Макс в ту ночь получил все, что только мог пожелать и о чем не решался просить Настю.

В себя он пришел уже на большой кровати в комнате, очнулся от сильного толчка в плечо. Это оказалась Мурка, она пристраивалась рядом, урчала и терлась о подбородок Макса, поджимала мокрые от росы лапы и сыто облизывалась.

– Кыш, поганка! – Жанна бросила в кошку свой свернутый халат.

Мурка выбралась из-под тонкой ткани, улеглась сверху.

Макс свесился с кровати и поглядел на пол. Мышей там не было, других зверушек, наполовину обглоданных, тоже не замечалось.

Жанна обняла Макса за плечи, перевернула на спину, всмотрелась в его лицо.

– Да ты еще пьяный, – сказала она и засмеялась. – Но все равно был хорош, даже очень.

Макс потянулся к ней, но девушка увернулась, вскочила с кровати и пошла в коридор.

В дверях она обернулась и приказала:

– Вставай! Я отвезу тебя домой. Уже поздно.

Было не поздно, а рано, даже очень – почти пять утра. Рассветные сумерки смешались с туманом, и сам черт не разглядел бы дорогу в этом мареве. Но только не Жанна. Она уверенно вела «БМВ» сначала по поселку, потом по бетонке. На трассе машина разогналась почти под двести.

– Не дури, – пробормотал Макс, однако Жанна и ухом не повела, точно не слышала его слов.

Она вообще держалась так, будто ничего между ними не было, не говорила глупости, не лезла с нежностями, не намекала на продолжение. Жанна просто подвезла его, как он просил, до «Ленты» и позволила чмокнуть себя в щеку на прощание.

– Увидимся.

Макс кивнул, выбрался на улицу и вздрогнул от утреннего холодка. Белая машина укатила прочь. Макс глянул ей вслед, потом перебежал дорогу и посмотрел на знакомые окна третьего этажа. Балконная дверь чуть приоткрыта, шторы задернуты, висят неподвижно.

Он достал телефон, глянул на него, снова на окна, развернулся и пошел прочь. Парень топал долго, час с лишним, через туман и легкую морось. На дачу притащился мокрый и совершенно трезвый.

Там Макс первым делом нашел растопку, кинул в печку, потом подбросил дрова, сидел и глядел на живой сильный огонь. Чувство такое, будто он ту самую мышь, не доеденную Муркой, целиком проглотил, с лапами, хвостом и шерстью.

Смешалось все – и вчерашний ужас, и безумная ночь, украденная у босса, и виски, и безнадега. Он покойник, как и Юрка, как и Жаров. Да и Жанна. Вот уж кто пропадет ни за что, просто потому, что выбрала не того мужика. Как и Настя.

Макс включил мобильник. Отец звонил ему три раза, Настя – семь. Последний вызов от нее был два часа назад.

Макс кое-как подавил порыв перезвонить ей и выключил телефон. Боль, резанувшая по сердцу, подсказала, что он все делает правильно. Нельзя звонить ей, встречаться, думать об их будущем. Лучше забыть об этом. Если повезет, то на время, а если нет…

В этом случае она найдет себе кого получше и поумнее. Он должен покончить с этим кошмаром. Иначе все завершится очень плохо, и не только для него.

Макс прикрыл огонь тяжеленной чугунной заслонкой и пошел искать, во что бы переодеться.

Через пару дней он сам себя в зеркале видеть не мог, одичал, зарос и выглядел не краше бомжа с городского вокзала. Макс подъел почти все старые запасы, а на улицу старался не высовываться. Он вышел пару раз по темноте в местный магазин, купил кое-что из еды и ретировался обратно.

В основном парень спал, благо погода располагала. Пошли нудные дожди, туман не рассеивался до полудня, на подоконник падали тяжелые капли.

Юрка снова как в воду канул, не звонил, слава богу.

От лютого безделья Макс даже включил телевизор, пощелкал по каналам, нашел местный. Там как раз шли новости.

Внутри у него ничего не екнуло, когда полноватая черноволосая ведущая ласково произнесла:

– Снова поступило сообщение об убийстве на местной трассе. На этот раз жертвой стал Немтинов Дмитрий. Он ехал домой с работы, когда ему под колеса попалась шипованная лента. На проколотых колесах молодой человек отъехал на обочину, где и был расстрелян неизвестными. От полученных ранений он скончался на месте. Наш корреспондент сообщает, что за неделю до гибели Дмитрий стал отцом, у него родился первый ребенок.

Голос ведущей доносился как сквозь туман. Макс крутил в руках пульт, равнодушно смотрел на экран и не чувствовал ни жалости, ни страха. Он просто смотрел на корреспондента, который метался по обочине и призывал оператора крупным планом заснять пробоины от пуль в стекле «Ауди». Полицейский из оцепления лениво отгонял их обоих. В кадре мелькнул смартфон, валявшийся на песке, и снова появилась ведущая.

– Это уже не первый случай бессмысленного расстрела, – делая страшные глаза, сказала она. – Напомним, что на прошлой неделе предположительно из пистолета Макарова был убит Яковлев Алексей шестидесяти пяти лет. Он возвращался из леса на свою дачу, когда на него напали неизвестные и произвели два выстрела.

– Три, болваны! – поправил Макс ведущую. – Или вы не все гильзы нашли? Хреново искали.

Та на замечания внимания не обратила и продолжала вещать:

– Появились первые приметы подозреваемых. Один высокий, второй в капюшоне, третий ниже ростом их обоих, уши немного оттопырены.

Она говорила что-то еще, но Макс не прислушивался. Высокий – это о нем, понятно. В капюшоне был Юрка, третий, ясное дело, клиент. Значит, их кто-то видел и благоразумно отсиделся в сторонке, где-то в кустах, довольно далеко, иначе Юрка засек бы его.

– Напомним, что Немтинов стал одиннадцатой жертвой неизвестных убийц. Бандиты используют пистолеты Макарова, некоторые жертвы были убиты из снайперской винтовки. Власти города просят жителей и приезжих не ходить в леса поодиночке и не пользоваться попутным транспортом. Сотрудники МВД сообщили нам, что отряды дружинников ежедневно будут проводить рейды вместе с сотрудниками полиции.

«Дружинники, значит, патрули. Это так, для отвода глаз, ради массовки, – рассуждал Макс. – Реально землю роют другие спецы. Они накопают, будьте спокойны, только дайте срок. Парень в «Ауди» был одиннадцатым, грибник – десятым. До них еще девять человек. Тут и Юрка руку приложил, и Саня, который благоразумно разнес себе башку, решив, что с него хватит. Он, что ли, из снайперки стрелял, за клиентом подчищая? Будут еще покойники, близка чертова дюжина».

От ворот донесся грохот. Кто-то стучал в калитку настырно и сильно, даже за ручку дергал. Макс очнулся, выключил телевизор и поплелся смотреть, кого там нелегкая принесла.

Это оказался отец, мокрый и злой, ссутулившийся чуть больше, чем обычно. Он вошел в дом, сел у печки, огляделся и недобро посмотрел на сына.

– Ну, привет. Я думал, ты пьешь тут в одиночестве.

– Убедился? – Макс смотрел в пол, старясь избегать отцовского взгляда.