еë, не отрывая взгляда от своих коленей. Обняла их, прижала к груди, будто это помогало унять боль. И когда соседка закончила говорить, спросила:

— Куда же мне уезжать? Зачем?

— Кирочка, я ведь слышала их вопросы. Всё слышала. Стены-то у нас картонные. Они всë про тебя да про Влада вызнавали.

— Про Влада?

— Да. Он их больше всего интересовал. Где живëт, чем занимается. А Кристи и не знала ничего.

— И я не знаю, — соврала Кира. — Он как уехал, так и не позвонил ни разу.

Марта Семëновна тяжко вздохнула и развела руками.

— Тебе надо поскорее уходить отсюда, пока они не вернулись.

— Куда? — Кира взглянула на соседку так, словно надеялась услышать адрес самого безопасного места на земле.

— Не знаю, Кирочка. Но здесь оставаться опасно.

— Наверное.

Киру разрывало между желанием остаться, навести порядок и позаботиться о том, чтобы тëтю Кристи достойно похоронили, и пониманием, что соседка права. И хуже всего было то, что обратиться за помощью не к кому. Подруги не станут укрывать еë. Они и во времена ссор с Максимом старательно искали отговорки, лишь бы побыть в стороне. А теперь открытым текстом скажут нечто вроде: «Ну ты же понимаешь, я не могу так рисковать.» и захлопнут дверь перед самым носом.

Гостиница? Наверное, это был лучший из всех вариантов, чтобы переждать несколько дней. Где-нибудь недалеко от дома, чтобы следить за обстановкой.

Марта Семëновна оставалась с Кирой, пока та собирала вещи, помогала укладывать сумку. Впрочем, Кире и брать особо было нечего. Почти вся одежда растоптана, заляпана, разодрана, флаконы и баночки с косметикой разбиты вдребезги. Кира с трудом отыскала чистых вещей на несколько дней. На первое время хватит, а там видно будет.

Перед уходом Кира ещё раз позвонила в полицию и убедилась, что еë адрес в очереди. Потом прошлась по квартире и проверила, не забыла ли чего важного. Нашла игрушечную красную «Ferrari» Влада, что завалилась под диван и только потому уцелела. Последний подарок родителей.

Не заглянула Кира только в комнату, где было тело тëти. На это не нашлось сил. Да и зачем лишний раз смотреть на неë в таком состоянии? Это было невыносимо. Но теперь это стало реальностью.

Глава 17

Гостиница «Dandy», которую Кира выбрала, чтобы переждать несколько дней, находилась всего в двух остановках автобуса от дома и занимала цоколь жилой тридцатиэтажки. Обыкновенная ночлежка и приют для ценителей продажной любви в одном флаконе. Сервис соответствовал постояльцам и практически отсутствовал. Зато всë это делало цену номеров достаточно низкой, чтобы не разориться за первую же ночь.

Кира раньше и не замечала этой гостиницы. А теперь, увидев среди ночной темноты тусклую вывеску, с интересом подошла и, не спускаясь ко входу, осмотрела холл через панорамные окна.

Небольшое, скромно обставленное помещение встречало постояльцев днëм и ночью, без перерывов на обед. В глубине напротив двери расположилась угловая бежевая стойка. Из-за неë выглядывала одна лишь голова портье — заскучавшей усталой женщины за сорок. Первые глубокие морщины покрывали еë лицо, лишëнное косметики, в нерасчëсанных волосах до плеч запуталась ранняя седина. А набухшие мешки под глазами ярче слов подсказывали, что портье работает не первую смену подряд и на гостеприимную улыбку можно даже не рассчитывать.

Слева от двери расположились два дивана коричневых дивана под кожу, между ними подпирсли друг друга кофейный аппарат и кулер. А в глубине, за диванами темнел проход в коридор с номерами.

Кира поправила спортивную сумку на плече, спустилась по крутой лестнице в четыре ступеньки и вошла.

— Ты одна? — буднично, но как будто с лëгким удивлением спросила портье.

Кира опешила и даже обернулась. С чего бы к ней так фамильярно обратилась совершенно незнакомая женщина? Но позади не было никого, и лишь дверной доводчик щëлкнул замком, будто отрезая путь к отступлению.

— Я хотела снять номер на ночь, — хриплым слабым голосом произнесла Кира и поразилась, как несчастно это прозвучало.

— Это понятно. На двоих номер?

— Нет. На одну меня.

— Ясно всë, — неожиданно смягчилась портье. Положила на стойку планшет с анкетой и, пока Кира заполняла еë, спросила: — Муж, да?

— Что? — испуганно взглянула на неë Кира.

— Да ладно тебе, я всё понимаю. Сама намучилась в своë время, пока не включила голову и не сбежала от этого козла в другой город. Так что могу дать тебе совет, причëм совершенно бесплатно: если ушла, не возвращайся. Иначе будет хуже. Уж можешь мне поверить.

Кира кивнула, не поднимая взгляда, взяла ключ и направилась к коридору с номерами.

— Последняя дверь справа, — крикнула ей вслед портье, подумала секунду и добавила: — Доброй ночи.

По узкому сумрачному коридору Кира прошла до упора и открыла нужную дверь. Она уже была готова ко всему, потому совсем не удивилась, увидев убогую комнатушку с пластмассовой одноместной кроватью да шатким шкафчиком, будто собранным из картона. Тревожным показалось лишь то, что окно, которое в комнате располагалось выше привычного, на улицу выходило почти в ровень с землёй. Любой прохожий мог заглянуть внутрь и без всяких усилий рассмотреть то, чем постоялец занимается. Как в зоопарке каком-то, только вместо зверей — живые люди.

Кроме основной комнаты, на входе в номер была ещё дверь в ванную. Крошечный закуток, где унитаз теснился между душевой кабинкой и угловой раковиной, а на стене висело мутное заляпанное зеркало. Почему-то в голову сразу лезли мысли о том, что обыкновенно постояльцами здесь были проститутки и их клиенты, а вместе с тем воображение рисовало пошлые, мерзкие картины.

Одним словом, номер не выглядел тем самым местом, которое можно назвать надëжным убежищем от смертельной опасности. Но ничего лучше найти сейчас было невозможно. Радовало только то, что завтра выходной. Можно будет привести мысли в порядок и подыскать что-нибудь получше.

Кира не стала перекладывать вещи в шкаф. Просто кинула сумку в угол, достала пижаму и переоделась. А потом легла в чужую кровать, выключила свет. И долго разглядывала тени от разросшихся за окном кустов. Но мысли еë были уже не здесь. Она по кругу перебирала события прошедшего дня. Как утром всë было привычно и не предвещало даже незначительных перемен. Чашка кофе, два бутерброда с сыром, дорога до работы и несколько часов рутины. Потом начались все эти сообщения, звонки и, наконец, возвращение домой. И всë по новой, словно где-то среди десятков привычных действий должен был появиться тот самый миг, который исказил всë до неузнаваемости. Но заметить его не удавалось.

Странно, но в