И снова мрачная бездна. Те образы, что Адхара смутно ощущала, когда Андрас усыпил ее, стали обретать свою форму. Появляющиеся из тьмы чудовища со всех сторон обступали девушку, касаясь ее слабого и изнывающего от боли тела. Внезапно зажегся свет, и Адхара увидела каменный свод пещеры. Ее глаза широко раскрылись, она не могла, как бы ни хотела, закрыть веки. Она чувствовала, как ее охватил жар. Адхаре захотелось заплакать, но она не могла. Оказавшись пленницей собственного тела, девушка могла лишь беспомощно наблюдать за его изменениями. Омерзительное прикосновение десятков рук, сжимавших ее, доставляло ей невыносимые страдания. И тут она вспомнила. Это было сродни возвращению назад во времени в ту зловонную келью, в которой ее и воскресил Андрас. Адхара вспомнила этот первый вздох, от которого, казалось, ее легкие едва не лопнули, этот жар, касавшийся ее плоти, но не охватывавший ее целиком, эту кровь, которая, как вязкая кипящая лава, ползла по венам, и девушка оказалась не в силах этому противиться. И затем этот образ, это так хорошо знакомое ей дыхание. Андрас был там же: от него зависела жизнь и смерть существа, кем она и была в тот момент. Кандра появлялась прямо на ее глазах, и Адхара отчетливо ощущала, как это существо ускользало куда-то вдаль, уступая ей свое место.

Прошла целая вечность, пока наконец погас свет и снова вернулась тьма. Видения скрылись во мраке, жар стал ослабевать, и Адхара погрузилась в плотную тягучую тишину. Это была уже не Адхара и даже не шестое создание. Не было больше ничего, кроме невыносимой боли.

Ее разбудил теплый свет. Ее тело еще помнило причиненную ему жестокую боль. Адхаре удалось склониться на бок — она опять ощущала свое тело. Девушка провела по нему рукой: казалось, что она обрела его заново. Все было на месте, и ни следа не осталось от той безумной жаркой ночи.

Адхара почуяла свежий приятный запах и медленно открыла глаза.

— Как ты себя чувствуешь? — Напротив нее стоял Андрас с дымящейся чашкой в руках.

Присутствие этого человека снова привело девушку в чувство, отчего она очень сильно смутилась. Все было как и прежде.

— Тебе нужно поесть. Ты проспала двое суток, и у тебя был сильный жар. От этого у тебя сильная слабость, — добавил он, помогая девушке встать.

— Оставь меня, — выпалила Адхара. Ей хотелось остаться одной. Девушка с жадностью все съела, заметив, однако, что ее мучитель оказался прав. Она сильно проголодалась, и этому человеку, как всегда, удавалось предвосхитить любое ее желание.

Как только она закончила, Андрас подал ей знак:

— Посмотри на руку.

Да, рука — основная причина, по которой девушка была подвергнута таким невыносимым пыткам. Бросив на нее равнодушный взгляд, она тут же уронила чашку: ее мизинец снова стал бледным, обретя пусть не совсем еще здоровый, но почти естественный свой цвет. Адхара потрогала его, обратив внимание на то, что он снова обрел былую чувствительность.

Остальная часть руки все еще оставалась черной и онемевшей, но теперь, по крайней мере, был уже сделан шаг вперед.

— Для начала найдем способ навсегда остановить этот процесс, и тогда у нас появится больше шансов вернуть твою руку в прежнее состояние.

Адхара не верила своим глазам. Она то и дело шевелила мизинцем, глядя на него так, словно никогда его прежде не видела. Это снова был ее палец.

— Время поджимает, и нам нужно возвращаться в Макрат.

Адхара подняла на своего спутника взволнованный взгляд, однако в нем не было признательности, облик этого человека, так спокойно разговаривавшего с ней, совместился в ее сознании с образом Недремлющего, на протяжении долгого времени проводившего над ней свои чудовищные эксперименты.

Адхара сжалась в комок, прижав колени к груди, и пристально посмотрела на своего создателя и мучителя.

Сначала приходит боль. Она появляется даже раньше света. Никогда прежде она не испытывала подобной боли, резкой и жгучей и в то же время глухой и пульсирующей. Она застонала.

— Я знаю, что это больно, но, если тебе удастся лежать спокойно, тебе станет лучше, — послышался чей-то голос.

Амина открыла глаза. Прямо над собой она увидела какой-то навес. Медленно, одно за другим возвращались ощущения. Она поняла, что лежит на походной койке, и ей показалось, что ее лишенное сил тело срослось с соломенным матрасом. Ей не удавалось подчинить его своей воле, и даже поворот головы стоил ей невероятных усилий.

В поле ее зрения попало лицо бабушки. Именно ей и принадлежали эти слова.

Что это…

Из ее груди снова вырвался стон.

— Ну хорошо, пойду за священником, — сказала, поднимаясь, Дубэ.

Амине хотелось остановить ее и объяснить все, что с нею произошло. Она подняла руку, но так и не смогла даже коснуться ладони своей бабушки.

Ясно было одно: никогда еще за всю свою жизнь ей не было так плохо. Однажды у нее была сильная лихорадка, и она чувствовала, что была на волоске от смерти, но это не шло ни в какое сравнение с резкой болью в ноге, и боль становилась все сильнее, заставляя дрожать все тело девочки.

Это случилось со мной еще раньше, подумала принцесса. Но что именно это было, она так и не вспомнила.

В палатку вошла королева в сопровождении священника. Это был мужчина с длинными и жесткими волосами. Прежде она никогда не испытывала особой симпатии к служителям культа. Они знали толк в болезнях, мазях и горьких настоях, но теперь она смотрела на него как на спасителя.

Мужчина внимательно посмотрел на девочку, а потом повернулся к Дубэ, словно недоумевая, для чего она его позвала.

— Я сделал все, что было в моих силах. Рана не опасная, и принцесса скоро поправится, — пояснил он.

— Но ведь это всего лишь девочка. Ты же не можешь просить ее терпеть все это. Дай ей какое-нибудь успокоительное.

Священник, поколебавшись немного, устало кивнул. Он вынул из висевшего у него на шее мешочка склянку с прозрачной жидкостью и поднес ее к губам Амины. Содержимое пузырька имело кислый запах и отдавало спиртом.

— Будь молодчиной, только один глоточек, — обратился к принцессе священник и, подсунув руку под затылок, приподнял голову девочки.

От этой микстуры защипало в горле, и по лицу что-то скатилось. Должно быть, Амина заплакала, толком даже не осознав этого. Ей стало ужасно стыдно: ее, так неистово стремившуюся стать настоящей воительницей и отомстить за смерть своих близких, свалила с ног легкая рана.

Вот тогда-то она и вспомнила все: и Адхару, с ее безумным желанием открыться обитателям этого лагеря, и самое главное, стоявшего перед ней Амхала с мечом в руке, с безразличным взглядом, как и в тот день, когда он убил отца принцессы.

Амина хотела было подняться, но от микстуры уже онемело все ее тело. А мгновение спустя принцесса погрузилась в тяжелый сон без сновидений.