Викина соседка по комнате оказалась непохожей ни на тех, ни на других. Во-первых, в этой особе было не меньше ста килограммов живого веса и почти два метра роста. Во-вторых, она перемещалась в пространстве так стремительно и так неистово размахивала руками, жестикулируя, что постоянно задевала что-нибудь и роняла на пол. В-третьих, у неё был необычайно громкий голос – зычный и густой, она могла бы запросто делать объявления на улицах города без мегафона. (Потом Вика не раз страдальчески морщилась и зажимала уши, когда соседка выскакивала на балкон и, задрав голову, принималась орать, обращаясь к верхним этажам: «Эй, вы, там, наверху! Будьте человеками, перестаньте выкидывать мусор из окон! Всё валяется у нас на балконе! И кое-что из этого я не хотела бы трогать даже десятиметровой палкой, это омерзительно!») В-четвёртых, она имела буйные кудри… впрочем, об особенностях этой девушки можно было рассуждать бесконечно, очень уж колоритной фигурой она была и как будто нарочно привлекала к себе ещё больше внимания своими пёстрыми нарядами, разноцветными гольфами и бусами.

Звали соседку красиво – Зоя Леопольдовна Туманова. Ну, или просто Зойка. Очень обаятельная и смешливая, шумная, она приехала в Москву из Ижевска и на полном серьёзе планировала в будущем написать сценарий к фильму, который получит «Оскар» как «лучший иностранный».

– Слушай, если тебя кто-нибудь обидит тут – сразу говори мне, – предупредила Зойка в первую же минуту знакомства, едва Вика ввалилась со своими баулами в комнату. – Я здесь четвёртый год живу, всё про всех знаю и тебя в обиду не дам. – Она смотрела на новую соседку с откровенной жалостью, видимо, впечатлённая её тщедушной фигуркой и малым ростом.

– Спасибо, конечно, – Вика пожала плечами. – Но я вроде и сама себя никому не позволю дать в обиду.

Судя по скептическому выражению Зойкиного лица, та ей ничуточки не поверила. (Позже, когда Вика рассказала соседке свою историю: уход отца, болезнь матери, жизнь с бабушкой, – Зойка ещё больше прониклась убеждением, что подружка пропадёт без опеки, и целенаправленно взяла её под своё крылышко, чтобы защищать и оберегать.)

В общем-то, общага оказалась довольно приличной – Вика на всякий случай готовила себя к худшему и потому приятно удивилась. В общежитии была блоковая система: по две комнаты на блок, в каждом блоке – маленькая прихожая и туалет с душем. В комнатах селили строго по два человека, не больше – таким образом, всего в блоке проживало четверо. В комнатах имелись отличные деревянные кровати, практически новые, с удобными хорошими матрацами. Кухня была общей – на этаж, собственные электроплитки в комнатах строго запрещались. Вике, как бюджетнице, нужно было платить всего пятьдесят пять рублей в месяц за все эти удобства.

Зойка быстренько ввела её в курс дела.

– Стиральных машин в общаге нет, так что придётся стирать вручную либо относить бельё в прачечную, здесь недалеко есть хорошая и недорогая, могу подсказать адрес. Всем желающим выдают постельный комплект с одеялом, подушкой и бельём, которое меняют раз в неделю. Я, конечно, предпочитаю иметь своё собственное бельё, хотя на первое время пойдёт и казённое. Холодильник – мой, но я тебе, конечно, разрешаю им пользоваться. Единственное – не доводи до того, чтобы продукты там тухли, лучше покупай понемножку и чаще. Размораживать и мыть будем по очереди.

Вика послушно кивнула, несколько ошарашенная таким напором, а Зойка продолжала деловито перечислять:

– Из продуктовых магазинов здесь рядом есть три: «Пятёрочка», «Продуктовый» на углу Галушкина и проспекта Мира и «Магнолия» – непосредственно на проспекте, прямо перед салоном МТС. Также у нас в общаге есть столовая, работает с двух часов дня до полуночи. Салат «Цезарь» там не бери! – предупредила она строго.

