имя много-много раз: «Риа, Риа, Ри». Рия приходила в себя: голова гудела, словно по нее долго били, тело не слушалось. Но она вдруг почувствовала, как струйка тепла поползла от пальцев к плечам. Рия окончательно открыла глаза. На кровати сидела малышка Денг и массажировала ее ладони и пальцы.

– Она сказала, что владеет целебным массажем, хочет испробовать его на тебе, и мы не смогли ей отказать, – произнесла Нари, которая все это время была поблизости.

Она налила воды в чашку и внимательно посмотрела на девушку.

– Даже представить не могу, сколько поклонов Денг сделала, чтобы ко мне прикоснуться, – вяло произнесла Рия, щупая внушительную шишку на затылке.

Нари засмеялась, подошла ближе и присела на краешек кровати.

– Ну что ж, ты, кажется, уже в порядке, если шутишь. К тому же, тебя излечит целебный массаж, – произнесла тайка, взглянув на девочку, которая уже закончила массажировать левую руку и перешла к правой.

Денг успела лишь прикоснуться к правому запястью Рии, как лицо Нари совершенно изменилось: губы сложились в тонкую ровную линию, которая на ее всегда улыбающемся лице выглядела злобной гримасой, мышцы лба напряглись, образовав центральную морщину, обеспокоенный взгляд, поджатые губы – что-то явно шло не так.

Все поменялось буквально за секунду. Тайка резко встала и обратилась к Денг: «Ты не могла бы оставить нас с Рией ненадолго. Спасибо». Она повторила еще что-то на тайском, голос прозвучал достаточно твердо, и малышка кивнула, быстро спрыгнула на пол, попрощалась и убежала, прикрыв дверь. Рия слышала, как девочка своим тонким голоском кричала что-то на улице.

В воздухе невидимыми чернилами было написано «Назревает Разговор», и эта чернильная туча предвещала грозу. Тревога пробиралась в гортань и мешала дышать. Рия еще не очень ясно соображала, а потому попросту не могла догадаться, что же она вновь сделала не так: прикосновение, шутка, какой-то знак? Что, черт возьми, вновь шло не так?!

Внезапно Нари крикнула что-то громко на тайском, после чего напуганная девушка услышала звук множества шагов. Женщины отзывались на улице, продолжая кричать на тайском. Рия посмотрела в окно и увидела, как издалека бегут мужчины-монахи с Суваном во главе. Со стороны двери тоже слышался топот. Кто-то приложил к окну деревянную панель и прибивал ее гвоздями. Пахнуло расправой.

Спустя несколько минут в комнату ворвался запыхавшийся после бега Суван. За его спиной стояли остальные мужчины. Отдав им распоряжения на тайском, он вошел вместе с сопровождающим его повсюду монахом. Ничего нельзя было понять, ох уж этот языковой барьер! Но тон главного монаха показался Рие непривычно резким, а произнесенные слова ранили углами. Рия оказалась на волоске от того, чтобы удариться в панику, и наблюдала за всеми в полном недоумении от происходящего. Почему-то именно так она всегда представляла расправу инквизиции. Последняя доска заслонила окно, пожирая последние лучики света. Трое тайцев молчаливо переглянулись, Суван кивнул Нари, предлагая ей начать.

– Рия, – очень осторожно начала Нари, – почему ты здесь?

Девушке показалось, что кто-то просто разыграл её и сейчас снимает всё на скрытую камеру. Дверь резко распахнется и войдет Машка, вся её группа журналистов, мужчина в кепке с козырьком с огромной камерой, вечно жующий жвачку. И с аплодисментами сделают ей посвящение в журналисты. Но никто не выскакивал.

– Я приехала к вам по договоренности с редакцией моего журнала. Я преподаю английский храмовым детям бесплатно, а вы позволяете мне наблюдать за жизнью в храме и писать об этом дневник, который впоследствии опубликуют в виде статьи. Я что-то упустила?

– Да, упустила, – резко ответил старший монах, пронзая воздух не хуже грозовой молнии.

Тон Сувана словно пригвоздил к стенке, никаких тебе округленных вежливостью вопросов. Он вновь кивнул Нари и указал глазами на испуганную зеленоглазую учительницу. Нари сделала резкий шаг вперед, схватила руку Рии и отодвинула манжет рубашки с правого запястья, обнажив светло-розовый шрам в виде треугольника. Суван сделал вдох и отвернулся в сторону бывшего окна, молодой мужчина за его спиной переминался с ноги на ногу и потирал виски. Нари пристально и надменно всматривалась в зеленые глаза девушки, которые медленно наполнялись слезами.

