Большое внимание уделялось также декору моста, подводившего к Зимнему дворцу со стороны Мойки. Это уже знакомый нам Певческий мост, который украсила решетка с оригинальным рисунком.

* * *

К сожалению, далеко не всегда зодчие, строившие и перестраивавшие Петербург, обладали таким тактом и «системным мышлением», как Георг Фельтен.

Оригинальный абрис башенных мостов также сам по себе являлся украшением города, придавая мостам средневековый колорит. Мы уже знаем, что на двух из них — на мостах Ломоносова и Старо-Калинкином — башни оставили после того, как они утратили свои функции «футляра» для механизмов разведения моста. Было ли это осознанным решением, продиктованным желанием сохранить одно из украшений города?

Если бы это было так, то, возможно, сейчас бы мы любовались не двумя, а всеми семью башенными мостами на Фонтанке. На самом деле решение перестроить мосты этой серии, убрать разводной пролет и разобрать башни было принято еще в 1826 году. Этот проект утвердила Комиссия строений и гидротехнических работ под председательством Павла Базена. Было решено заменять деревянную часть настила чугунными сборными ящиками. Тогда этот проект не осуществили. Вопрос о перестройке моста поднимался довольно часто: в 1894, 1896, 1903, 1905, 1906 и 1907 гг. Один из авторов проектов — Г.Г. Кривошеин — планировал то перенести башни на береговые устои, а то и вовсе уничтожить их. В прессе появились ярые защитники моста, сторонники сохранения его исторического облика. Защитником моста стал и К.И. Росси, удачно «вписавший» его в ансамбль зданий, окружающих Александринский театр.

Реконструкцию моста произвели И.А. Фомин и А.П. Пшеницкий только в 1912 г. Деревянные части пролета заменило перекрытие из металлических балок. По проекту Фомина выполнили каменные обелиски с шестигранными фонарями, поддерживаемыми стилизованными морскими коньками. Во второй половине XX в. при реставрации детали фонарей и кронштейнов покрыли позолотой. В последний раз фонари на мосту реставрировали в 2006 г. На эти небольшие украшения моста редко обращают внимание, но тот, кто заметит их, откроет для себя один из маленьких и очаровательных секретов Петербурга.

Первую реконструкцию Старо-Калинкина моста (тогда он назывался Большим Калинкиным) провели в 1892–1893 гг.

Проект, разработанный Михаилом Ивановичем Рылло, предусматривал не только замену среднего деревянного пролета кирпичным сводом и расширение моста, но снос башен и замену всех элементов декора. Однако этот план вызвал протесты архитектурной общественности Петербурга. Комитет по переустройству мостов предложил составить новый проект, согласно которому башни сохранялись, но ограждения, обелиски с фонарями и гранитные скамейки заменялись на более простые. Новый проект утвержден Городской управой в июне 1890 г., и по нему в 1892–1893 гг. производилась перестройка. Именно тогда деревянный разводной пролет заменили на постоянный каменный. Обелиски, парапет и скамьи также заменили, сохранились только башни разводных механизмов.

Старо-Калинкин мост. Современное фото

В 1907–1908 гг., когда по мосту собирались проложить трамвайные пути, его расширили с 15 до 30 метров. В 1965 г. архитектор Ирина Николаевна Бенуа, жена Михаила Бенуа, внучатого племянника Леонтия и Александра Бенуа, восстановила ранее утраченные детали оформления моста: парапет, обелиски и скамьи.

* * *

Богатым декором отличались также цепные мосты. Каждый из них имел свой неповторимый облик, напоминавший петербуржцам о таинственном и экзотическом Востоке или о древней культуре Египта.

Египетский мост. Современное фото

После того как Египетский мост перестроили, сфинксы остались рядом с ним в качестве украшения. Новый постоянный мост построили на этом месте только в 19541956 гг. по проекту инженера В.В. Демченко, архитекторов В.С. Васильковского и П.А. Арешева, тогда же разобрали временную деревянную переправу. Чугунные сфинксы на мостовых устоях сохранили, к ним добавили стилизованные торшеры-обелиски. Наш современник Александр Етоев в повести «Бегство в Египет», вспоминает, как в детстве любовался фигурами сфинксов, воображая чудеса далеких стран: «Старый Египетский мост охраняют сфинксы. Два — на коломенской стороне, у нас, и два — на другой, египетской… В Египет ходил трамвай — забирался на Египетский мост, немного медлил и проваливался за дома-пирамиды».

Нам уже известно, что вокруг перестройки и нового оформления еще одного бывшего цепного моста — Пантелеймоновского — шли ожесточенные споры.

Академия художеств раскритиковала первый проект и объявила, что «мотивы решеток скорее характера балконного, чем мостового». Протестовали и Общество архитекторов-художников, и общество «Старый Петербург». Разработать новый проект поручили архитектору Льву Александровичу Ильину, одному из лучших знатоков архитектурной истории Петербурга.

Лев Александрович родился в 1880 г. в Тамбове, учился в Петербурге в Институте гражданских инженеров и окончил его в 1902 г. Проект оформления Пантелеймоновского моста — одна из его первых работ как самостоятельного архитектора. Одновременно он вместе с А.Ф. Бубырем построил школу при церкви Святой Анны на Кирочной улице (современный адрес: Кирочная ул., 8). Несколько ранее — в 1904–1907 гг. — Ильин расширил Зеленый мост (через Мойку, при пересечении ее с Невским проспектом). В 1907–1908 гг. перестроил Садовый мост через Мойку, заменив свод металлическими фермами. Его умение стилизовать здания, сохраняя дух ушедшей эпохи, помогло ему, вместе с А.И. Клейном, А.В. Розенбергом и П.Ю. Сюзором. победить в конкурсе 1906 г. на проект городской больницы им. Петра Великого (ныне — больница им. Мечникова и Санкт-Петербургская государственная медицинская Академия, Пискаревский пр., 47). Проект больницы должен был учитывать все последние достижения медицинской науки и техники, поэтому Л.А. Ильина послали в командировку по лучшим лечебным заведениям Западной Европы. В результате группа предложила комплекс из 16 изолированных друг от друга двух- и трехэтажных корпусов-павильонов общей вместимостью 2000 коек, выдержанных в «голландском» стиле, характерном для Петербурга петровской эпохи. Это был больничный городок, в котором предусматривалось все необходимое для его функционирования, включая жилые помещения для медицинского персонала: двухэтажный особняк главного врача, окруженный садом; здание с квартирами для старших врачей, управляющего аптекой, священника и смотрителя; здание-общежитие сестер милосердия на 80 человек; общежитие казарменного типа для бессемейного низшего персонала на 400 служащих. Вокруг павильонов разбили небольшой парк. После революций 1917 г. Лев Александрович остался в России, стал первым директором Музея истории города (1918–1925 гг.). В 1925–1938 гг. работал главным архитектором Ленинграда и создал проект первого советского генплана города. Ему также принадлежит проект сквера перед Биржей, ставшего одной из «визитных карточек» Петербурга. Лев Александрович был убит осколком немецкого снаряда на набережной реки Фонтанки 11 декабря 1942 г.