Вика удивилась:

– Почему?

Зойка сделала страшные глаза и осуждающе объяснила:

– Он у них без куры. Зато… Зато печень в столовке – просто бомба!!! Очень рекомендую попробовать именно печень. Вкуснятина!

– Обязательно попробую, – еле сдерживаясь, чтобы не заржать, пообещала Вика.

– Так, что у нас дальше… Есть бесплатный Интернет, но работает с грехом пополам, так что я особо на него не рассчитывала бы. Придётся ходить в интернет-кафе. Посуда у тебя своя?

– Так… немножко.

– Здесь не выдают, поэтому придётся закупиться. Если хочешь, можем съездить с тобой в выходные в «Ашан» или «Икею», обзаведёшься всем недостающим. Ещё в конце сентября придётся заклеить окна – иначе мы тут зимой дуба дадим от холода. Гостей приводить можно, но они должны будут оставить на вахте свой паспорт. Их запишут на твоё имя и номер комнаты. В одиннадцать вечера всех выгоняют. Уф-ф, ну, вроде, всё! – выдохнула она и радостно посмотрела на свою новую сожительницу.

В это время в дверь тихонько постучали.

– Открыто! – крикнула Зойка.

В комнату заглянул щуплый парнишка с преувеличенно жалостливым выражением лица.

– Девчонки, есть чего-нибудь пожрать, в смысле – нормального, горячего? – заныл он. – Вторые сутки живу на соке и кексах…

– Иди, иди отсюда, плакальщик! – бесцеремонно заявила Зойка. – Развелось вас, нищебродов… Учись готовить – это пригодится в жизни.

Когда за парнем захлопнулась дверь, Вика осторожно поинтересовалась:

– А не слишком ли ты круто его послала?

– Да они оборзели! – возмутилась Зойка. – Здоровые лбы, а всё прибедняются – ах, ни супа сварить себе не умеют, ни даже яичницы поджарить. Я это уже четвёртый год подряд наблюдаю, с каждой группой «новобранцев». Парни таким образом пытаются сразу присесть на шею какой-нибудь сердобольной девчушке. Найдёт себе самую жалостливую, построит ей глазки… И она потом готовит ему и кормит вплоть до диплома. Ну нет, со мной этот номер не пройдёт! Если мужик не может для себя элементарно сварить пельменей – он и не мужик вовсе! – заключила она решительно.

Самое удивительное, что у этой толстушки был свой обожатель, преданный ей с самого первого курса. Звали его Валерик, и фамилия полностью соответствовала его сущности – Смирнов. Зойка изредка снисходила до общения с ним, но к телу не допускала, и Валерику только и оставалось, что таскаться за ней по коридорам института и страдальчески вздыхать, наводя смертельную тоску одним только своим упадническим видом.

– Слушай, пожалей парня, а, – не выдержала Вика где-то спустя месяц. – Дай ему, что ли, один раз – осчастливишь его до смерти!

Зойка затряслась от смеха.

– Ой, у меня, конечно, как у любого сценариста, богатое воображение, но даже оно не позволяет мне представить себя, занимающуюся сексом со Смирновым…

– Почему?

– Ну, знаешь старый похабный анекдот про «голубиных два яичка и хреночек вот такой»? Вот поэтому, – фыркнула Зойка. Она вообще была остра на язык и никогда не лезла за словом в карман.

Несмотря на то что сама регулярно динамила Валерика, Зойка, тем не менее, была страстной охотницей до чужих любовных историй. И чем драматичнее – тем лучше. Поэтому Вика стала для неё просто кладезем сокровищ: безответно влюблённая в популярного актёра-бабника, одновременно встречающаяся с другим парнем – во всех отношениях положительным, но «сердцу не прикажешь». Зойка с пристрастием выспрашивала у соседки подробности её ялтинских каникул. Слушала взахлёб, с открытым ртом – и Вика, сама не заметив как, выложила ей всё от начала до конца.