– Это было невероятно. Помню, я подумал: «Я спас себя. Теперь я могу превратить это в карьеру». Удивительно – и поэтому это было так мило, – что в ту же ночь ко мне приехали мои родители. И я пригласил их поужинать.

– Они ничего не знали до ужина?

– Нет.

– Знали ли они что-либо вообще?

– Нет, они просто знали, что мне оказывают финансовую поддержку парни на работе.

– Ваши родители, вероятно, думали, что вы вот-вот бросите свою торговую деятельность.

– Да.

– Как вы рассказали им о том, что случилось?

– Я просто сказал им, что в тот день заработал £90 000. Они не могли поверить. Это было великолепно.

– Изменило ли это их взгляд на трейдинг?

– Думаю, да, но я больше не говорю с ними о трейдинге, потому что моя мама до сих пор очень беспокоится на эту тему.

– Почувствовали ли вы после этой сделки позитивный настрой?

– Да, но каждый раз, когда я вступаю в эту игру, на меня внезапно обрушивается нечто, заставляющее меня отступить от своего решения.

– Рынок любит делать подобные вещи. Способствовала ли эта сделка вашему отказу от технического анализа или вы по-прежнему пытались заставить его работать?

– Я все еще пытался заставить технический анализ работать, но к тому моменту я больше всего сосредоточился на том, чтобы лучше понять фундаментальные данные. В теории этот метод действительно прост. Вы решаете, что именно будет двигать рынками. Вы находите свою сделку и исполняете ее. Что мешает трейдерам хорошо работать, так это они сами. Большая часть моих проблем была из области психологии. У меня мог быть хороший день, я расслаблялся, а затем терял готовность к следующему событию, которое оказывалось отличной возможностью для торговли. Я торговал бессистемно.

Сейчас мои дела идут намного лучше, зато и возможностей, увы, гораздо меньше, чем в 2013 и 2014 годах. Тогда многие вещи были еще относительно новыми, например количественное смягчение и стратегия обнародования дальнейшей финансовой политики. В те времена существовала бóльшая неуверенность в том, что собираются делать центральные банки и как они собираются это делать. А сейчас рынки настолько сильно зажаты в рамки, создаваемые центральными банками, что остается не так уж много возможностей заработать на действиях этих банков. Нынешние рынки хорошо умеют определять цены на события до того, как те произойдут. Я же зарабатываю деньги на неожиданном ценообразовании, а чем меньше сюрпризов, тем меньше возможностей. Вы пока что еще можете зарабатывать на этих событиях, но делать это нужно уже по-другому.

– Можете привести какой-нибудь пример?

– Я бы не хотел вдаваться в такие подробности для книги.

– Согласен. Вы упомянули, что в более поздние годы Амрит выступал в качестве вашего наставника. Были ли у вас в фирме и другие наставники?

– Вы будете брать интервью у Далджита, не так ли?

[Далджит Даливал, интервью с которым приводится в главе 5, тоже начинал карьеру трейдера в этой фирме – за пару лет до Барга.]

– Да.

– Я сидел в офисе рядом с Далджитом. В те первые годы торговли он был единственным человеком, с которым я разговаривал.

– Помог ли он вам своим примером?

– У него были как положительные, так и отрицательные стороны, но в целом я бы сказал, что положительных было больше.

– Что у него было положительного, а что отрицательного?

– У Далджита просто невероятная мотивация. Не думаю, что я когда-либо встречал кого-то более мотивированного, чем Далджит. Он очень хорошо понимал, что приводило в движение рынки. Он дал мне массу ценных советов, которые мне очень помогли.

– Например?

– Поскольку он проводил интенсивные фундаментальные исследования, то очень хорошо предвидел рыночные события. Он говорил нечто вроде: «Скоро начнется согласованное снижение ставок. Будьте готовы к этому». Я в то время, как вы помните, был больше сосредоточен на технических аспектах торговли, поскольку мои боссы советовали мне избегать фундаментальных данных. Однако без зарабатывания денег на фундаментальных данных то тут, то там благодаря помощи Далджита я бы не получил большей части той прибыли, которую заработал на первых этапах.

– Все это звучит очень позитивно. А что было негативной стороной в наставничестве Далджита?

– Я бы не стал приписывать это лично Далджиту, но нас поощряли к агрессивным действиям в группе. Для увеличения своего счета вы должны были быть агрессивными. Далджит всегда подталкивал меня к увеличению размеров позиций. Я воспринял его совет в буквальном смысле, но если бы я открыл позицию на 30 лотов по бундам, то сидел бы в ужасе, потому что в случае ошибки меня бы порвали на части. Мне тогда следовало торговать, скажем, пятью лотами и лишь со временем укрупнять позиции, не теряя уверенности.

– Вы стали открывали сделки более крупного размера вследствие влияния Далджита?

– Все было с точностью до наоборот. В итоге я не стал много торговать. Я чувствовал, что когда открываю сделку, то просто обязан делать ее большой, но когда наступал момент совершать сделку, я просто не мог пошевелиться.

– Потому что перед вами стоял выбор: открыть сделку очень крупного размера или бездействовать?

– Именно. Я ничего не делал, потому что боялся потерять. Я не виню в этом Далджита. Он много торговал и многому учил. Я сожалею лишь о том, что не торговал бóльшим размером позиций. Я каждый раз доводил их размер до уровней, с которыми не мог комфортно справиться, что вызывало во мне страх действий. И я не открывал позиции и не получал никакого опыта.

– Интересно, что вы, Амрит и Далджит все знаете друг друга и я беру у вас троих интервью для этой книги. Не думаю, что ранее у меня было подобное обстоятельство, за исключением Маркуса и Ковнера в моей первой книге.

– И Сейкоты в том числе.

– Да, вы совершенно правы. Сейкота был наставником Маркуса, а тот позже нанял Ковнера. Это был еще один пример трех связанных трейдеров в одной книге.

– Недавно я перечитал интервью Маркуса, чтобы понять, как вы пишете. Интересно, как всплывают новые вещи, когда перечитываешь эти интервью спустя годы. Кажется, что, располагая бóльшим опытом, вы видите вещи в ином свете. Одной из сделок, которые Маркус обсуждал в этом интервью, была длинная позиция по соевым бобам, из которой он вышел рано, а Эд Сейкота остался, а затем цена на соевые бобы продолжала расти день за днем.

– Да, я хорошо это помню. Хотя Маркус неоднократно терял деньги в первые годы своей торговли, у меня сложилось впечатление, что его самым болезненным опытом была не какая-то из его убыточных сделок, а скорее упущенные возможности.