— Ваш отец просил провести вас через черный ход, — заговорщицким шепотом сообщил Мартин. — Леди Вируа дома, и лорд опасается, что на разговор с ним у вас может не остаться времени.

— Тогда идемте быстрее, — опасливо косясь в сторону дома, поторопила управляющего. Только матушки с ее каталогами не хватало!

Мы пошли окружной дорогой, закрытой от посторонних глаз плотным кустарником. Мартин с трудом поспевал, годы давали о себе знать, так прытко, как раньше, бегать наш управляющий уже не мог. Пришлось подстраиваться под его шаг.

— Наверное, вам странно видеть меня такой? — спросила я.

— Такой высокой и взрослой? — да, когда я жила в доме, наша разница в росте не так бросалась в глаза.

— Я не про рост. Просто я ведь уже не леди. Ни внешне, ни по жизни.

Сменив фамилию, право на подобное обращение я утратила.

— Я вижу красивую молодую женщину, которая многого добилась сама. Вы — настоящая местресс, разве это не повод для гордости?

— Спасибо.

Я с благодарностью посмотрела на старичка. Вряд ли я получу одобрение от отца, про матушку и говорить нечего, но знать, что кто-то в доме считает, что я молодец, — удивительно приятно. Внутри сразу потеплело, и мучившие сомнения и волнение, как пройдет сегодняшний вечер, разом угасли. Вот так порой для обретения уверенности и твердой почвы под ногами не хватает всего-то пары добрых слов от важных для тебя людей.

Ход, которым пользовалась прислуга, был знаком мне с самого детства. Я по нему и сбегала из дома. Очень удобно: он вел в глубину сада, где так легко быстро затеряться. Примечательно, что последний раз мы с Дао и небольшим запасом вещей выходили через него же.

Мартин пропустил меня вперед, и мы поднялись по узкой темной лестнице на второй этаж.

— Найдете кабинет лорда, или вас проводить? — серьезно спросил управляющий.

Вряд ли он думал, что я забыла расположение комнат и перестала ориентироваться в доме. Скорее, интересовался, нужна ли мне поддержка? Нужна, конечно, но ведь я уже давно не юная леди…

— Спасибо, Мартин, дальше я сама.

— Надеюсь, еще увижу вас, местресс, — глаза старика блеснули то ли от слез, то ли отблеск зажегшегося по вечернему времени света так попал.

— Обязательно, — я подалась вперед и чмокнула сухую щеку.

Пятнадцать с лишним лет назад я убежала из дома и набегалась за эти годы достаточно, чтобы вернуться. Не навсегда, но время от времени стоит сюда заезжать. Главное, чтобы после предстоящей встречи я продолжала думать также и двери родного дома не закрылись для меня окончательно.

Дверь в кабинет была приоткрыта, но я все равно постучала, прежде чем зайти.

— Добрый вечер, — заглянула внутрь я, мгновенно найдя отца глазами в кресле возле камина. Камин летом не топили, но любимому креслу лорд Вируа не изменял ни в какое время года.

— Добрый, Линда, — отец захлопнул книгу и встал. — Проходи.

И снова я, как нашкодившая девчонка, прохожу внутрь, закрывая за собой дверь в ожидании наказания. Во всяком случае, ощущения прежние, и отец, наверное, подумал о том же, раз усмехнулся и подошел к бару.

— Что ты пьешь?

— Эмм… — вопрос озадачил. Как-то не ожидала подобного хода. Раньше кроме чая мне ничего не предлагали, к тому же в отцовский кабинет я куда чаще попадала за нагоняем, а не для милой семейной беседы.

— Знаешь, у взрослых детей имеются свои преимущества, например, одним чаем можно не ограничиваться, — а воспоминания у нас одни на двоих. — Вино или что-нибудь покрепче?

— Покрепче, — определилась я. — От вина потом голова будет болеть.

И сразу подумала, что это мы в студенческие годы пили всякую бурду, а у Высокого лорда должны быть нормальные вина, а не дешевая бражка.

Отец понимающе усмехнулся и достал какую-то непочатую бутылку, вскрыл и разлил по бокалам.

— Садись, — кивнул мне на соседнее кресло и передал напиток. Я понюхала, не коньяк, но что-то близкое. Или сорт мне не знаком.

Отец устроился на своем неизменном кресле. Оно, бьюсь об заклад, было то самое, стоявшее здесь задолго до моего рождения. Потертое, продавленное, утратившее изначальный блеск и лоск, но пока кресло не развалится, отец его не поменяет, он даже ткань не перетянул. А изделия из мореного дуба служат веками.

— Как у тебя дела? — самый нейтральный из возможных вопросов.

— У меня все хорошо.

А как может быть иначе? И плевать, что у меня приличный кредит в банке, смертельно больной жених, отсутствие лекарства, друг со страшной клятвой, обвившей удавкой шею. Для родителей другого ответа не имелось, как говорится: меньше знают — крепче спят.

— Линда, я понимаю, что между нами годы молчания, — вздохнул отец. — Но мне бы хотелось с тобой серьезно поговорить и получить честные ответы.

Я сразу подобралась, готовясь… не знаю, к чему, но точно ни к чему хорошему.

— Расслабься, — отец тут же нахмурился, отчего морщинки на лбу стали еще глубже и заметнее. — Я не собираюсь тебе что-то запрещать или указывать, все равно не послушаешься.

На последнем отец вздохнул, да с дочерью ему не повезло, тут не поспоришь. Я пожала плечами, сделав вид, что я тут как бы не при чем, детей не выбирают. Как и родителей.

— Так ты решил меня напоить, чтобы развязать язык? — но из бокала я отпила. Вкус, как ни странно, был мягкий, да и градус не такой высокий, как у коньяка.

— Нет, надеюсь, что к таким мерам прибегать не придется. К пыткам тоже — это больше по части твоего жениха, — и по многозначительному взгляду отца я поняла, о чем пойдет разговор.

— Ты против нашего брака? — наверное, еще неделю назад я бы почти обрадовалась этому. А сейчас… сейчас уже не знаю, готова ли я в случае чего разорвать помолвку.

— Смотри, маме такое не скажи, — отец даже взгляд на дверь бросил, проверяя плотно ли она закрыта. — Она мне этого не простит. Но я хочу быть уверен, что ты сама хочешь за него замуж.

— А если не хочу? Разве это будет иметь значение? Ведь для рода моя свадьба с Ксавьером Дагье пойдет только в плюс.

— В род тебя еще надо вернуть, полноценным членом семьи ты не являешься, — заметил отец, и по голосу, по тому, что промелькнуло в его глазах, я поняла, что обида в нем еще не отболела. Но он не позволил ей выплеснуться, во всяком случае, не сейчас. Сейчас лорд Вируа настроен мирно. Все-таки лорд Оружия должен думать прежде всего о мире, как бы странно это ни звучало. — Мы не нуждаемся в их поддержке, сам по себе брак с Дагье мало что принесет.

— Но ты не против? — осторожно спросила я. Все же до того, как говорить о Ксавьере и браке с ним, следовало прощупать почву и понять, как к этому относится отец.

— Не против, если это твое осознанное решение.