какой-то момент Кира поняла, что больше ничего не чувствует. Эмоции исчезли, иссякли до последней капли, оставив в душе зияющую пустоту.

Кира была уверена, что этой ночью не сможет заснуть. И всё же через час или около того провалилась в темноту.

В следующий раз она открыла глаза среди ночи, вздрогнув от громкого до отвращения весëлого женского смеха за стеной. Ещё что-то говорил басовитый мужской голос, но ни одного слова было не разобрать. Наверное, какие-то пошлости. Вряд лизвучит в такой час может звучать что-то другое.

Кира постаралась снова уснуть, не обращать внимания на соседские прелюдии, но смех казался навязчивее комариного писка. Он блуждал по комнате, витал под потолком и в то же время звучал у самого уха. А когда сменился страстными стонами и размеренным постукиванием, терпение Киры кончилось. Она врезала по стене и громко потребовала:

— Трахайтесь потише, пожалуйста! Здесь люди спят, между прочим!

Но никто на просьбу не отреагировал, и даже наоборот, как будто назло парочка ускорилась. Повторять Кира не стала. Бессмысленно. Хотелось только верить, что закончится это быстрее, чем стонущая девка получит удовольствие.

Раз уж сон откладывался, Кира решила промочить горло. Вода из-под крана не подходила. Ею даже зубы чистить не советовали, да и кто знает, кто и что в этой раковине мыл в последний раз. Лучше дойти до кулера в холле. Можно и в пижаме. Она закрывала куда больше, чем уличная одежда у многих потаскух.

Портье сидела на прежнем месте и что-то набирала на хэндфоне.

— Не спится? — спросила она Киру, когда та подошла.

— Вроде того. С соседями не повезло.

— Что, кричат громко?

— Можно и так сказать. Я воды хотела попить. Можно?

— Пей, сколько влезет, — пожала плечами портье и вернулась к переписке.

Кира задержалась ненадолго у кулера и выпила сразу два стакана воды. Потом выглянула в окно, но смотреть там было не на что. Спальный район ночью казался почти вымершим. Ни машин на дороге, ни людей на тротуарах, и лишь редкие окна высоток горели на чëрных монолитных стенах.

Жуткий день наконец прошёл. Только теперь, спустя несколько часов, Кира могла чуть трезвее взглянуть на случившееся и содрогнуться. Второй раз она бы такого не пережила. Свихнулась бы. Вот так зайти через выломанную дверь и увидеть тëтю…

Так страшно Кире было лишь однажды. Двадцать лет назад, когда за одну ночь она лишилась двух самых близких людей. Тогда Кира мало чего соображала и била ночного гостя просто потому, что хотела отомстить. О брате она думала в последнюю очередь.

Влад… Этот мальчишка появился в семье, когда Кире было всего шесть лет. Она обрадовалась и первым делом, ещё когда он не родился, решила, что будет возиться с братиком, как с куклой. Одевать его, кормить, учить правильно играть со своими игрушками. Но родители держали их подальше друг от друга.

Влада с мамой часто и надолго куда-то увозили. Иногда они могли пропадать и месяц-другой. А Кира оставалась с отцом и необщительной няней.

— Папуль, а Влад что, болеет, что ли? — спросила как-то Кира.

Это случилось, когда мама и Влад впервые уехали больше чем на месяц, а Кире такая разлука давалась всё сложнее. Она уже извела папу и няню вопросами, когда же все уже вернуться. А потом решила поставить вопрос ребром.

— Не думай об этом, милая, — посоветовал папа, будто это пустяк.

— А мама тоже болеет? — не сдавалась Кира.

Вместо того, чтобы сочинить непритязательную, но понятную историю, отец вдруг посадил Киру себе на колено, погладил по головке и рассказал всë как есть:

— Видишь ли, милая, Влад не просто человек. Он прототип человека будущего. Он поможет излечить все болезни и позволит спокойно жить куда дольше обычных ста лет. Но его надо постоянно изучать и наблюдать. Никто точно не знает, как происходит его развитие и не ум… не улетит ли он в другой город от избытка иммунитета.

Кира расплакалась и убежала. Всë, что она поняла из слов отца, это то, что Влад для него гораздо важнее, чем она.

Тогда это поселило в сердце маленькой девочки холод и неприязнь к брату. Она не видела в нëм ничего такого, о чëм говорил отец. Самый обыкновенный мальчишка. В чëм-то даже хуже остальных. Мерзкий, непослушный, избалованный засранец, которому всë сходило с рук. И лишь после гибели родителей Кира поняла, как ошибалась. В ту ночь она наговорила много лишнего, но потом, наблюдая за страданиями Влада, Кира раскаялась в своей чëрствости. Она прониклась к брату, заботилась о нëм, пыталась восполнить ему хотя бы часть родительской любви. Она искупала вину, о которой Влад и не помышлял.

Тот страшный вечер в корне изменил жизнь Киры. Как бы со второй попытки судьба не сломала еë окончательно.

Кира выбросила стаканчик и отправилась обратно в номер. Но не успела открыть дверь, как услышала из холла грохот и возмущëнный голос портье.

— Новикова Кира Евгеньевна в каком номере? — грозно потребовал кто-то.

Повторять не требовалось. Кира юркнула в свою комнату и заперлась. Сердце колотилось быстрее, чем стучала кровать за стеной. А соображать надо было ещё скорее.

Кира бросилась к вещам, в которых проходила вчера весь день, наспех переодела штаны, а вот рубашку только снять успела. В коридоре послышались быстрые тяжëлые шаги.

Время кончалось. Кира достала балончик с перцовым газом. Приготовилась. Но тут же в голову пришла очевидная мысль: если будет бороться, то подпишет себе смертный приговор. Надо бежать!

Кира кинулась к окну в тот самый момент, когда в дверь забарабанили. Кира распахнула окно, дëрнулась к сумке с вещами. И тут дверь в номер с грохотом вылетела, в проëм протиснулись два бугая и ринулись на Киру.

Та машинально выставила руку с баллончиком и, не раздумывая, зажала кнопку. Комната быстро наполнилась едким газом, от которого незваные гости мигом закашлялись и потеряли пыл. Сама же Кира, как по наитию, закрыла лицо футболкой. Но даже так почувствовала, как запершило в горле и защипало глаза. Опустошив баллончик, схватила сумку, Кира вернулась к окну, забралась на подоконник. И вылезла в тот самый момент, когда в номер забежали ещё двое.

Ноги уносили Киру прочь. Она не знала, преследуют ли еë, но останавливаться не собиралась. Так толком и не одевшись, не выбросив пустой баллончик. Но куда она бежала, не имела ни малейшего понятия. Лишь бы только подальше от гостиницы.

Она выбилась из сил и окончательно заблудилась уже перед рассветом. В сумерках каждая тень казалась опасной, за