В Эрфурте Наполеон, желая доставить удовольствие своему собеседнику, встретил его с исключительной роскошью. Но время обольщения прошло, Александр относился к празднествам и любезностям с недоверием. Едва прибыв в Эрфурт, он сразу же должен был решать австрийский вопрос, поскольку Наполеон предложил ему совместно просить у венских властей прекратить войну. Александр отказался присоединиться к столь авторитарному демаршу и выдвинул в поддержку своей позиции аргумент, что Австрию нужно уважать и сохранять в отношениях с ней осмотрительность. Отказ в поддержке возмутил Наполеона. Он не понимал стремления Александра защитить Австрию. Александр понимал, что Австрия, потерпевшая поражение в войне, будет разбита на части и лишена своих польских владений, которые вольются в Великое герцогство Варшавское. А именно этого он и опасался. Перспектива расширенной Польши, служащей передовым бастионом французской державы, его никак не устраивала. Наполеон пытается привлечь его на свою сторону, заманивая возможностью территориального расширения за счет Швеции, но Александр остается глух к его аргументам. Он убежден, что интересы России заключаются не в необузданной территориальной экспансии, но в защите уже существующих сфер влияния.

Предполагалось, что главным предметом обсуждения на эрфуртском свидании станет восточный вопрос, как задумывалось еще в Тильзите, и участники разделят между собой останки Османской империи. Однако, столкнувшись с трудностями в Испании и открытой враждебностью Австрии, Наполеон предпочел отложить эту тему и уступить Александру I только княжества. Последний, совсем не возмущенный изменением в программе, принял предложение. Если идея раздела, выдвинутая Наполеоном в Тильзите, и вызвала у него энтузиазм, то лишь потому, что он думал получить Константинополь. Но время шло, его доверие к Наполеону таяло, и он уже не жаждал обсуждать в Эрфурте раздел, в котором, как он чувствовал, Наполеон даст ему крохи, оставив себе львиную долю. «Для нас гораздо выгоднее приобретение Молдавии и Валахии», – пишет ему Румянцев, и он берет эту идею на вооружение. Аналогичным образом он не уступает нажиму Наполеона, желающего втянуть его в войну, которую ведет с Англией. Александр подтверждает, что продолжит участвовать в блокаде, хотя она наносит России экономический ущерб, да и внутриполитический, поскольку недовольство российского населения частично связано с отрицательными последствиями блокады. Однако он отказывается брать на себя дальнейшие обязательства, предлагая только пригласить короля Англии на мирные переговоры. Эрфуртское совещание закончилось подписанием конвенции, в которой стороны подтверждали свой союз, обязывались совместно вести войну или заключать мир и предлагали Англии переговоры о мире на основе принципа uti possidetis[4]. Франция гарантировала, что заключение мира сохранит за Россией Финляндию, Валахию и Молдавию. Россия – что у Франции останутся территории, которыми она владела в момент подписания конвенции, а у Жозефа Бонапарта испанская корона и Индии. Россия, согласно конвенции, могла отстаивать перед Портой свое право на дунайские провинции, но держа постоянную связь с французскими уполномоченными, дабы не повредить франко-турецкой дружбе.

