– Ну же, черт возьми!

Промолвил барон, сбросив с себя лохмотья, скрывавшие изящный замшевый колет, шпагу и пару пистолетов, в одно мгновенье оказавшихся у него в руках. Оценив небезопасность ситуации, докеры рассеялись, прячась меж ящиков и тюков. Из укрытия показался Ла Удиньер, направившийся к воротам, наперерез, чтобы преградить путь герцогу.

– Ну, что же ты?! Стреляй!

Теряя терпение прокричал Д'Анж, в свою очередь бросившийся к британцам.

В этот миг прогремел долгожданный выстрел Поликена. Человек, в вишневом плаще вскрикнув, упал на спину. Дежурившие у ворот, ближайших к дверям «Адмирала Гуффье», заметив откуда прогремел мушкет, бросились наверх, по гостиничной лестнице. Услышав крик, встревоженный взгляд лейтенанта отыскал незнакомца, устремившегося к раненному герцогу.

– Клопюэль, задержите его!

Плотный, коренастый англичан, из свиты вельможи, выхватил пистолет и, обернувшись, выстрелил, уложив одного из людей помощника интенданта. Узрев бегущего Д'Анжа, высокий, длинноволосый Клопюэль, рванул с места, словно наперегонки бросился к истекающему кровью английскому вельможе. Два выстрела прогремели почти одновременно: барон, в упор, расстрелял распластавшегося на булыжнике причала шталмейстера, а Клопюэль, желавший воспрепятствовать убийству, угодил в плече противника, всего лишь слегка повредив плоть. Барон, не обратив внимания на царапину, до того как приблизились нормандцы, успел отбросить край плаща, закрывавшего лицо

убитому лорду-адмиралу.

– Но это, же не он…

Прошептал растерянный Д'Анж.

– Это не Бекингем!

Закричал он в отчаянии, ринувшись на противника. Клопюэль и оказавшийся с ним рядом крепкий, скуластый усач, в темно-синем, бархатном жилете, отразив атаку Д'Анжа, перешли в контрнаступление, тесня и угрожая противнику опасными выпадами. Уцелевшие британцы так же вступили в схватку с превосходившим неприятелем, впрочем, отбиваясь ожесточенно, но без азарта, понимая, что положение не сулит победоносного звона фанфар.

Проведя блестящий маневр, барон в молниеносном выпаде нанес укол усачу, лишив того возможности передвигаться, оказавшись один на один с Клопюэлем. Ярость и неуступчивость противников привела их на край причала, где господа продолжили поединок. Невзирая на весьма серьезный послужной список Клопюэля, ему не удавалось серьезно досадить сопернику, отвечавшему нормандцу неприятнешйми контр-рипостами. Отразив серию сильных рубящих ударов, при этом демонстрируя обширный арсенал великолепных парадов, Д'Анж, улучив момент, растянулся в туше, достав острием живота нормандца. Клинок вошел всего на несколько дюймов, отчего Клопюэль согнувшись, отпрянул на три-четыре шага. Барон в молниеносном прыжке взмахнул шпагой, распоров щеку и лоб кардиналиста, чье лицо залила кровь. И вот уже безжалостный клинок взмыл над нормандцем, чтобы нанести смертельный удар, когда прогремел выстрел.

Удар пули заставил барона сделать несколько шагов к самому краю причала, не позволив завершить расправу над ненавистным противником. Он выпустил шпагу, и перед тем как свалиться в морскую пучину, будто с того света, взглянул в глаза Ла Удиньера, ещё не опустившего пистолет, из ствола которого струился пороховой дымок. Взгляды Д'Анжа и Ла Удиньера встретились, будто поразив молнией обоих. Барон пошатнулся и, лишившись чувств, свалился с пристани, сгинув среди всплесков волн, меж датской шхуной и ветхой фризской бригантиной. Тот же час море поглотило его.

****

Тем же утром, в пяти лье на запад от Гавра, к песчаному берегу, в небольшой живописной бухте, причалил четырехвесельный ял, под косым латинским парусом. Несколькими часами ранее в предрассветной мгле, это суденышко, приняв на борт четверых гребцов и двух пассажиров, направлявшихся из Англии к французскому берегу, отчалило от борта голландского судна «Lam», взяв курс к побережью Нормандии.

Как только киль ялика врезался в береговой песок, из прибрежных скал, появился человек, поклоном поприветствовавший двух путников, покинувших шлюпку:

– С прибытием во Францию, Ваша Светлость.

Отвесив почтительный поклон, произнес незнакомец. Бекингем высокомерно кивнул, а Монтегю, подав руку мужчине, произнес:

– Милорд, это наш верный друг, господин Альдервейден, он часть моего плана. Я намеренно попросил вас прибыть в карете с гербами в дуврский порт, яркий красный плащ, так же, как вы догадываетесь, не был случайностью. Я желал, чтобы каждый бродяга британского королевства знал о том, что герцог Бекингем инкогнито, отправляется во Францию. И мой план, полагаю, удался.

– Это только начало Уильям, только начало.

Произнес герцог, морщась от солнечных лучей, разглядывая прибрежные скалы.

– Положитесь на меня, милорд, имея таких людей как Альдервейден, мы выпутаемся из любых неприятностей.

Граф, хлопнул валлона по плечу.

– Милорд, карета наверху, прошу вас.

На вершине утеса, куда вела узкая тропа, действительно ожидала карета, запряженная четверкой отменных каурых скакунов, сдерживаемых седоволосым возницей. Бекингем и Монтегю заняли места в салоне экипажа, а Альдервейден поднялся на козла.

– В Париж Позель, да побыстрей, не жалей рысаков.

Обратился лекарь к вознице. Кучер щелкнул кнутом, и карета сорвалась с места.

1 Гильом Гуффье, сеньор де Бонниве и Буаси – основатель Гавра (1517), французский вельможа и военный, адмирал Франции с 1515 года, особо приближенный к королю Францску I Валуа.

ГЛАВА 18 (77) «Аббатство Жюмьеж»

ФРАНЦИЯ. НОРМАНДИЯ. АББАТСТВО ЖЮМЬЕЖ.

В трех лье от Руана, в излучине реки Сены, средь чащи векового леса, раскинулось старинное аббатство Жюмьеж – бенедиктинский монастырь, по легенде основанный святым Филибертом в 654 году. Тот самый Сен-Пьер Жумьеж, куда бал сослан Тассилон Баварский при Карле Великом, для того чтобы в 788 году, основатель династии, присоединил Баварию к своей империи. История сей христианской твердыни насчитывает множество славных событий овеянных духом древности, занося в анналы не только периоды благоденствия и процветания, но и запечатлев в памяти горести и унижения.

Первая церковь на этом месте была заложена ещё в VII веке, однако после уничтожения и разграбления её норманнами в VIII веке, монастырь отстроили в ещё больших масштабах, чем до набега. А в X– XI веках Жюмьеж был перестроен в романском стиле и освящен при Вильгельме Завоевателе. С этого момента аббатство находилось под покровительством герцогов нормандских, что способствовало его процветанию, пик которого пришёлся на XI—XIII века. Жюмьеж стал главным монастырём Нормандии и важным центром образования и науки, собрание манускриптов в монастырской библиотеке насчитывало несколько сотен ценных трудов. В XIII веке монастырская церковь была перестроена в готическом стиле. Аббаты монастыря часто играли важную роль в государственных и церковных делах, как французского королевства, так и других стран Старого Света. Один из них, Роберт Шампарт, стал Архиепископом Кентерберийским в 1051 году. Многие другие аббаты стали епископами, а некоторые даже кардиналами.