— Все, Алиса, остальное мы с тобой после обсудим, заболтались совсем, — резко перебила ее Юлька, чтобы Алиса не зашла слишком далеко. — Звони в лабораторию, и сразу же поедем туда. Все-таки я — гений, что бы ты обо мне ни говорила, — она щелкнула пальчиками. — И, похоже, я начинаю делать успехи в использовании серых клеточек. Ты только посмотри, как я лихо все про чай сообразила, а? Скажи теперь, что я не настоящий детектив?

— Агата Кристи ты наша, — засмеялась Алиса, набирая номер лаборатории. — Алло, Павел Петрович?

— Он самый.

— Добрый день, Скуратова беспокоит. Вы не могли бы мне уделить несколько минут?

— Для вас, Алиса Андреевна, у меня минут сколько угодно.

— Мне нужно срочно сделать один анализ. Это возможно?

— Анализ чего?

— Нужно проверить заварку и бокал с остатками чая.

— Как срочно?

— Чем быстрее, тем лучше.

— Приезжайте, привозите свой чай, — согласился мужчина. — Правда, сегодня уже не получится, а вот завтра с утречка сделаем.

— Спасибо, Павел Петрович.

— Не за что пока, но все равно, с вас коньяк.

— Нет проблем, — засмеялась Алиса. — По дороге к вам заеду в магазин и куплю два литра.

— Это уже извращение Алиса Андреевна. Вполне хватит и бутылочки, но — хорошего, — отметил он.

— Скоро приеду, ждите.

Алиса отключила трубку и довольно посмотрела на Юльку.

— Что стоим? Поехали.

— Поехали, — Юля кивнула и завела машину. — Да, кстати, ты мне ведь так и не рассказала, как прошел твой визит к жене Князева, — напомнила она. — И о том, как в тюрьму съездила, тоже не говорила.

— О визите к жене Князева даже и говорить не хочется, — сказала Алиса. — Она настроена весьма враждебно, слушать ничего не хочет, никаких доводов. Уверена, что Дмитрий был в любовных отношениях с танцовщицей и убил ее на почве ревности, так сказать, от большой любви. По этой причине Рита ненавидит мужа до такой степени, что готова кастрировать без наркоза, по ее словам.

— Дмитрий нам рассказывал, что она очень ревнива, — напомнила Юля. — Так что это меня совсем не удивляет.

— Я не думала, что ревность может управлять эмоциями до такой нездоровой степени, — сказала Алиса.

— Потому что ты ни разу не сталкивалась с ее причиной, — возразила Юля. — Только представь, если бы вдруг ты узнала, что твой Марков кувыркается в постели с какой-нибудь длинноногой…

— Стоп! — прикрикнула на подругу Алиса. — Попрошу моего Маркова не трогать и не говорить о нем такие грязные вещи. Володька не способен… А вдруг способен? — сердито сдвинула она брови. — Да я же его тогда…

— Посмотри-ка на себя в зеркало, Скуратова, — посоветовала Юлька. — Кто только что удивлялся, каким образом ревность может управлять эмоциями? Ты же вот-вот вспыхнешь, как солома! Неужели не понимаешь: я пошутила. Твой Марков так сильно тебя любит, что других баб вообще вокруг себя не видит.

— И нечего ему их видеть, — проворчала Алиса.

— Кстати, Князева в самом деле подала на развод? — спросила Юля, желая отвлечь подругу от негативных мыслей.

— Пока еще нет, но говорит, что сделает это обязательно, — ответила Алиса. — И настроена она весьма решительно.

— Блеф чистой воды, — усмехнулась Юлька. — Как же, держи карман шире!

— Почему ты так думаешь?

— А что тут думать-то? И так все понятно. Она же не полная идиотка, прекрасно понимает: если она разведется с Дмитрием, тогда получит от его доли в компании только кукиш с маслом, вернее, даже без оного. Я более чем уверена, что ее заявление по поводу развода — стопроцентная игра на публику. Она у нас подозреваемая номер один, если Рита действительно разведется, в чем я лично очень сомневаюсь, я буду приятно удивлена.

— Юля, у нее двухлетний сын, она мать, — напомнила Алиса. — И очень любящая мать, в этом я сама убедилась.

— И что?

— Несмотря на это, ты продолжаешь считать, что это все она подстроила?

— Я не могу утверждать, что абсолютно уверена в этом, но подозрения у меня имеются, и это вполне естественно. Под подобное же подозрение попадают все, кто заинтересован в этом деле материально, и она — в первых рядах, так что все закономерно. Ты согласна?

— В какой-то степени да, но, прежде чем вина не будет доказана, мы не имеем права…

— Ну, начинается, — простонала Юлька, перебив подругу. — Скуратова, ты — зануда, каких поискать! Еще расскажи мне о презумпции невиновности, о неопровержимых уликах и алиби… и я пойду поищу веревку, чтобы повеситься.

— Я не зануда, я законник и не имею права нарушать правила, как бы тебе этого ни хотелось. Представь себе, если я…

— Алиса, расскажи-ка лучше, как прошла встреча с Дмитрием в тюрьме. — Юля перебила подругу на полуслове.

— Встреча прошла нормально, почти что в теплой и дружеской обстановке, — сказала Алиса. — Как мы и обещали, я привезла ему передачу. Правда, меня с ней не хотели пускать, не положено, и все, еле-еле уговорила. Только пилочку для ногтей забрали.

— Побоялись, что ты ее Князеву отдашь, а он решетку ею перепилит?

— Наверное.

— До какого же абсурда иной раз у нас доходят законы, с ума можно сойти! Настроение-то у Дмитрия хоть как, нормальное или вновь депрессуха навалилась?

— Да нет, ничего вроде бы, даже улыбается. Правда, пришлось долго убеждать его в том, что следует отказаться от прежних показаний, и в первую очередь — от пресловутого чистосердечного признания. Не знаю, послушает он меня или нет, но очень надеюсь на положительный результат. Пришлось все ему рассказать: и о моем визите к Маргарите, и о смерти Катиной матери, в общем, обо всем, что произошло за это время. После нашего первого посещения его даже ни разу на допрос не вызывали, поэтому я посоветовала ему потребовать, чтобы его пригласили к следователю. Научила, как это сделать: мол, у него есть важное заявление. Если и после этого его не вызовут, мне придется подключаться к процессу и для этого нужно будет познакомиться с Коровиным.

— Неприятный тип этот Коровин, — заметила Юля. — Не люблю, когда у людей глаза бегают, это говорит об их нечистой совести.

— Ладно, поживем — увидим. Время покажет, у кого совесть чистая, а у кого нет.

* * *

— Здорово, Чугункин, — поприветствовала Юлька Данилу, входя в офис агентства.

— Катастрофа, где тебя носит? — возопил он не своим голосом. — Ты у меня на сколько отпросилась?

— На часок.

— А сколько таких часочков уже прошло?

— Не всегда мы управляем временем, зачастую оно управляет нами, — Юля беспечно пожала плечами. — Я не виновата, что так получилось.