Я слышу, как Мола говорит с двумя мальчишками. А ты слышишь?

Извини, сама не знаю, почему я шепчу. Интуиция подсказывает, что так лучше. Ага, вот тебе урок жизни: если интуиция подсказывает, что так будет лучше, значит, так и надо делать. Внутренний голос не обманывает. Взрослые любят это клише. Ну хорошо, любят не все, зато часто употребляют. То есть мы, конечно, не заходим в «Данки» купить кофе и не шепчем первому встречному «эй, верь своему внутреннему голосу» как некий тайный пароль взрослых. Хотя знаешь что? Возможно, это и есть пароль. Мало кто из взрослых советует своим детям верить в себя, полагаться на свой хилый внутренний голосок. Мои родители никогда так не делали. Они лишь говорили, что можно, а что нельзя. В основном последнее. Ни один учитель не советовал мне доверять своей интуиции. Как глупо. Кому как не детям об этом говорить? В действительности им внушают прямо противоположное. Ты и сама это знаешь, верно? Многие люди заставляют тебя что-то делать (или не делать) против твоей воли из удобства, лени или ради выгоды. Говорят, ты ничего не понимаешь, не умеешь себя вести, пока еще плохо себя знаешь. Чаще всего последнее. Все это — полная лажа. Только ты сама себя знаешь, а если кажется, что-то не так, и ты не можешь объяснить, в чем дело, то какая разница? Доверяй внутреннему голосу, болей за команду «Интуиция». Даешь веру в себя, без ограничений! Ты сейчас внутри меня, как и мой внутренний голос. Ты сама себе голос. А я вживляю в тебя свой, как в «Начале»[16]. Ладно, хватит болтать про голоса.

Ух ты! Слышала? Что-то врезалось в зад «Скорой помощи». Черт…

Если б я могла посмотреть. Никто не кричит, не зовет? Это уже хорошо, правда? Погоди.

Вот, вернулась. Я вижу Молу в другом боковом зеркале. Черт побери, не могу обернуться. Может, мне тоже выйти? Мола разговаривает с одним из парней. