— Хорошая попытка, деревенщина. —Он стряхивает невидимую грязь со своего кашемирового свитера, как будто его присутствие здесь грязно. —Ты уволена, это вступает в силу немедленно.Ты получишь компенсацию за твое…

— Ты не режиссер и не продюсер. —Я вскрикнула, гнев поднялся в моей груди.— Ты не можешь этого сделать.

— Я могу и делаю.

Я выставила ладони вперед, толкая его.Он не шевелится.Просто смотрит на меня со скучающей жалостью на лице.

Боже.Я физически прикоснулась к нему. Это ведь не нападение? Я родом из места, где пощечина в лицо, в правильном контексте, понятна, даже оправдана. Жители Нью-Йорка, однако, придерживаются других правил.

Но Арсен не выглядит так, будто ему грозит потеря сознания или вызов полиции.Он вытирает ворсинки там, где только что были мои руки.

— Позволь напомнить тебе, миссис Эшкрофт, что Калипсо-холл принадлежит мне.Я могу сказать, кто останется, а кто уйдет.

— Могу я напомнить тебе, мистер Корбин, что меня нанял твой директор Лукас Мортон.Мы подписали контракт.Я не сделала ничего плохого.Премьера спектакля состоится через две недели.Актриса второго плана еще даже не выучила всю пьесу.Ты не сможешь вовремя найти достаточную замену.

— Всех можно заменить.

— Это так? —Я выгибаю бровь, зная, что мы оба думаем об одних и тех же людях.Люди, которые оставили вопиющие дыры в наших сердцах.

— Да. —Его ноздри раздуваются.— Каждого.

Я не могу потерять эту работу.По слишком многим причинам.

— Но не Нину. —Мой голос падает, когда я встречаюсь с ним взглядом. —Нина — действие, которое бывает раз в жизни.Я знаю, что ты, вероятно, не читал«Чайку»…

— Влюбленная, невежественная деревенская девушка, отчаянно пытающаяся стать частью мира, которому она не принадлежит?— спокойно спрашивает он, его голос сухой, как пустыня Сахара.

Ну, тогда, я полагаю, ондействительночитал это.

Он хватается за мой подбородок и закрывает мне рот таким мягким движением, что я не могу до конца поверить, что он действительно прикоснулся ко мне.

— Не смотри так удивленно, деревенщина.Моя бывшая школа-интернат — неофициальная кормушка Гарварда и Йельского университета.Я выучил их все.Англичане, русские, греки.Даже те немногие американцы, которым удалось проникнуть в мировую известную литературу.

Я почти забыла, какой он ужасный.Снисходительный, покровительственный и, что хуже всего, - радующийся этому. Потом я вспомнила последнее, что он сказал мне, когда мы были в морге. О том, что я была золотоискательницей, которая, вероятно, была рада избавиться от своего богатого мужа.

Я решила использовать его пресыщенность против него.

— Отлично.— Я отбиваю его руку.— Уволь меня.Посмотрим, как это у тебя получится.

Он бросает на меня быстрый взгляд, пытаясь читать между строк.

— Хорошо, позволь мне объяснить это для тебя, если твой большой старый мозг не может понять это. —Я сделала свой самый сильный акцент, ударив себя в грудь пальцем. —Эта деревенская девушка побежит в ближайший таблоид и продаст свою историю.Ты не знаешь актрис?Мы ищем славы, мистер Корбин.А что однажды сказал Энди Уорхол?Плохой рекламы не бывает. —Я подмигиваю ему. —Кроме того, моя история вписывается в современный культурный нарратив как перчатка к руке.Богатый белый мужчина-миллиардер преследует беспомощную вдову, просто пытаясь выжить в жестоком «Большом яблоке». —Я сжимаю ладони вместе, глядя в небо.— Подумай об этом. Наша история такая сочная. Языки будут болтать месяцами! Мой любящий муж пойман с твоей невестой с поличным во время романтического отпуска в Париже. Держу пари, никто из нас не сможет выйти из квартиры, не попавшись на глаза фотографам!

Я абсолютно никак не смогла бы заставить себя сделать такое, но он этого не знает.Он думает обо мне самое худшее.

Он верит мне.Он также очень закрытый человек.Я знаю, потому что, когда появились новости о Поле и Грейс, кто-то — как я всегда предполагала, из лагеря Арсена — продал газетам ту же самую историю.О неудачной командировке.Ужасная авария, унесшая двух коллег, бесконечно преданных своим близким, чтобы подписать срочное соглашение о слиянии.Была одна статья на TMI, онлайн-сайте сплетен, в которой предполагалось, что Пол и Грейс были больше, чем коллеги, но ее удалили в течение нескольких минут.

Рука Корбина длинная, мощная и в пределах досягаемости большинства вещей в этом городе.Но он не может руководить каждым таблоидом, каждой газетой, каждым телеканалом.Кто-то захочет купить то, что я готова продать, и мы оба это знаем.

Он наклоняется вперед. Хмурое лицо делает его похожим на языческого бога. Этот человек привык пугать людей. Ну, меня он не напугает.

— Твое предположение, что что-либо - меньше всего ты - может прикоснуться ко мне, не говоря уже о том, чтобы унизить меня, просто восхитительно. — Его взгляд движется по моим чертам лица, как лезвие, сардоническая ухмылка дергает край его губ. — Тебе повезло, что я большой поклонник оппортунистов. Они - моя любимая порода. Итак, есть еще какой-нибудь запасной план, чтобы я не дал тебе всыпать? И брось этот преувеличенный акцент. Ты никого не обманешь, деревенщина.

Мой желудок полон ядовитых змей.Я ненавижу Арсена за то, что он заставляет меня бороться за свою с трудом заработанную работу.Я прошла прослушивание по заслугам.Он не имеет права этого делать.

Внезапно я вспоминаю язык любви этого человека — деньги.

— Конечно.Помимо сплетен, есть еще и юридический вопрос.Я могу взорвать все, что осталось от этого места, и сделать его еще более дорогим для тебя предприятием.Представь себе заголовок, мистер Корбин. —Я поднимаю пальцы в воздух.— Актриса Виннфред Эшкрофт подает в суд за неправомерное увольнение.

— Нет ничего плохого в том, чтобы хотеть, чтобы женщина, чей мужтрахнулмою мертвую невесту, была далеко от меня.

— Нью-Йорк очень большой, и, насколько мне известно, ты не ступал в Калипсо-холл десятилетиями до сегодняшнего дня. —Я закручиваю локон, который вырвался из моего конского хвоста, на палец.— Ты никогда не обращал внимания на это место за те десятилетия, что оно принадлежало твоей семье.На восстановление тоже не потратил ни копейки.Только увидев тебя здесь, я вспомнила, что Грейс сказала в Италии...

— Не произноси ее имени!— набрасывается он, скаля зубы, как монстр.

Шея Арсена краснеет.Меня это удивляет, и я понимаю, что никогда не считала его полностью человеком.Он настолько грозен, что единственное, что кажется в нем отдаленно смертным, это то, что он явно заботился о своей невесте.

Спустить этого человека на ступеньку-другую - это успокаивает. Я была в невыгодном положении оба раза, когда мы встречались. Хотя формально он все еще мой работодатель, по крайней мере, на этот раз мне не придется иметь дело с немедленной катастрофой, как это было в Италии и в морге.

— Скажи мне, Арсен. —Мой голос смягчается.— Ты все еще находишься под запретом на торговлю?