Даниил стискивает грудь, так, что мне становится жарко между бедрами. Я прикусываю губу и оттопыриваю попу, ощущая ягодицами его горячий член.

Муж предпочитает меня не мучить. Я чувствую его в себе, сталкиваюсь со стеной и скребу пальцами по обоям. Боже мой, это обалденно!

Какое-то время мы двигаемся вместе. Мне нравится то, что муж ко мне привык и его действия не приносят мне дискомфорта. Он знает мои эрогенные зоны. Даниил долго целует меня за ухом, скользит языком по шее, чуть сдерживая темп, давая мне насладиться ощущениями. Я дрожу, с трудом сдерживаясь, чтобы не кончить раньше времени.

Прижимаюсь теснее к мужу, чтобы чувствовать его ярче. У меня вырывается пошлый стон. Я вспомнила как он смотрел на меня в кафе.

Тем временем он продолжает меня трахать, чуть наклонив вперед, и я все-таки кончаю. Вскоре он присоединяется ко мне. Я едва не сползаю на пол.

Даниил относит меня в спальню.

Через день выходит запись моего выступления и ее тут же подхватывают другие блогеры. Даниил был прав. Люди действительно жаждали узнать, как у нас дела.

Я успеваю наслушаться о себе и хорошего и плохого, но муж продолжает твердить, что я молодец и я наконец-то верю ему.

Я никогда не думала том, что мои отношения с мужчиной могут быть такими. Что он станет целовать меня за ухом, оказываясь на кухне по утрам, что будет спрашивает мнения.

С конца марта я начинаю публиковать посты о занятиях музыкой и пару раз робко упоминаю о муже. О том, какой он и к своему смущению понимаю, что переняла эстафету у Ани.

Часть подписчиков тут же обвиняет меня в неискренности. И я понимаю, что мне плевать на то, что принято называть словом «хейт».

Я хочу объяснить девочкам, как должен выглядеть нормальный мужчина. Сама я этого долгое время не понимала.

За месяц я осознаю, что нашла теперь уже не только врагов, но и фанатов.

Даниилу нравится то, что я делаю, а я рада, что теперь действительно становлюсь той, кого он искал.

На очередном занятии хореограф встречает меня неожиданной новостью:

— Алин, нас срочно зовут в Останкино, там накрылась договоренность с артистами, — она упоминает название известного тв-шоу и зачем-то прибавляет: Тебе интересно?

— В смысле?

— Прямо целый номер насмарку, я упомянула, что у меня есть вокалистка, с которой мы репетируем. Красивая картинка на фоне нужна. Скорей всего просто сделаем нашу постановку.

Блог придал мне уверенности. Почему бы и нет?

— Хорошо.

— Сейчас я им наберу и спрошу про тебя.

Я не рассчитываю на положительный ответ, поэтому иду в раздевалку и надеваю уличные вещи. Заодно пишу Роману, что могу приехать к нему и поработать еще.

Но вскоре в проеме двери встает хореограф.

— Алин, они слышали о тебе.

Поднимаю голову. Мое сердце прибавляет темп.

— Они согласны.

Я набираю Роману уже по дороге.

«Планы изменились, извини»

«Ок», — приходит вскоре.

«Меня позвали спеть на шоу», — решаю поделиться я.

«Надеюсь, ты пошутила»

Мы централизованно отправляемся к телецентру. Члены ансамбля собирают свои костюмы, а я нахожусь в радостном предвкушении.

Наконец подъезжает заказанный микроавтобус — как я поняла, они чаще всего ездят так.

В дороге у меня звонит телефон. Выхватываю аппарат холодными пальцами — я решила, что скажу Даниилу попозже.

На проводе Роман.

— Алин, я надеюсь ты несерьезно, — без приветствия выдыхает он.

— Я… — смотрю на Лизу, моего хореографа.

Мне очень не нравится тон преподавателя вокала. Он же сам сказал, что Лизе можно доверять. Да и я уже убедилась в том, что она хорошая девчонка.

Роман — чертов параноик. С тех пор как Аня втянула его в скандал с геями, он во всех видит врагов. Роман расплевался с телевизионной тусовкой. Я не спрашивала в деталях, что именно произошло, но тех пор Верховский сидит в Консерватории и не кажет оттуда носа.

Он бы и на свои потуги в области производства музыки забил, если бы не подвернулись мы с мужем.

Даниил иногда смеется: если бы не он, Роман так и не трогал бы шоу-бизнес больше.

— Ром… я просто посмотрю, как снимают тв-шоу, — улыбаюсь я. — Ничего…

— На первом?

Меня пробивает холодный пот. Он что, читает мысли?

— Э-э…

— Кто это? — перебивает Лиза.

— Верховский, — шепчу я, зажав ладонью динамик.

— А, — хореограф закатывает глаза и говорит на полтона ниже, — не говори ему. У него счеты с телевизором. Еще примчится…

— Ром, все будет хорошо, — выдыхаю я в трубку.

— Алина, мать твою… — слышу я, прежде чем сбросить звонок.

Неловко прячу аппарат в карман джинсов, чувствуя, как румянцем заливаются щеки. Верховский убеждал меня в том, что матом не ругается. И вообще он производит впечатление очень интеллигентного дядьки.

Я ставлю телефон на беззвучный. Это был очень странный разговор. Я не хочу продолжения.

Роман пару раз набирает мне, но вскоре успокаивается. А я думаю о подписчиках. Самое время сообщить им о том, что я еду в святая святых.

Я снимаю коротенькое сториз прямо из салона микроавтобуса.

С ребятами из труппы я уже нашла общий язык. Им нравится позировать для моего инстаграма, и они с радостью дают интервью для подписчиков.

Когда мы пребываем к телецентру, я ощущаю себя как ребенок на празднике. Пожалуй, в моей жизни было слишком мало по-настоящему позитивных моментов. С марта я начала верить в то, что для меня наконец-то закончилась черная полоса.

Буквально влетаю на проходную, ощущая себя новой тв-звездой. Из Аниного инстаграма я знаю, что на телевидение она не спешит. Бывшая жена Даниила старательно строит образ добросовестной матери, покинутой и несчастной.

Через общих знакомых нам с мужем известно, что она так и не пересмотрела свои взгляды на жизнь. Разве что Руслан стал заезжать к ней реже. Жить под одной крышей с младенцем — испытание для тусовщика.

Чем дальше, тем хуже работает травля Ани. Мы счастливы, а она одинока и зла.

Значит, теперь наступило мое время.

Когда нас встречает помощник режиссера, я забываю вообще обо всем. Завороженно верчу головой по сторонам, рассматривая длинные белые коридоры.

Вот мы в студии!

Замираю на миг на пороге, глядя из приоткрытых дверей на огромный, освещенный прожекторами зал, на блестящие декорации. Мне кажется, у меня даже рот приоткрылся и сердце замерло в груди.