После последовательного правления пяти Ментухотепов XI династия была смещена новой сильной фиванской фамилией с Аменемхетом во главе. Мы уже видели одного могущественного Аменемхета в Фивах в качестве визиря Ментухотепа III. Новый Аменемхет смог свергнуть последнего представителя XI династии и занять престол как первый царь XII династии. Весьма возможно также, что в жилах нового царя текла царская кровь; во всяком случае, члены его фамилии считали номарха Иниотефа своим предком; они воздавали ему почести и помещали его статуи в Карнакском храме, в Фивах. Следовательно, XI династия окончила свое существование около 2000 г. до н. э. после более чем 160-летнего правления. Она оставила после себя немного памятников; ее скромные пирамиды из высушенного на солнце кирпича в западной фиванской равнине были в полной сохранности тысячу лет спустя, но они едва дожили до настоящего времени, и последние остатки их были раскопаны Мариетом. Тем не менее она положила основание фиванскому могуществу и подготовила почву для пышного развития, последовавшего при ее преемниках.

Занятие Аменемхетом высокого поста не обошлось без враждебных действий. Мы слышим о кампании на Ниле с флотом из двадцати кедровых судов, за которой следовало изгнание из Египта неизвестного нам врага. После того как Аменемхет вышел победоносно из этого столкновения, ему пришлось иметь дело с положением величайшей трудности. Поместные вельможи, или номархи, постепенное возвышение которых мы отмечали, говоря о Древнем царстве, всюду управляли теперь крупными вотчинами как независимые государи. Они насчитывали длинный ряд предков, в начале которого стояли люди, вызвавшие падение Древнего царства; и мы видим, что они поправляют обрушившиеся усыпальницы этих родоначальников своих владетельных домов. XI династии, по-видимому, удалось до некоторой степени подчинить себе честолюбивых номархов. Следуя ее примеру, Аменемхету пришлось пройти по всей стране и обуздать каждого из них в отдельности. Тут и там деятельными номархами были захвачены земли и города их соседей, благодаря чему они достигли опасного могущества и богатства. Для безопасности короны необходимо было восстановить в таких случаях равновесие власти. «Он поставил южный пограничный знак и умножил северные, подобно небесам; он разграничил великую реку вдоль по ее середине; ее восточная сторона, „Горизонт Гора“, простиралась вплоть до восточных гор, когда его величество пришел искоренить зло, сияя подобно самому Атуму, когда он восстановил то, что он нашел разрушенным, – то, что один город отнял у своего соседа; причем он заставил, чтобы город знал, где граница его с другим городом, поставив их пограничные знаки подобно небесам, разметив их воды сообразно тому, что стояло в записях, расследовав сообразно тому, как было в древности, ибо настолько сильно возлюбил он справедливость». В таких словах повествует правитель Антилопьего нома о том, как Аменемхет вводил в должность его деда – номарха.

Однако полностью подчинить поместную знать и восстановить бюрократическое государство Древнего царства с его поместными губернаторами было совершенно невозможно. Процесс, проявившийся столь явно в эпоху V династии, имел теперь свой логический исход. Аменемхету пришлось признать данное положение вещей и действовать наилучшим образом, сообразуясь с ним. Он довершил покорение страны и ее реорганизацию лишь путем искусного привлечения на свою сторону тех знатных фамилий, которые он мог заполучить посредством милостей и щедрых обещаний. С ними ему приходилось считаться, и мы видим, что он награждает одного из своих сторонников Хнумхотепа Антилопьим номом, границы которого он частично установил, как мы уже знаем из вышеприведенного отчета, находящегося в знаменитой гробнице этой фамилии в Бени-Хасане. Вследствие этого самое большое, что мог сделать Аменемхет, – это ставить во главе номов вельмож, преданных династии. Государство, созданное наконец благодаря небывалой энергии и умению этого великого государственного человека, снова дало Египту прочную организацию, обусловившую около 2000 г. до н. э. начало второго великого периода развития – Среднего царства.

Было бы вполне естественно, если бы цари XI династии имели свою резиденцию в Фивах, где жили родоначальники линии в течение долгой войны, окончившейся покорением Севера. Но Аменемхет, по-видимому, не мог продолжать эту традицию. Легко представить себе, почему он решил, что для поддержания его положения необходимо его присутствие среди северных номархов, вероятно все еще тяготевших к павшему гераклеопольскому дому. Кроме того, все цари Египта со времени падения тинисской династии за тысячу лет перед тем жили там, за исключением свергнутой им XI династии. Избранное им место находилось на западном берегу реки, немного южнее Мемфиса. Установить его с точностью теперь невозможно, но, вероятно, оно находилось вблизи современного Лишта, где была найдена разрушенная пирамида Аменемхета. Название, данное столице, ясно говорит о ее назначении. Аменемхет назвал ее Иттауи, что означает «захват обеих земель». Иероглифически это название всегда пишется заключенным внутри квадратной крепости с зубчатыми стенами. Из этой твердыни Аменемхет вершил судьбы государства, требовавшие всего искусства и политической прозорливости ряда недюжинно сильных правителей для поддержания престижа царского дома.

Страна состояла из небольших государств или княжеств, главы которых должны были быть лояльными по отношению к фараону, но не являлись ни его чиновниками, ни его слугами. Некоторые представители поместной знати были «великими владыками», или номархами, управлявшими каждый целым номом; другие владели меньшей вотчиной, с укрепленным городом. Следовательно, Аменемхет организовал феодальное государство, не отличавшееся существенно от того, которое мы находим в позднейшей Европе. Это было государство, которое могло существовать только до тех пор, пока был сильный человек, такой как он, во дворце в Иттауи; малейший признак слабости имел бы следствием его быстрое разложение. Мы черпаем наши сведения о князьях из их сохранившихся гробниц и надгробных памятников. Все такие памятники в Дельте погибли, так что мы можем говорить с уверенностью только о положении дел на Юге, но даже и здесь мы надлежащим образом осведомлены только относительно Среднего Египта.