В тот момент Наполеон выдвинул через посредство находящегося в Эрфурте Талейрана идею матримониального союза с династией Романовых. Коленкур, со своей стороны, также заговаривал об этом с царем. Наполеон собирался развестись с Жозефиной, которая не смогла дать ему наследника, и рассматривал брак с одной из сестер Александра, 20-летней великой княжной Екатериной Павловной. Такая перспектива чрезвычайно не понравилась русскому императору, совсем не стремящемуся породниться с Наполеоном. Его неприязненное отношение подкреплялось Талейраном, и он разработал целую стратегию, чтобы избежать необходимости отвечать на предложение, кстати, еще не сделанное, заставив великую княжну поспешно выйти замуж за принца Ольденбургского. Эта тема вновь будет поднята накануне 1810 года. На сей раз Наполеон делает предложение в надлежащей форме. А поскольку великая княжна Екатерина уже замужем, объектом его матримониальных устремлений становится ее младшая сестра Анна Павловна, едва достигшая 14 лет. Александр I отвечает, что ее возраст не позволяет немедленно принять решение. Но в то же время Наполеон объявляет о своем намерении жениться на Марии-Луизе Австрийской. Этот эпизод является во многих отношениях значимым для развития отношений между Россией и Францией и особенно представлений каждого из императоров о месте собственной страны по отношению к другой. В ходе путешествия во Францию в 1716 году Петр Великий предложил брак между своей дочерью, будущей императрицей Елизаветой, и юным Людовиком XV. Регент пренебрег этим предложением, поскольку происхождение Елизаветы, дочери ливонской служанки, казалось ему недостойным представителя Бурбонов. К тому же мощь России, пусть, безусловно, нарастающая, не оправдывала в его глазах ее участия в игре матримониальных союзов, важных для правителей той эпохи и служащих защите их политических интересов. Около века спустя уже Россия смотрит свысока на происхождение и легитимность Наполеона и не считает, что усиление его могущества компенсирует этот изъян. Какой реванш за Петра Великого! Но можно также удивиться бесцеремонному поведению Наполеона с Александром I: торопливо сделал брачное предложение, а затем, даже не дав Александру времени ответить, объявил о другом матримониальном проекте. Оскорбление, нанесенное России, было пропорционально презрению, выказанному Александром I к французским матримониальным замыслам. Этот эпизод также свидетельствует об ухудшении в начале 1810 года отношений двух стран. Время лобызаний на Немане давно прошло.

Здесь интересно рассмотреть роль, которую сыграл в Эрфурте Талейран. Он приехал туда в свите Наполеона, хотя после Тильзита уже не являлся его министром. Наполеон продолжает испытывать к нему уважение, доверять ему и поручать различные миссии, как, например, реализацию своего русского брачного проекта. Альбер Вандаль подытоживает игру Талейрана в Эрфурте следующим образом: «Теперь он – в негласной, но формальной оппозиции к своему хозяину и больше не служит его воле, он приехал интриговать против его проектов. Он хочет прежде всего – заключить свой особый мир с Европой, закрепить хорошие отношения с Веной, обеспечить себе капитал доверия русского царя, чтобы уберечь себя от будущих рисков. В Эрфурте он завязал отношения, которые позволят ему шесть лет спустя радушно принимать русского монарха в завоеванном Париже». Талейран, рано прибывший в Эрфурт, добивается большой близости с Александром I, имеет с ним частые беседы. Он ведет собственную игру, о которой его император и не подозревает. Разжигает недоверие Александра I к Наполеону, его просьбам и предложениям. Стремится убедить русского государя в недостаточной искренности повелителя Франции, выдвигающего пустые прожекты, которые не сможет провести в жизнь. Эмманюэль де Варескьель указал в биографической работе «Хромой дьявол», что Талейран сыграл в Эрфурте неожиданную, но крайне губительную для собственного императора роль. Он участвовал в каждом этапе переговоров, подготовке текстов, стоя притом на стороне России. Его побудительные мотивы объяснялись не только личными интересами, они прежде всего связаны с новым взглядом на интересы своей страны. Как справедливо подчеркивает Альбер Вандаль, Талейран был тогда убежден, что Наполеон потерял чувство реальности, способность трезво оценивать свои возможности и необходимо предотвратить грядущую катастрофу. По этой причине Александр нашел в Эрфурте человека, который поощрял его сопротивляться требованиям Наполеона и способствовал распаду союза, рожденного в Тильзите. Этот союз, который все же будет подтвержден в Эрфурте, потребует от России вступить в три войны, с Англией, Швецией и Австрией. В то же время Россия находится в конфликте с Турцией, а чуть позже столкнется с Персией, причем возрастающие волнения на Кавказе усугубляют ее трудности на Востоке. Мир, заключенный в Тильзите, повлек за собой серьезные последствия, и Александр постепенно осознает их, что заставит его занять более жесткую позицию перед лицом Наполеона.