– Есть одна вещь, – наконец признался он. – Я не уверен, что о ней вообще стоит упоминать, поскольку не вижу особого смысла, но это поможет вам лучше понять, как работает мозг вашего отца. Может даже появится какая-нибудь идея. Он постоянно говорил о семье.

– Что вы имеете в виду?

– Он говорил, что хочет воссоединить вас с семьей. Хочет, чтобы все снова были вместе. Я не совсем понимаю, было ли это метафорой и имел ли он в виду, что пора убить вас и отправить к мертвой матери, или же это было задумано как реальное желание. Например, похитить вас и вывезти на какой-нибудь остров, населенный исключительно членами клана Турманов. В любом случае для него это очень важно. Когда вы были ребенком, он много суетился ради семьи?

– Нет, – ответила Джесси, вспоминая те времена. – Я встречалась с родственниками по маминой линии, когда мы проезжали их, но даже не помню, где они жили, только знаю, что далеко. Со стороны отца я вряд ли кого-то видела.

– Выходит, это довольно странно, что сейчас он озадачился подобным вопросом, – произнес Крачфилд. – Согласны?

Джесси уставилась на него, прищурившись.

– Откуда мне знать, что все это правда и вы не пытаетесь просто подкупить меня?

Выражение лица Болтона явно приобрело обиженный вид.

– Полагаю, вы действительно так считаете, – признался он. – У меня нет возможности доказать правдивость своих слов. Все, что я могу, – это лишь поделиться его размышлениями. Вы сами вольны выбирать, верить этому или нет. Я даже не до конца понимаю, как это может помочь вам. Но это все, что я могу предложить.

Джесси не знала почему, но она поверила ему. В конце концов, она встала и отодвинула стул, собираясь уходить. На удивление Крачфилд также поднялся со своего места и подошел прямо к стеклянной перегородке, остановившись всего в полутора метрах от нее.

– Мисс Джесси, – тихо сказал он. – Вам знакомы мои преступления. Я не могу притворяться, что способен на такое сочувствие, которое вполне ожидаемо в данной ситуации. Но должен сказать, что с самого начала нашего знакомства, я относился к вам с полным уважением. Игры разума с вами доставляли мне огромное удовольствие. Надеюсь, вы понимаете, что я никогда не хотел, чтобы те, кто вам дорог, заплатили подобную цену. Это был не мой выбор.

– Это извинение? – поинтересовалась Джесси.

– Это признание моих недостатков. И если вдруг отец найдет вас и порежет на тонкие ленточки, я рад, что успел сказать это.

– Спасибо, – с иронией ответила она, поворачиваясь обратно к двери.

– Еще один момент, мисс Джесси, – окликнул ее Крачфилд. – Вы практически свободны.

– Что?

– Вам не захочется слушать это, но стоит сказать, что вы похожи на своеобразного пациента психиатрии, привязанного к столу. Ваша семья в Нью-Мексико держала вас на крючке. Они были источником власти, связывавшим вас с традиционными представлениями о морали. Их смерть, какой бы болезненной она ни была, частично вывела вас за рамки этих ограничений. Остался лишь ваш родной отец. Он является последним звеном, связывающим вас с прошлым. Как только вы сбросите с себя его оковы, то наконец полностью освободитесь и сможете выполнить свою истинную миссию, поскольку больше не будете находиться под влиянием тех или иных лиц, определяющих ваш жизненный путь до сих пор.

Джесси уставилась на него с открытым ртом, удивившись потоку безумства, который только что выплеснулся на нее.

– Знаете, – наконец ответила она, – иногда с вашими джентльменскими замашками и вежливостью я все забываю.

– Забываете что? – уточнил Крачфилд с явным напряжением во взгляде.

– Что вы больной на всю голову.

Затем, больше не сказав ни слова, она развернулась и вышла.

Джесси уставилась на экран телевизора, держа палец над кнопкой запуска видеомагнитофона и пытаясь понять, стоит ли ей делать это.

Впервые за двадцать четыре часа она находилась совершенно одна в спальне собственной квартиры. С Кэт они расстались в НРП, а офицеры Битти и Неттлс проводили ее обратно в город. Джесси убедила их умерить пыл, сменить автомобиль на менее приметный и переодеться в гражданскую одежду.

– Наша цель заключается в том, чтобы избежать лишнего внимания, а не привлечь его, – объяснила она им.

После того, как они выполнили все ее требования, Джесси, во главе с охранниками, сходила в продуктовый магазин и вернулась обратно домой. Она показала им свой обходной путь через соседний торговый комплекс для «сброса с хвоста», который Неттлс оценил, а Битти, по всей видимости, не понял.

Пройдя наконец в вестибюль основного здания, Неттлс отправился переговорить с охранником Фредом, а Битти поднялся с ней на этаж. Пока он занимался проверкой систем безопасности, Джесси засунула в микроволновку пиццу для всех троих. Спустя несколько минут к ним присоединился Неттлс и поделился разговором с охранником.

– Я сообщил вашему дружку Фреду, что помогаю жительнице дома, которая высудила запрет на приближение к ней бывшего парня. Не стал уточнять, о ком идет речь, да он и не спрашивал. Если увидит кого-то подозрительного, то позвонит мне на мобильный.

Съев пиццу и просмотрев несколько повторный серий «Шеф-повара», Джесси сообщила, что сильно устала и на дворе уже ночь. Она выдала им одеяла и подушки, оставив готовиться ко сну. В гостиной был всего один диван, и она предположила, что именно младшему офицеру Битти предстоит провести ночь на полу.

Приняв душ, Хант переоделась, заперла дверь в спальню и подошла к заранее установленному видеомагнитофону. Краем уха она услышала, как парни переключили канал на какой-то боевик с участием Джейсона Стэтхэма, обрадовавшись, что этот фильм достаточно громкий и перекроет звук того, что она сама планировала посмотреть.

Наконец, почувствовав раздражение из-за собственной нерешительности, Джесси нажала кнопку запуска и включила видео. Экран сменился с синего на зернистый, а затем перешел к съемке спальни ее родителей.

Картинка оставалась неизменной в течение нескольких секунд, заставив Хант решить, что съемка попросту смонтирована. Но затем в кадре появился человек. Он был точно таким же, как и на видео из тюрьмы, и ни капли не изменился с ее детства. Высокий, худой, с крепкими руками и кулаками размера бейсбольной перчатки.

На лицо была натянута черная лыжная маска, открывая лишь глаза и рот. Джесси показалось, что она заметила бороду, но не могла сказать наверняка, поскольку освещение было плохим. Его глаза, настолько же зеленые, как и у нее самой, излучали тот же холод и проницательность, которые она видела в своих ночных кошмарах.

На видео двухлетней давности с места заключения Крачфилда было видно, что волосы отца начали седеть. Но из-за маски она не могла сказать обострилась ли эта ситуация или же он вообще побрился наголо. Тот факт, что он решил вдруг скрыть свое лицо, явно говорил о том, что его внешность претерпела некие изменения, которыми он не хотел пока делиться. И Ксандер тут же подтвердил эту догадку. Джесси услышала его голос впервые с тех пор, как ей было шесть.