Твой отец! Теперь ты понимаешь, что эти бумаги не должны попасть в чужие руки?

Исида ошарашила меня этой новостью. Но поддых ударила другая. Исида сдала меня, едва не убила. И теперь даже как будто не сожалеет. Всё тот же назидательный тон, всё та же уверенность в собственной правоте.

— А вот эти ребята, кому ты меня слила, почему сами не стырили эти бумаги? Что, не нужны великие секреты, что ли?

— Они зашифрованы. Их не трогали, потому что это стало бы неоправданным риском.

— То есть это ради бесполезных бумажек можно друзей предавать?

— Влад, всë не так просто. Это исследование положит конец всей системы, пойми.

— Но расшифровать его никто не может, — нервно усмехнулся я.

— Пока не может. Пока!

— А ведь я был готов ради тебя на всë. Не думал, что схемки и диаграммки тебе важнее.

— Влад, не отдавай…

Она хотела ещё что-то сказать, но я выключил наушник. Хватит. Я услышал достаточно. Пусть тетради и принадлежали моему отцу, для меня они не имели никакой ценности. Очередное исследование, которое способно перевернуть мир, но никогда не увидит свет. Сказки, в которые верят романтики и дураки, меня не впечатляют.

Тем временем Даня, виляя по переулкам, как заведëнный, оторвался от вертолëта и почти добрался до места пересадки. Я лишь примерно понимал, где мы находимся, но сказать точно не мог. Слишком уж все переулки походили один на другой.

— Остановись здесь, — попросил я.

Без лишних вопросов Даня затормозил.

Я вылез из машины и потянулся. Лихая погоня выдалась. Спина, да и всë тело изнывали от глухой боли. Но остановку я сделал не для того, чтобы размяться.

Расправив конечности и попрыгав на месте, я заглянул в салон и схватил заложницу за плечо. Та забилась в истерике, ухватилась за сидение. Не хотела вылезать, словно в машине ей было безопаснее.

— Прекрати уже брыкаться, а то пристрелю, — буркнул я.

И девка притихла. Неуклюже выбралась и уставилась на меня глазами, полными слëз. Не было в ней той красоты, что пленила меня в клубе. Потрëпанная, с рассечëнным лбом и ссадинами по всему лицу, рукам, даже коленки умудрилась разбить.

Она ждала, что я еë пристрелю? Это было бы честно. Но мне не хотелось лишать еë жизни. Она просто дура, которой воспользовались. Сыграли с ней жестокую игру, оттоптавшись на чëм-то личном и явно глубоком.

— Беги, чë стоишь? — велел я.

Но девка как будто не услышала. Глядела на меня, не моргая.

— Беги! — рявкнул я.

Она вздрогнула, сделала пару шагов и застыла спиной ко мне. Ждала выстрела?

Я вернулся в машину и хлопнул дверью.

— Едем, — сказал.

И долго смотрел в зеркало заднего вида на девушку, которая так и не шелохнулась, пока мы не скрылись за поворотом.

— Зря ты еë отпустил, — повернулся ко мне Олег. — Такая и слить может.

— Да поздно уже. Исида нас всех слила и не поморщилась. Ты сказал Дане, что произошло с Саней?

— Сказал, — хрипло ответил за него Даня.

Мы замолчали и до самой пересадки не проронили ни слова.

У свежих машин нас встретил повеселевший Ваня. Но стоило ему разглядеть наши лица, как улыбка сползла с его лица.

Даня, Олег и я вышли, обступили его. Вполголоса сообщили о смерти брата. Ваня принял новость тяжелее всех нас. Он не видел, как это произошло, не понимал, почему мы не забрали его тело. По мнению Вани мы кинули Саню.

— Брат, мы бы все там легли, — попытался утешить его Даня. Обнял, отвëл в сторону.

А мы с Олегом тем временам принялись перетаскивать золото.

— Мелкий, ты какого хрена сидишь? — окликнул Олег Лу.

Тот так и не вылез из машины. Сидел, уронив голову на грудь, будто спал. Олег подошёл, потряс его. Лу не реагировал.

— Он вообще живой? — спросил я.

Неприятно предчувствие закралось в голову. Вторая смерть за одно задание? Чëрт, это золото становилось слишком дорогим.

Олег открыл дверь. Лу накренился и мог бы вывалится, но Олег подхватил его здоровой рукой. Тут и я подскочил. И уже вместе мы выволокли друга, положили на землю. Смотрели на него, не понимая, что делать дальше.

— Хреново получилось, — прокомментировал подошедший Даня.

Ваня встал рядом, тяжело дышал, но хранил молчание.

— Его нельзя здесь оставлять, — произнëс я. — Давайте его в тачку перетащим, на которой Даня с Олегом поедут.

— Да что ты говоришь? — взорвался Ваня. — А с каких пор ты решил не бросать друзей?

— Брат, не надо, — попытался успокоить его Даня.

Но Ваню несло:

— А почему не надо? Нашего брата он и не попытался вытащить! Знаешь, что с ним теперь будет? Его сожгут и поставят в колумбарии для преступников. А мы даже не будем знать, под каким номером.

— Я не мог рисковать… — слабо оправдывался я, как загнанный в угол зверëк.

— Потому что тебе плевать! На всех нас плевать, на моего брата плевать! И на Лу тебе тоже плевать!

— Думай, что хочешь.

— Знаешь что, Влад? С этим делом разберëмся и в разбег. Я не хочу с такими людьми дел вести.

— Брат, ты не прав… — вновь попытался вмешаться Даня.

— Ты то хоть не лезь! Ты ведь знаешь, что я прав!

Ваня пнул по машине и ушёл. Я не мог его судить. Многое из сказанного я бы даже подтвердил. И от этого на душе становилось так тошно, что хоть в петлю лезь.

Мы с Даней перетащили Лу. Переложили оставшиеся сумки. Подожгли машину, на которой улепëтывали из банка. И разъехались.

Ваня долго молчал. Я почти слышал его мысли. Он ненавидел меня и проклинал тот день, когда ввязался в это ограбление. И так натужно сопел, что сидеть рядом с ним становилось совсем неуютно. Будто в любой момент Ваня мог достать пистолет и, не отрывая взгляда от дороги, пустить пулю мне в висок.

Город остался позади, потом и пригород. Мы вырвались на просторы Рассеи и неслись, колëсами вздымая пыль. Только теперь Ваня пробурчал недовольно:

— Чëрт знает что! Саню бросили.

— Прости. Мы не могли его вытащить. Ты можешь думать, что угодно, но мы сами еле выскочили.

— Да понял я, понял. Данька уже всё рассказал. Просто не могу я в это поверить. Всегда знал, что именно так всё будет, но всё равно в голове не укладывается.

— К сожалению, никто из нас не застрахован, — развëл я руками.

— И не говори. Я вот сегодня сон вещий видел, а всё равно не понял ничего.

— Сон? — удивился я.

О том, что Курносовы суеверны примерно так