Это были бывший муж и бывшая подруга. Они стояли у двери и молчали. Надя лежала бледная, с красными от слез глазами. Она смотрела, как будто сквозь них, не встречаясь с ними взглядом.

– Зачем вы пришли? – спросила она совсем тихо. – Что вам двоим от меня нужно? Пришли посочувствовать, успокоить, а может продолжить обвинять? Вы опоздали, больнее, мне уже не будет. « Предательство – это как поломанные руки, простить можно, обнять не получится», – говорил Толстой. Вы мне не руки сломали, вы меня растоптали, душу вынули, мне жить не хочется. Я очень жалею о том, что не ушла, молча, не пытаясь с вами поговорить. Возможно, тогда не случилось непоправимого. Что я вам сделала плохого? – задала она вопрос, приподнимая голову с подушки. Голос от легкого озноба начинал дрожать. – Может, я была плохой мачехой, постоянно воспитывающей тебя, Лиза? Не устраивала тебя как подруга? Может, я была неверной, скандальной женой, постоянно требующей у тебя подарки? Что я сделала не так? – Она говорила без остановки, не давая возможности пришедшим вставить слово. – Я любила вас, не смотря на все ваши недостатки и капризы, а теперь я просто хочу забыть вас навсегда, и не вспоминать, как страшный сон, – говорила она, переходя на крик. – Убирайтесь, убирайтесь оба из моей жизни. Я вас ненавижу!

Прибежавшая на крики доктор, выпроводила посетителей из палаты.

– Надя, сделать укол? Успокойся, они ушли. Будешь так реагировать, заставят прибегнуть к услугам психолога. Это кто были?

– Бывший муж и его дочь, – тихо ответила Надя, тяжело, дыша.

– Она виновница всех бед? – спросила доктор. – В ее возрасте трудно принять молодую мачеху. Здесь и ревность, и недоверие и отсутствие здравого смысла в силу возраста. Подростковый возраст самый опасный.

– Нет. Мы с ней даже дружили четыре года до сегодняшнего дня. Просто она не раздумывая, заступилась за своего отца и дружба закончилась.

– Может, хочешь поговорить об этом? Я приглашу молодого доктора, он твой ровесник, земляк. Ты выговоришься, и тебе станет легче.

– Как фамилия доктора?

– Ромашин Роман Алексеевич.

– Он психолог? Наш Ромка хотел стать женским доктором.

– Наш Ромка гинеколог. Так я зову? – спросила доктор, улыбаясь.

– Зовите, ему я расскажу все, а психолога не надо, я в своем уме и при памяти. С нашим Ромкой мы дружили со школы, потом как-то потерялись.

Они встретились, как старые друзья, не видевшиеся много лет. Обнявшись с Романом, Надя еще всплакнула, но потом успокоилась. Начались воспоминания, которые перешли на историю Надиной жизни, после их расставания и до сегодняшнего дня.

– Ромашка, у тебя все еще будет и муж, и дети, – говорил Роман, держа Надю за руку.

– Ромка, а я ведь тебя искала, письмо в общежитии оставляла для тебя? Что случилось? Куда ты пропал? Как твоя жизнь Ромашка?

– После первого семестра, в город приехал отец. Они разбежались с матерью, у которой несколько лет был любовник, а мы даже не догадывались. Он снял квартиру и мы стали жить вместе. Он работал, я учился. Все это продолжалось чуть больше года. Потом отец нашел себе женщину, и я вынужден был уйти из однокомнатной квартиры. Жилья нет, работы нет, пришлось выкручиваться. Устроился санитаром, снял комнату и окончил третий курс. Отец помогал, но не регулярно. Потом добился места в общежитии, но работу не бросил. В Солнечный ездил всего один раз, после третьего курса. Заходил к вам домой, но там уже жили другие люди. Кто говорил, что ты в городе, кто, что уехала с братом, продав квартиру. Посидел на пристани на нашем месте и вернулся последним теплоходом назад. Всякое было. Я даже в роли альфонса успел побывать, только надолго меня не хватило. После института здесь проходил интернатуру у Галины Ивановны. Очень грамотный специалист, многому меня научила и человек замечательный. Лет шесть назад разошлась с мужем. Он ей оставил дом, который строил по своему проекту, а сам женился на молоденькой блондинке, ушел в политику. Теперь и с деньгами, и с рогами. У Галины Ивановны есть дочь, тоже врач, только детский. Я познакомился с ней случайно. Вначале дружили, потом стали жить вместе, а потом и поженились. Живем вчетвером, сыну скоро год, дом не маленький, места хватает. Это за городом, район Восточный. Отец жены подарил дочери машину после рождения внука. Вот мы с тещей и ездим на ней на работу. В доме из чужих людей, только приходящая кухарка. За няню Танюша, за горничную – Галина Ивановна, за уборщика и дворника – я. Твой доктор – это моя теща. Одним словом династия. Ты не устала?

– Я очень рада, что мы встретились. Спасибо, что выслушал, мне действительно стало легче.

– Постарайся забыть все, что произошло. Это трудно, но это лучше чем сойти с ума. Ничего хорошего, кроме психиатрической больницы это не принесет. Тебе оно надо?

– Сколько меня здесь продержат? Я хочу домой,

– Завтра посмотрят и скажут. Важно было остановить кровотечение. А куда домой? – поинтересовался Роман.

– Как куда? В Солнечный. У меня там квартира однокомнатная, останется найти работу. В нашей школе буду преподавать английский язык.

– Давай дождемся завтрашнего утра, а потом решим, как тебя доставить. Спокойной ночи, отдыхай, я утром зайду. Может, что нужно? Ты не стесняйся, говори.

– Спасибо, передавай и теще огромное спасибо. До завтра.

Надя спала очень беспокойно. Ее преследовал какой– то кошмар. Просыпаясь, она пыталась вспомнить, что ее так напугало, и не могла. Вновь засыпала, и снился новый кошмар. Проснувшись в очередной раз в холодном поту, она просто лежала, на часах было 5:30. В шесть, дверь приоткрылась, и на пороге появился Роман.

– Тебе чего не спится? Я сегодня дежурил в роддоме, решил, до сдачи смены, принести тебе, перекусить, как проснешься, а ты уже поднялась. Кофе хочешь?

– Хочу, – ответила Надя. – Сейчас чашку достану, – сказала она, увидав в его руках термос, и открыла тумбочку.

– А что у тебя есть к кофе? – спросил Роман, рассматривая содержимое тумбочки. – Это не годиться. Фрукты и сок осилишь потом. Ты вчера, чем питалась до того, как попасть сюда?

– Святым Духом, как говорила моя мама. Не ела я вчера, – ответила Надя.

– Тогда ешь сегодня, – сказал Роман, доставая из кармана халата плоский пищевой контейнер. – Не переживай, бутерброды сделаны десять минут назад, а до этого колбаса и сыр лежали в холодильнике.

– Спасибо. Кофе я выпью, а есть мне совсем не хочется. Дождусь завтрака. Что у вас здесь подают? – спросила Надя.

– А домой хочется? Тогда ешь и не спорь с доктором. Я что,