– Я не знаю, чем могу поделиться с тобой, – произнесла шепотом Рия, чувствуя вину сама не понимая за что.

Ситуация становилось непредсказуемой, ей казалось, что её обвиняли, а она даже не могла защититься, не понимая, о чем идет речь.

– Ты можешь рассказать мне всё, – доверительно произнесла Нари и с точностью воспроизвела жест Рии, поднимая правую руку с раскрытой ладонью. Это напоминало детский жест «я торжественно обещаю», когда твой друг собирается открыть, в кого влюблен, или самое искреннее «я никому не скажу», когда ты признаешься кому-то в своем самом сокровенном желании, или «это не я, честное слово». И этот международный жест доверия не мог не подкупать.

– Я ищу места силы, Нари, – произнесла Рия, стараясь не думать о том, насколько глупо это звучит.

– У тебя есть карта?! – тут же спросил старший монах все еще резким тоном, распиливая Рию своим голосом.

– Какая карта? У меня нет карты, – разочарованно ответила девушка. – Есть лишь внутренний приемник, настроенный на интуицию и сердце.

– Как называются эти места силы? – продолжал выяснять подробности Суван.

– Чакры, – коротко ответила Рия, но все же решила разъяснить. – Это 7 Чакр Земли. Как оказалось, у Земли они тоже есть, эти самые Чакры. Красную я уже раскрыла, – мямлила Рия, не догадываясь, воспринимают ли её слова всерьез или как полную чушь.

Суван и Нари переглянулись. Несмотря на всю накаленность ситуации, они продолжали говорить по-английски, чтобы и гостья могла следить за разговором.

– Неудивительно, что маленькая Денг от нее не отходит, – подтвердила Нари, обращаясь к Сувану.

Зеленоглазая девушка вопросительно взглянула на обоих монахов, потеряв нить разговора.

– Ее имя переводится «красная», – разъяснил Суван ледяным голосом. – Ты одна их ищешь?

– Нет, – качнула головой Рия, делая продолжительную паузу, все еще взвешивая, стоит ли рассказывать, кто и каким образом ей помогает. – У меня есть наставник. Он мне помогает, но я не могу с ним связаться с того времени, как я здесь.

– Имя!!! – закричал Суван, приближаясь и вконец теряя самообладание. – Назови его имя!!!

– Его зовут Френк, просто Френк.

– Как он выглядит?! – напирал Суван.

– Он… он – привлекательный высокий мужчина, атлетического телосложения. У него голубые глаза…

– Он европеец?!

– Да, да! И я больше ничего о нем не знаю, ничего, клянусь! – бормотала Рия, сжимаясь в крохотный комочек.

Нари жестом приостановила Сувана. Рия заметила, что даже в подобной ситуации женщина не прикоснулась к монаху даже кончиком пальца. Таец остановился в шаге от девушки и вновь разрешающим жестом позволил мудрой тайке продолжить разговор.

– Что тебе известно об Атласе? – невозмутимым тоном произнесла Нари.

– Я не знаю никакого Атласа, – подумав, ответила Рия. – Но Френк дал мне это. Это моя инструкция, – бормотала Рия, потянувшись за сумкой, где пряталась ее пожелтевшая книга.

Не понимая, ошиблась ли Нари в термине, или действительно хотела сказать «Атлас», резким движением вытащила коричневый томик, подняв над головой. Видимо, движение показалось слишком резким, так как Нари немедленно вырвала книгу из рук девушки, словно опасное оружие. Затем раскрыла книгу, рассматривая несколько страниц записей и знаков. Тайка пересматривала нарисованные символы и надписи несколько долгих молчаливых минут. А затем, словно под влиянием яркого света, чернила побледнели и окончательно исчезли, тайка смотрела на пустые листы.

Нари будто бы вновь вернулась к своему обычному состоянию, глаза превратились в гладь, излучающую мир и спокойствие. И эта её улыбка – другая, понимающая, глубокая, насколько глубокими бывают мысль, эмоции или же идеально гладкий океан.

– Она чиста, – полушепотом произнесла Нари, глядя на Рию и обращаясь к Сувану.

Хотя тот, кому адресовалось послание, стоял позади, а Нари почти шептала, любой звук прорезал тишину этой комнаты ножом мясника. Тайка не добавила ничего более, Рия вытирала