимание на подошедшую к стойке женщину.

Мирзоев – молодой, симпатичный мужчина. Полагаю, он одной со мной веры, хотя наверняка не так религиозен, как папа. Он не вызывает у меня отвращения, даже наоборот. Возможно, я могла бы дать себе шанс попробовать.

От этой мысли в груди что-то болезненно сжимается. Но делаю глубокий вдох и напоминаю себе, что Лёня женат. У меня нет шансов увести его у жены – я никогда не стану даже наполовину такой, как Инга. Давно стоит принять это как аксиому. Но глупое сердце упорно цепляется за каждое слово, каждый мимолётный взгляд, каждый жест, выискивая крупицы надежды.

В последние время Лёня приходит к нам редко. Говорит, что много работы, что они готовятся к какому-то тендеру, что у них горит контракт. Я почти ничего не смыслю в этой терминологии. Папа никогда не допускал детей к разговорам о бизнесе, я даже не могла бы точно сказать, чем именно он занимался. А Рафик торговал фруктами и овощами, поэтому слово “контракт” у меня ассоциируется с договором на крупные поставки товара. Лёня же занимается производством, и я имею об этом очень  приблизительное представление. Впрочем, это совсем не мешает мне восхищаться и гордиться им.

– Лина, я слышал, что ты устроилась на работу?

– Да, первый месяц на испытательном сроке, но, надеюсь, меня возьмут потом на постоянное место.

– Расскажешь?

Нервничаю. Вдруг он посчитает мою работу недостаточно достойной? Взволнованно рассказываю о клинике, о моих обязанностях. Голос поначалу дрожит. Затем вижу, что Лёня не высказывает недовольства, и начинаю говорить увереннее.

– Не знал, что ты училась в медицинском. Ты же собиралась связать жизнь с музыкой?

– Я хотела стать детской медсестрой, отучилась два года. А потом я с детьми осталась одна и пришлось выбирать – или оплатить контракт, или отложить эти деньги на “чёрный день”. Когда на руках двое маленьких детей и никакой поддержки, об образовании думаешь в последнюю очередь. Сначала взяла академотпуск, надеялась за год что-то поднакопить. Но… в общем, не сложилось.

– А теперь не хочешь доучиться? Сколько лет прошло? Может, ты ещё не всё забыла? Если тебе это интересно. Я бы оплатил, вряд ли контракт слишком дорогой.

– Очень хочу, – голос пропадает, но тороплюсь произнести ответ, пока Лёня не передумал.

Кто знает, что ждёт нас завтра? Может, ему надоест нам помогать или жена поставит условие ограничить помощь? Не исключено, потому и предлагает помочь оплатить учёбу, чтобы я получила профессию и смогла обеспечивать себя сама? Он вовсе не обязан заботиться обо мне, я ему даже не бывшая жена.

Несмотря на грустные мысли, которые никак не получается прогнать из головы, настроение приподнятое. Образование – моя идея-фикс. Когда-то в детстве мечтала, чтобы муж позволил мне окончить университет и работать. На моей родине много девушек учатся в университетах и работают, в этом нет ничего предосудительного или неправильного. А здесь – тем более на этот счёт нет никаких предрассудков.

На следующий день в обед убегаю из клиники. За время перерыва успеваю съездить на метро в один из медицинских колледжей и узнать процедуру перевода документов из другого города и восстановления у них на последнем курсе. Всё оказывается решаемо, времени на это у меня достаточно. Стоимость контракта я заранее посмотрела на сайте. Лёня наверняка тоже мог это сделать, и раз предложил свою помощь, значит, сумма его не пугает.

На работу возвращаюсь окрылённая.

– Лина, что с тобой сегодня? Ты вся прямо светишься.

– Буду восстанавливаться в колледже и доучиваться, уже ездила туда и всё узнала.

– Тю, а я-то думала, что ты к мужику на свидание бегала.

– Скажешь тоже. Какое свидание?

– Неужели ваши женины не встречаются с мужчинами? Как же они себе мужей находят?

Смеюсь. Так мне сегодня весело, что не могу ничего с собой поделать.

– Ходят, конечно. Просто у нас есть ограничения, многие их строго соблюдают. Но есть и такие, кто игнорирует.