Высоко подняв край платья и накидки, Виктория осторожно вышла из воды, села на низкий камень и уставилась на реку. Лоуренса обеспокоило выражение ее лица, он поразился. Не мог понять, что скрывает это лицо, хотя и должен был. Лицо женщины, углубившейся в другой мир, в который она вошла бы, если бы могла. Взгляд женщины, которой очень хочется получить недостижимую награду. Ясные янтарные глаза обрели теплый мягкий оттенок, губы раскрылись, будто она собиралась что-то сказать.

Виктория посмотрела вверх из-под капюшона. Уловила странное напряжение, потрескивавшее электрическими зарядами, как это случается в атмосфере перед грозой. Щеки зарделись, сердце сильно забилось при виде мужчины верхом на лошади в тени деревьев. Его широкие плечи виднелись под промокшей накидкой. Он пришпорил лошадь, та вышла из тени на солнечный свет и направилась к ней. Он улыбался, обнажив белые зубы и невероятно красивое лицо, прежней неотразимой улыбкой. Оба зачарованно уставились друг на друга.

– Лоуренс, – прошептала Виктория.

После того как он оставил ее в Йорке, она металась в постели до рассвета, сны переполнялись такими страстными желаниями, какие она себе никогда не представляла. Виктория страшно тосковала по нему, по его томной улыбке, смеху, беседам, спокойной уверенности.

Она, как и он, почти не удивилась этой встрече. Промокла до нитки, вода струилась по ее лицу. Сапоги и чулки лежали рядом.

Лошадь остановилась, Лоуренс спешился.

– Стой, – тихо приказал он, и, хотя его голос потонул в шуме воды, животное услышало его и подчинилось. Лоуренс направился к Виктории. Оба долго смотрели друг на друга, вспыхнула искра. Виктория отвела взгляд, встала, взяла сапоги и чулки.

Он взял ее за руку и повел к тому месту, где она оставила лошадь, а шум реки не заглушал их голоса. Виктория заговорила первой:

– Я не ожидала вас.

– Это видно, – заметил Лоуренс.

Как всегда, его голос удивил Викторию своей глубиной и силой, напомнил знойные ночи под открытым небом.

– Я думала, вы еще в Лондоне. – Она почувствовала приятное прикосновение его руки.

– Я закончил дела и подумал, что пора возвращаться домой.

Виктория молчала, зачарованно стоя под дождем рядом с человеком, которого она знала так недолго и за кем, несомненно, последует куда угодно, если он попросит ее. Все остальное: школа, друзья, карьера, все стороны ее существа, которым она не придавала значение, – вдруг обрело смысл.

– Почему вы выбрали этот путь? – спросил Лоуренс. – Если бы вы не ехали вдоль реки, успели бы домой до дождя и уже уютно сидели перед камином. Вы промокли до нитки.

– Дождь меня не пугает, к тому же я не из тех, кто любит сидеть у камина. Раньше мы с друзьями часто приходили сюда. Детей всегда тянет к воде.

Виктория умолкла и вдруг почувствовала себя неловко. Она избегала смотреть на Лоуренса, но сейчас начала поглядывать. Похоже, ее очаровали очертания его лица, изгиб шеи. Казалось, у них не осталось сил, а возможно, и желания уходить отсюда. Лоуренс улыбнулся, затем улыбка угасла, глаза стали ярко-голубыми, прищурились, лицо смягчилось. Губы раскрылись, он провел по ним кончиком языка. Оба осознавали, что находятся здесь совершенно одни. Безмолвный разговор продолжался, невидимая нить, которую Лоуренс пытался разорвать, протянулась между ними, как это случалось с тех пор, как он впервые встретил Викторию. Чем больше они приближались друг к другу, тем сильнее напряжение возрастало. Оба осознавали это, но не придавали значения. Лоуренс видел Викторию сверкающим драгоценным камнем.

Снова пошел дождь, Лоуренс наблюдал за тем, как он падает на ее лицо. Смотрел в ее глаза, чуть улыбаясь, затем его взор стал блуждать по ее лицу. Лоуренс был зачарован прядями ее волос, прилипшими к лицу. На ресницах блестели капли дождя, Виктория соблазнительно розовым языком облизала губы. Лоуренс почувствовал, как жар пронзил его тело и не смог отвести глаз.