Канцелярия номарха Хнумхотепа в Бени-Хасане. Слева – главный казначей, перед которым взвешивается золото и серебро; посередине изображен государственный управитель, записывающий количество зерна, доставленного и ссыпанного в амбары

Алебастровый колосс высотой приблизительно в 22 фута, который тащат на санях 172 человека, расположенные вдоль лямок четырьмя двойными рядами

Знатные фамилии провинциальной знати, как мы видели, могли в некоторых случаях насчитывать ряд предков, восходивших к эпохе Древнего царства, за четыре или пять веков перед тем. Таким образом, они прочно утвердились в своих вотчинах и поместьях. Напомним также, что при слабых фараонах периода упадка, следовавшего за Древним царством, они правили почти как независимые князья, отмечавшие события годами собственного правления, а уже больше не годами царствования фараона, которого они в некоторых случаях не ставили ни во что и против которого иногда даже успешно боролись. Номарх в действительности стал миниатюрным фараоном в пределах своего небольшого царства, и таковым он продолжал оставаться в эпоху XII династии. Хотя и меньших размеров, его резиденция все же включала свиту, напоминавшую двор фараона, и гарем; далее, его правительство нуждалось в главном казначее, суде с канцеляриями, писцами и чиновниками и во всем основном правительственном аппарате, который мы находим в царской резиденции. Посредством такой организации номарх собирал доходы со своих поместий. Он был верховным жрецом или главой жречества и командовал подчиненной ему милицией, имевшей постоянную организацию. Силы, которыми он располагал, были значительны. Номарх Антилопьего нома имел под своим начальством 400 человек собственного войска во время похода в Нубию и 600 человек во время экспедиции через пустыню в золотые копи на Коптской дороге. Номарх, живший в Копте, мог послать свою собственную экспедицию в хаммаматские каменоломни, доставившую домой две глыбы в 17 футов, и вторую экспедицию, вернувшуюся назад с глыбой длиной в 20 футов, которую тащили около 200 человек за 50 миль по выжженной дороге через пустыню к Нилу. Рабочие номарха Заячьего нома тащили из хатнубских каменоломен к реке, за 10 миль, огромную глыбу алебастра, весившую более 600 тонн и достаточно длинную, чтобы из нее вышла статуя номарха высотой около 22 футов. Эти владетели могли строить храмы и воздвигать общественные здания в своих главнейших городах. Они развивали ремесла и поощряли промышленность, и их непосредственный интерес и личное наблюдение обусловили собою период небывалого экономического развития. В словах одного из сиутских номархов эпохи гераклеопольского владычества заключается намек на тенденцию эпохи, он говорит: «Я был богат зерном. Когда страна испытывала нужду, я поддерживал город с помощью ха и хекет (меры зерна); я позволял гражданину брать для себя зерна, и его жене, вдове и ее сыну. Я сложил все недоимки, которые, как я нашел, считали за ними мои предки. Я покрыл пастбища скотом, у каждого человека было много приплода, коровы телились дважды, загоны были полны телят». Новый проведенный им оросительный канал, несомненно, значительно увеличил доходность его поместий. Преданные чиновники номарха проявляют ту же заботливость о благосостоянии области, находившейся под их управлением. Так, в эпоху XI династии помощник казначея Фиванского нома, живший в Гебелейне, говорит: «Я поддерживал Гебелейн в неурожайные года, когда испытывали нужду 400 человек. Я не похищал дочери у человека, я не отнимал его поля. Я составил четыре стада из коз и приставил к каждому стаду людей; я составил два стада из рогатого скота и одно стадо из ослов. Я разводил всевозможный мелкий скот; я сделал тридцать судов; затем еще тридцать судов, и я привез зерна для Эсне и Туфиума после того, как Гебелейн получил поддержку. Фиванский ном поднялся вверх по течению (в Гебелейн за продовольствием). Никогда Гебелейн не посылал ни вверх ни вниз по течению в другую область (за продовольствием)». Таким образом, номарх посвятил себя интересам своего народа и был озабочен тем, чтобы оставить по себе потомству репутацию милосердного и заботливого правителя. Все вышеприведенные летописи, имеющие целью увековечить такую память среди народа, взяты из надписей в гробницах. Еще определеннее в том же направлении место из биографии Амени, номарха Антилопьего нома, начертанной в его гробнице в Бени-Хасане: «Не было ни одной дочери гражданина, с которой я поступил бы дурно, не было ни одной вдовы, которую я бы угнетал; не было ни одного крестьянина, которого я бы оттолкнул; не было ни одного пастуха, которого я бы прогнал; не было ни одного надсмотрщика над крепостными земледельцами, чьих людей я бы взял за (неуплаченные) подати; не было ни одного несчастного в моей области; не было ни одного голодного в мое время. Когда наступили голодные года, я вспахал все поля Антилопьего нома, вплоть до южного и северного рубежа, сохранив его население живым и доставляя ему пропитание, так что не было ни одного голодного. Я давал вдове так же, как и имевшей мужа. Ни в чем, что я давал, я не возвышал великого над малым. Затем наступили (года) обильного Нила, богатые зерном и всякими вещами, но я не собирал недоимок с полей». Принимая во внимание естественное желание номарха поведать о наиболее благоприятных сторонах своей деятельности, все же очевидно, что патриархальный характер его управления областью с ограниченным населением, лично ему известным благодаря почти ежедневному соприкосновению, был необычайно благодетелен для страны и всего народонаселения.