Я потянулась к бокалу, желая не столько выпить, сколько выиграть несколько секунд времени. Осознанное решение, как же. Это почти как сказать, что мы с Ксавьером давно любим друг друга и мечтаем быть вместе.

— Линда, ты моя дочь. Что бы ни случилось, какую бы фамилию ты не взяла, этого не изменить. И я хочу, чтобы у тебя все было хорошо. Ксавьер Дагье — удачная партия, если рассматривать ваш брак как политический. Но ты же не станешь говорить, что думала о чем-то подобном, в такое даже твоя мама не поверит. Она считает, что между вами вспыхнули сильные чувства, — тут я не сдержала улыбку, чего и следовало ожидать от матушки. Это точно, вспыхнули так вспыхнули. Только скорее не чувства а проблемы полыхнули, как лесной пожар. — Вот и я не верю, поэтому и хочу понять. В ту ночь ты не слишком стремилась замуж за Дагье, не так ли?

— Ну да, — это сложно отрицать.

— Но все же обмен перстнями состоялся, — заметил отец.

— Так ты же дал согласие, — я решила переложить ответственность на другого.

— Я дал тебе возможность выбора, — с лордом Вируа такой номер, разумеется, не пройдет.

— Неплохой выбор, согласись.

— Если сравнивать с предыдущим, то очень неплохой, — и все же моя обидчивость и злопамятность в отца.

— Видишь, как я повзрослела за эти годы, — я подняла бокал, салютуя.

— Ты стала совсем взрослой, — в голосе отца мелькнуло сожаление. — Мне не хватает той непосредственной девочки, которая тащила в дом все всякую живность со всей округи. Как там твой змей?

— Василиск, — поправила я, вот если бы еще рассказать, что он реликтовый василиск… но родителям о таком точно знать не стоит. — Отлично.

— А как жених относится к твоему увлечению животными и работе?

— С пониманием, — уклончиво ответила я. Да и что еще остается Ксавьеру? — С некоторыми даже подружился, — и спит в одной постели…

— Я рад, если так. Приятно, когда вторая половинка разделяет или хотя бы понимает твои увлечения, — вот тут отцу не слишком повезло. — И все же зачем тебе этот брак? Ты правда его любишь?

— Он мне дорог, — а ведь действительно дорог, до недавнего времени я и не представляла насколько. — А наш брак… ну ведь женятся для чего-то люди? — беспечно улыбнулась я и поняла, что немного переиграла.

— Линда, про Дагье говорят всякое, а в последнее время слухи стали совсем необычные, — отец снова нахмурился. Видно, что он переживает за меня и за мой выбор. Я бы тоже переживала на его месте. Я и на своем месте, честно говоря, немного трушу. — Он то пропадает надолго, то появляется и занимается непонятно чем. Из него вышел не лучший лорд Тайны. Характер слишком неусидчивый. Ему в кабинете сидеть надо, решения принимать, приказы раздавать. А он носится непонятно где, сам преступников ловит, — в голосе лорда Оружия звучало крайнее неодобрение. — Его отец весьма неприятный тип, но дело свое знал. Для такой должности — самое оно был: все вынюхивал и всех подозревал. Ему бы еще лет пять поработать, пока сын остепенится и набегается, смотри, оно бы лучше вышло. Есть мнение, что влез твой Ксавьер куда-то, откуда теперь не получается вылезти. И мне хочется знать, известно ли тебе что-нибудь об этом?

Я сглотнула. Что делать? Что ответить? Опять беспечно улыбнуться и сказать, что все хорошо? Откровенно соврать отцу?

А отец обманчиво спокойно сидел в кресле, закинув ногу на ногу и крутил напиток в бокале. Ничего особенного, более того, лорда Вируа не прощупать эмпатически, природное ли умение или артефакты, но я слишком хорошо знала отца, чтобы понимать его безо всякой эмпатии, чтобы не видеть, как он переживает. В домашних брюках, мало чем отличавшихся по крою от его обычных на выход, и мягких туфлях, в небрежно расстегнутой на две верхние пуговицы рубашке. Расслабляться по-настоящему отец себе никогда не позволял. Вечно собранный и сосредоточенный, готовый в любое мгновение принять решение и оценить ситуацию, он и сейчас напряженно ждал моего ответа, с которым я затянула.

Не думаю, что его сильно интересовал Ксавьер. Высокие лорды не имели привычки лезть в дела друг друга. А уж советники короля точно не спешили ближнему на помощь. Напротив, эти еще соседу и подножку подставят, только отвлекись. И вряд ли отец проявит снисходительность к будущему зятю, узнав хотя бы часть всего происходящего. Но было еще кое-что: лорд Вируа волновался за свою бестолковую дочь. Вечно от меня одни проблемы, вроде такая взрослая, а до сих пор не даю родителям спокойно вздохнуть. Точнее — отцу, матушку, уверена, все происходящее более чем устраивает.

Рассказать, или не рассказать — вот в чем вопрос? Пятнадцать лет как живу своей головой, за это время сколько глупостей насовершала, сколько ошибок, а уж набитых шишек и вовсе не пересчитать. И сейчас у меня есть шанс спросить совета, попытаться вместе найти правильное решение. Отец у меня умный и опытный, за долгие годы лорд Вируа доказал, что занимает по праву место первого советника короля. А мне так нужно найти выход, найти лекарство для Ксавьера. Вот только не вмешается ли отец слишком сильно? Не выйдет ли моя откровенность всем боком?

С другой стороны, нам нечего терять. Пора бы признаться хотя бы самой себе, что мы в тупике и понятия не имеем, как сделать лекарство. Сработает ли то, дареловское средство, или мы зря тратим время? И если отец знает хоть немногим больше моего, а он вполне может знать или может хотя бы подсказать, где искать, то это уже больше, чем почти ничего у нас.

— Папа, — другое обращение показалось неуместным. — Ксавьер серьезно болен. Очень серьезно.

— Чем? — отец отставил бокал и наклонился ко мне.

Я набрала в грудь воздуха и ответила: — Драконьей чумой.

Лорд Вируа не шелохнулся. Разумеется, за свою долгую жизнь ему приходилось слышать и не такое. Но все же я ждала хоть какой-то реакции, да пусть даже смеха и неверия, но не гробового молчания и застывшего лица.

Также молча отец одним махом допил содержимое бокала и поднялся, чтобы налить себе снова. И тут-то я запоздало поняла, что не уточнила одну немаловажную деталь.

— Я здорова, если что! Мы проводили тест, он отрицательный. И у Дао.

Хотя не думаю, что последний волновал отца.

— Я знаю, — отец стоял вполоборота и не смотрел на меня. — Ты и не могла заболеть. Никто из нашего рода не может заболеть драконьей чумой.

Вот это новости!

— А почему? — теперь и я не в силах сидеть дальше встала и подошла, требовательно заглянув отцу в глаза. — Наши предки переболели и вылечились, и теперь у нас всех иммунитет?

— Нет, — отец покачал головой и отвернулся. — Мы не болели чумой. Мы ее создали.

Мне показалось, что я ослышалась. Что это все нереально, и отец так неудачно пошутил. Или я его не так поняла. Руки задрожали и я поставила бокал на каминную полку, боясь расплескать или выронить.

— Что ты сказал? — голос сел от волнения. Этого не может быть. Просто невозможно.