— Не знаю. Мне кажется, что человека не могут убитьпросто так. Я не хочу никого судить, это не мое дело.

— Вы много времени проводите в доме, — напомнилДронго. — Что вы можете сказать о прислуге? О вашем поваре?

— Арчибальд — изумительный повар. Мистер Чапмен сманилего из лучшего ресторана в Ливерпуле. Альма работает здесь уже много лет, она,как настоящая домашняя экономка, знает, где лежит каждая булавка. И наконец,Линда. Она немного неуравновешенная девушка, сказывается ее провинциальность,но исполнительная и добропорядочная. К счастью, с ее внешностью легко бытьдобропорядочной, — не удержалась от колкости Элиза Холдер.

— Какие у нее были отношения с Тиллихом?

— Никаких. Она — горничная, он — помощник. Я ужесказала, что его не очень интересовали женщины, а он вряд ли мог ейпонравиться. Никаких, — повторила она, стряхивая пепел сигареты впепельницу.

— Это вы готовили список экспертов, приглашенных вДартфорд? — уточнил Хеккет.

— Вместе с миссис Бердсли и Тиллихом, — кивнулаона. — Но мы не готовили список. Его нашли в бумагах Роберта. Я ужеговорила, что готовила только письмо в наше посольство в Москве для сидящегоздесь мистера… — Она посмотрела на Дронго и, чуть улыбнувшись, добавила:

— Мистера Дронго, ведь вас, кажется, так все называют?

— Получается, что вы посылали специальное приглашениедля него в посольство Великобритании в Москве, — сразу встрепенулсяХеккет. — Это очень интересно, Дронго. Почему никому не посылалиподтверждения в посольство, а вам посылали?

Дронго уже хотел ответить, но его опередила женщина:

— Вы все граждане стран Европейского сообщества. Дажемистер Важевский имеет еще и американское гражданство, а мистер Хашаб правопостоянного проживания в Швейцарии, где у него дом. Только мистер Дронго имистер Симура были не из Европы.

— Вы удовлетворены? — повернулся к нему Дронго.

— Почти да, — ответил Хеккет.

— Я могу идти? — спросила она, затушив третьюсигарету.

— У меня к вам последний вопрос, — сказал Дронго.

— И у меня, — добавил Хеккет, — но я вамуступаю. Пожалуйста.

— Линда рассказала мне, что за несколько дней допопытки отравления мальчика она спрашивала у вас, куда должен был уехать мистерТиллих. Она действительно об этом спрашивала?

— Да, — чуть подумав, ответила миссисХолдер, — кажется, спрашивала.

— Тогда я задам следующий вопрос. И вы уточнили уТиллиха, где именно он был? Что он вам сказал?

— Не помню. Кажется, сказал, что выполнял поручениесэра Энтони. Я сейчас точно не помню. Но он выглядел тогда очень расстроенным.

— Спасибо. — Дронго посмотрел на Хеккета. Тотмолчал.

Очевидно посчитав, что все вопросы уже исчерпаны, онаподнялась и, кивнув на прощание, повернулась к двери. И в этот момент Хеккетзадал свой последний Вопрос. Собственно, он специально разрешил ей подняться состула, желая оторвать ее от привычной обстановки и заставляя расслабиться. Этобыл его «фирменный прием». В тот момент, когда человек полагал, что все вопросыуже позади, Хеккет задавал самый сложный и самый провокационный вопрос.

— Извините меня, миссис, — громко сказалон, — у меня последний вопрос. У вас были интимные отношения с сэромЭнтони или со Стивеном Чапменом?

Она повернулась к нему, и что-то мелькнуло в ее лице. Этобыла не растерянность и даже не ярость. Дронго не мог уловить, какое именночувство отразилось на ее лице. Но она посмотрела на Хеккета и вдруг сказаларовным голосом:

— Я не спала ни с тем, ни с другим, в вашем пониманииэтого вопроса. Но с сэром Энтони у меня достаточно хорошие… близкие отношения.Детали вам может рассказать сам сэр Энтони, если сочтет нужным. Надеюсь, выизбавите меня от ваших следующих вопросов. До свидания, господа.

Она вышла, и стук ее каблуков еще несколько мгновений звучалв коридоре.

— Сумасшедший дом, — прокомментировал ее уходХеккет. — В этой семье все больные психопаты. Видимо, поэтому и девочкуРоберт подобрал себе соответственно истеричку. Не завидую наследственности егосына. Может, мальчик сам положил себе яд, вы исключаете такую возможность?

— Трехлетний ребенок? — угрюмо спросилДронго. — А как он убил своего папу, еще не родившись? И как отравилврача?

— Я пошутил, — мрачно заметил Хеккет. — Увас, кажется, начало исчезать ваше знаменитое чувство юмора.

— А у вас оно появилось? Зачем нужно было так грубитьмиссис Холдер? Вы же сами говорили, что она симпатичная женщина. Можно былобыть и полюбезнее.

— У меня такая защитная реакция, — ответилХеккет. — Вы не читаете Фрейда. Все из-за подсознания. Я понимаю, чтообъективно вы ей должны понравиться больше. Во-первых, вы выше меня ростом нацелую голову. Во-вторых, немного моложе. И хотя на моей голове волосы растутгораздо лучше, чем на вашей, но женщины почему-то редко смотрят именно на этообстоятельство. Скорее наоборот, лысеющие мужчины им больше нравятся. Ну и,наконец, мои манеры. Вы работаете под доброго следователя. Я — под злого. Всеправильно. И я никак не могу ей понравиться на вашем фоне. Приходитсяпровоцировать ее такими вопросами.

— Только потому, что она вам понравилась?

— Не только, — возразил Хеккет. — Мне быловажно узнать о ее взаимоотношениях с членами семьи. Кажется, Роберт непропускал ни одной юбки рядом с собой и наверняка к ней приставал. Хотя онаобъяснила, что сумела его отшить, я в это не очень верю. Судя по рассказам,Роберт был достаточно настойчивым бабником.

— Зачем ей врать?

— Не знаю, может, она и говорит правду. А вот охарактере ее отношений с более взрослыми членами семьи мне хочется разузнатьпоподробнее. Я не совсем понял, что значат близкие отношения, если они неспали. Это напоминает мне показания Билла Клинтона перед сенатской комиссией.Он уверял, что никогда не спал с Моникой, что, в общем, было правдой. Толькопри этом он умолчал, что у них был оральный секс и сигарета тоже путешествовалатуда, куда ей не нужно было отправляться.

— Когда я вас слушаю, у меня всегда возникает ощущение,что меня облили грязными помоями, — поморщился Дронго. — А может, ядолжен сделать другие выводы, кроме вашего сексуального подсознания.

— Например? — нахмурился Хеккет.

— Вы договорились с кем-то из сотрудников семьи итеперь сознательно развиваете тему гиперсексуальности семьи, чтобы отвестиподозрения от действительного убийцы.

— Вы так думаете? — Хеккет помолчал секунду, затемрасхохотался. — Вообще-то гипотеза интересная. Только это не я, Дронго. Ктоугодно, только не я. Никогда в жизни я бы не пошел на такую глупость и не сталбы травить ребенка.