Григорий послушно отправился за ней следом, по дороге присматриваясь потенциальной покупательнице. Бабенка была ничего, бойкая, фигуристая. На вид лет двадцать, не более, но похоже, голода не знала. И вообще ни в чем себе не отказывала с детства: сарафан едва ли не обтягивал упитанное тело, а корма мерно колыхалась при ходьбе. Загипнотизированный механик зашел за ней в избу, состоявшую внутри из двух помещений, тонувших в полумраке. В одном из них напротив затянутого бычьим пузырем окна, стояла лежанка и большой сундук.

Войдя, молодуха не говоря ни слова, открыла сундук, нырнула в него с головой и стала что-то искать в его глубине, оставив Забубенного в недоумении. Григорий некоторое время не сводил глаз с колыхавшейся кормы, едва прикрытой полупрозрачным ситчиком, и скоро ощутил, как оживают древние инстинкты. Наконец, чтобы хоть как-то разрядить обстановку, он выдавил из себя:

— А где сестрица-то?

Молодуха прекратила рыться в сундуке. Вынырнула из него и, резко развернувшись, шагнула к Забубенному, прижав его своей необъятной грудью к дверному косяку.

— А зачем тебе моя сестрица? — спросила она ревниво, — может, и я на что сгожусь?

И надавила сильнее. Так, что не ожидавший такого поворота механик, ощутил жесткий холод косяка спиной и горячее тепло спереди. Руки сами собой отбросили ненужный платок в сторону и взялись за то, за что очень хотелось взяться. За корму.

— А ну как муж зайдет? — пытался найти пути к отступлению Григорий.

— Не зайдет. Умер он, — ответила молодая вдова, прижимаясь к механику все сильнее.

«Интересно отчего? — хотел просить Забубенный, но не решился». Спустя секунду они уже валялись на лежанке, срывая друг с друг исподнее. Точнее, исподнее было только на Забубенном, на молодой вдове ничего кроме сарафана не оказалось.

Полчаса Григорий просто тонул в этой женщине. Она была горячей и мягкой, как только что испеченная булка и, похоже, истосковалась по мужику. Механик это чуял и старался изо всех сил, заставляя скрипеть рассохшуюся от времени лежанку. Сделав дело три раза подряд, он в изнеможении скатился на пол, заваленный одеждой. Но, вдова не дала ему роздыха и, сев на него сверху, заставила сделать дело еще раз. Григорий чуть не умер от натуги. Но все-таки доказал, что он настоящий мужик и сексуальный герой.

Обратную дорогу от дома пышнотелой вдовы до торгового места Забубенный еле осилил, так все болело. Хотя народу здесь было не столь много, как на ярмарке, но, видать, семейство Полянычей было зажиточным. Обмен товарами прошел удачно. Отсутствия вдовы и второго купца никто не заметил. За это время и Полянычи прикупили себе много нужного и Куря в накладе не остался. Поднялся за одно утро прилично, совершив выгодный товарооборот. Не был бы ратником, смекнул Григорий, у него и свой бизнес бы неплохо пошел.

Ну, а как спрос упал, удовлетворившись, решили купцы дальше ехать к югу. Только Полянычи их стали отговаривать. Сказывали, что дальше что-то темное происходит. Часто стали половцы стекаться по этой дороге к Зарубу. Видно непонятная сила гонит их оттуда на Русь.

Но купцы не робкого десятка оказались. Распрощались с Полянычами душевно, по чарке выпили, тут уж Григорий от брата не отставал, и дальше двинулись в Дикое Поле на поиски длинной деньги, не смотря на неведомые опасности.

Собрались купцы быстро, по военному. Не успели Полянычи глазом моргнуть, а уж все купцы с помощниками на возах сидят, а охрана в седлах. Подвились Полянычи. Обычно купцы как приедут, — неделю гуляют, а уезжать соберутся, — еще неделю. А эти, не успели приехать, уже в путь дорогу собрались. Видать во Чернигове живут быстро, а торгуют еще быстрее. Ну, да что ж поделаешь, главное люди то хорошие оказались. Помахали им платочками бабы во след, а мужики руками, на том и расстались. Горячая вдова провожать не вышла. Она, видно, свое от купцов получила.

А Забубенному торговать понравилось. Во-первых, он сам пока еще ничего не делал, за него торговал «брат» Куря. А во-вторых, благодаря торговле он уже второй день не просыхал совершенно официально. Причем сегодня, прощаясь с местными жителями, пришлось пить уже с утра. Правда то была не водка, а хмельной мед, по крепости не превосходивший пиво натур-продукт, но все равно расслаблялся Григорий с самого утра. Что, как ни крути, приятно. Да еще и это неожиданное секс-приключение добавило остроты жизни.

Забубенному подумалось вдруг про свою работу, на которую нужно было вставать рано. За день можно было измазаться всякой жирной грязью, а уходить часто приходилось поздно. Хоть и любил он моторы и новаторство всякое, а сейчас ему жилось ни чуть не хуже. И на работу не тянуло. А встретил бы дома такую женщину, как у Полянычей, может, и женился бы. В общем, начал привыкать постепенно механик к местной жизни. Были и в этом времени свои приятные стороны.

Первый же ухаб на дороге привел Григория в чувство, ехали они на телеге с почти квадратными колесами, а жесткая седушка ничем не напоминала анатомическое кресло современных Забубенному автомобилей. Для его нынешних соплеменников такие машины были порожденьем нечистой силы и, появись вдруг одна из них сейчас здесь на дороге, либо разбежались бы все по полям, либо изрубили бы в куски мечами. Да, что тут скажешь, если одним фонариком можно колдовской авторитет заработать.

Григорий покосился на ратников. Те, что видели его ночью, до сих пор сторонились колдуна и все как один, хоть и были из разных отрядов, попросились в арьергард к Еремею. Воевода поразмыслил немного и дозволил. Ехали сейчас отроки и ратники бывалые позади обоза, да со страхом на Забубенного поглядывали издалека. Ожидали новых проявлений нечистой силы.

Тем временем отряд оставил починок Полянычей далеко позади. Молчаливый пират Христич правил возом без единого слова. О чем он думал, Забубенному было невдомек. Может, вспоминал свои пиратские дела. А может, тоже солнцем любовался, да пейзажами.

Дело шло к полудню. Воздух нагрелся. Лес по сторонам все редел, отступая перед полями. Птицы, рассевшись на ветках, да спрятавшись в высокой траве, пели как ненормальные. Стрекот стоял такой, что Забубенный аж заслушался. Говорить особенно не хотелось, вчера о многом переговорили. А Куря, с утра наторговавшись, глотку немного надорвал рассказывая местным свои шутки-прибаутки. Сидел, теперь молча, кемарил под солнышком.

Так и ехали молча, пока солнце окончательно не разгорелось. Жар такой стоял, что воевода решил людей, более привычных к прохладным местам, поберечь. Как только повстречалась рощица у дороги, встали на полуденный привал. Дозоры расставили, да под хлипкие деревца попрятались, что давали прозрачную тень. Залегли под телеги и спать. Храпака давать.

Вообще, как успел заметить Забубенный, все его соплеменники нынешние не дураки были поспать днем. Но и вставали зато, не свет ни заря. Ложились рано, вместе с солнцем. В будущем этот обычай будет утерян, а жаль. Всякие врачи говорят, что сон днем благотворно влияет на пищеварение и продолжительность жизни. Хотя на ее продолжительность в этом времени, как показалось Григорию, гораздо больше влияли встречные мужики с мечами и стрелами.