Мы вставали на рассвете, делали зарядку, завтракали питательными, но безвкусными кашами, первую половину дня учились, обедали, а всю вторую уже до ужина занимались или профильными военными дисциплинами, или зубрили уроки по общеобразовательным. Свободное время выделялось только после ужина, и то количество предлагаемых нам в качестве него занятий было четко урегулировано уставом — чтение художественной литературы, дополнительные физические нагрузки, шахматы или иностранные языки.

Как правило, такую роскошь могли позволить себе далеко не все — нагрузки были такими серьезными, что многие свободное время тратили на выполнение домашних работ и школьную программу, которые не успевали сделать в отведенные для того часы.

Когда я сбегала из школы, любила гулять по городу, удивляясь тому, что можно много часов подряд бесцельно бродить по улицам; шла в кинотеатр или интернет-класс библиотеки, где тоже искала разные фильмы или биографии режиссеров.

Меня всегда увлекало кино, считавшееся в нашем учебном заведении пустой тратой времени, бессмысленным сгустком пустоты чужих фантазий.

Иногда я даже мечтала о том, чтобы завязать со всей этой навязанной мне военщиной и пойти работать в сферу кинематографа — неважно кем; режиссером, статистом или просто безликим помощником, лишь бы только присутствовать при создании этого волшебства.

Клаусу этого не объяснить, он с детства получает все, что хочет; хотя выбирает при этом самые глупые и низменные желания. Но мне нужно было что-то ему рассказать, чтобы продолжить выстраивать между нами пока еще слишком шаткий мостик доверия.

— Я ходила в кино, — честно выдала я, — потому что в училище это не поощряли, показывали только нудные патриотические фильмы про войну или национальных героев.

— Ого, — выдал Клаус, — я тоже люблю смотреть фильмы.

Я не знала, что еще сказать, потому что не планировала сидеть здесь и болтать с ним на отвлеченные темы. Все-таки, так или иначе, у меня была определенная цель, и нужно было к ней приступать.

Поэтому я решила, что достаточно налила ему воды в уши, чтобы подготовить его к действительно откровенной беседе. Но перейти к ней нужно было максимально мягко.

— Твоя жизнь, в принципе, похожа на фильм, — мягко усмехнулась я, — потеря памяти, девочка в багажнике… — Я многозначительно помолчала и продолжила: — Ты думаешь, что Олесю туда тоже Игнат засунул?

Мне нужно было проверить осведомленность Клауса: все-таки помимо известных мне данных у него, скорее всего, была еще версия произошедшего, рассказанная больше доверявшей ему девочкой.

И Клаус немного растерялся, он задумчиво почесал подбородок с редкими следами еще только начавшей появляться там растительности.

По его лицу сейчас практически ничего нельзя было прочитать, он снова нацепил на себя какую-то маску, но, вероятно, не специально. Мне показалось, что он слегка испугался.

— Нет, — после довольно долгой паузы решительно сказал Клаус, — я не считаю, что это сделал он. Это… кто-то другой.

Он что-то вспомнил, что-то, о чем совершенно не собирается со мной говорить. Но я не сдамся, пока не вытащу на свет эту бесценную информацию.

— Кто? — откликнулась я.

Клаус пожал плечами.

Пора было переходить в решительное наступление, пожалуй, почва для этого действительно подготовлена достаточно хорошо. Или нет…

В любом случае, сейчас, когда он выглядит встревоженным и смущенным, нельзя упускать такой возможности. И я решила пойти от противного.

— Если Игнат способен кого-то подкупить, чтобы тебя опоить, может, он и девочку подсунул, — выдала я версию, которую абсолютно не считала правдивой.

Но маневр хороший, и сейчас я была благодарна долгим вечерам, которые мы с товарищами в «Ворошиловке» проводили за игрой в шахматы.

— Нет-нет, — уже решительнее стал возражать Клаус, — он, конечно, делает всякие гадости, но такое… Она сказала, что родные потеряли ее за несколько дней до того… Или ты думаешь? — он растерянно посмотрел на меня.

— Что он держал ее где-то для такого случая? — предположила я и сама скривилась от нелепости подобной догадки.

Клаус резко мотнул головой.

— Бред какой-то, — фыркнул мальчишка, — ничего не сходится…

— Но откуда она тогда взялась? — продолжала подводить принца к нужным выводам я, — не сама же залезла в багажник и замоталась скотчем?

Клаус выглядел действительно озадаченным: судя по всему, его эта тема действительно очень интриговала, но пока у него не было какой-то внятной версии.

Он с надеждой посмотрел на меня, словно я способна была за несколько минут построить для него правдоподобную теорию о том, что случилось на самом деле.

Я-то могла, но вряд ли эта теория пришлась бы ему по вкусу. И пора было наконец-то ринуться в атаку.

— Может, это связано с «Королевской битвой»? — озвучила я, и Клаус так дернулся, словно вместо слов я вылила на него ведро с ледяной водой.

Он нервно заерзал на месте.

— Что?! — то ли воскликнул, то ли переспросил он, и я не поняла толком, вопрос это или утверждение. — Откуда ты об этом знаешь?

Уже хорошо, главное, не сорваться и не выдать ему, что я копалась в его телефоне. Вряд ли мальчишке это понравится. Тогда наш разговор закончится быстро и стремительно. Но я придумала версию на этот счет.

— Я прочитала об этом в интернете, — уверенно соврала я, — какой-то закрытый клуб… Но о нем почти нет информации…

Клаус резко вскочил. По его лихорадочно заблестевшим глазам и раздувшимся ноздрям я поняла, что совершила фатальную ошибку. Случилось самое худшее, именно то, чего я боялась, хотя прекрасно понимала все риски.

— Ты не могла прочитать об этом в интернете, — тихо и очень четко проговаривая слова, сообщил Клаус, краснея от злости, — потому что это закрытый клуб! Ты… ты!

Я зачем-то зажмурилась, предполагая, что сейчас мне по лицу прилетит звонкая пощечина, но этого не случилось.

— Ты рылась в моем телефоне! — заверещал Клаус на весь двор так, что с куста за забором в ужасе вспорхнула стайка птиц, — как ты посмела! Как ты могла!

Я бы ему объяснила, как я посмела и как смогла, если бы он не был настолько взвинчен. Вместо этого я предприняла жалкую попытку спасти ситуацию и свою несчастную шкурку.

— Нет, как ты мог подумать, — пролепетала я, — я бы никогда…

— Врешь! — рявкнул Клаус. — Ты гадкая лгунья!

Ладно, хорошо. Попытка не удалась, тогда пойдем ва-банк. Должен же быть способ как-то утихомирить этот оголенный комок нервов и возмущения и воззвать к его здравому смыслу. Я же все-таки пошла на такие решительные меры не от желания вторгнуться в его совершенно не нужную мне личную жизнь. Мы тут как-никак пытаемся выяснить, откуда взялась несчастная Олеся и что за чертовщина творилась ночью, когда этот гаденыш опоил меня снотворным и сбежал. Или только я держу в голове все эти факты?