– Мне вас не хватало, – прошептал он ласково и хрипло.

– Мне вас тоже не хватало.

Неделями Виктория твердила себе, что к этому мужчине ее влечет неотразимая внешность, мощный животный магнетизм. Чуть не убедила себя в том, что все именно так, а его власть над ней объясняется лишь способностью разжечь сексуальный голод. Но это была лишь вершина айсберга, ибо чувства к Лоуренсу ограничивались не только физическим влечением. Они были глубже, обладали опасным постоянством, создававшим чары, которые неразрывно связывали их вместе.

Лоуренс снял перчатки и, не понимая, что делает, нежно коснулся лица Виктории, провел по нему пальцем, смахнул капли дождя с ее носа. И снова она чувствовала в паху тающее ощущение. Не заговорила, не шелохнулась, глаза потемнели, зрачки расширились.

В это мгновение Лоуренсу больше всего хотелось отнести ее в постель. Если бы она сейчас сделала хотя бы какой-то соблазнительный жест, свидетельствовавший о согласии, он овладел бы ею на скользкой влажной траве под дождем. Однако Виктория неопытна, являет собой не только тело и плоть. Лоуренс жаждал ее, еще как, но пока взглядом исследовал каждый уголок прелестного лица, ее глаза излучали нежность, говорили о чистой дружбе, которой ему так давно не хватало.

Оба стояли близко, она откинула голову назад и смотрела ему в глаза. В это мгновение для Виктории существовали лишь глаза этого мужчины, устремленные на нее, и его низкий голос. Глаза Лоуренса смотрели нежно, ей стало бы невыносимо, если бы он не поцеловал ее.

Он чувствовал ее теплое чарующее дыхание на своей коже. Сердце грозило выскочить из груди. Медленно, стараясь не встревожить ее, он поднял руки и под накидкой медленно провел ладонями по плечам. Почувствовал, как Виктория вздрогнула от его прикосновения, затаила дыхание. Лоуренс снова погладил ее, коснулся низкого выреза платья и добрался до обнаженной шеи. Он чувствовал, как сильно забился пульс Виктории от его прикосновения. Нежно погладил ее шею кончиками пальцев. Ее длинные ресницы начали смыкаться, розовые губы раскрылись от страстного желания.

Лоуренс горящими глазами заметил ее восторженное лицо, такое невинное. Она созрела для обольщения, ее прекрасные уста ждали. И хотя Виктория была наивна, Лоуренс все же догадался по ее глазам, что она приглашает его действовать смелее. Он медленно приблизил к ней лицо, прильнул губами к ее устам.

Ничто за девятнадцать лет жизни не могло подготовить Викторию к тому, что она испытала от прикосновения Лоуренса. Ощущение удовольствия бабочкой пронеслось внутри. Даже в воображении Виктория не представляла столь пронзительное и сладкое ощущение. Прикосновение его теплых губ, цепких пальцев к ее затылку и спине внесло в ее существо непонятное смятение. Сначала она реагировала медленно, затем быстрее, совершая неожиданные движения телом и касаясь его рук и плеч. Она ничего не понимала, а ему было все равно. Ощущение смятения расползалось по всему телу, и она не могла ничего поделать, да ей этого и не хотелось. Сердце Виктории ускорило бег от чувства вины и удовольствия. Тело ожило, чувства обострились, сосредоточились на нем и собственной реакции на прикосновение его уст. Вскоре уже ничто не имело для нее значения. Поцелуй был страстным. Она оказалась в объятиях Лоуренса, его рука нежно взяла ее грудь, Виктория почувствовала себя распутной и жизнерадостной. Оказавшись в плену чувств, плыла на облаке эйфории. Как раз этого, да поможет ей Бог, она от него ожидала. Просунула руки под его накидку, положила ему на грудь и подивилась его широким плечам. Затем руки обвили его шею, Виктория прижалась к нему и почувствовала, как по всему телу проносится волна ранее неизведанной, но знакомой боли. Руки погрузились в его волосы. Она прижалась к нему, желая слиться воедино. Казалось, будто не ее разуму, а телу известно, что делать.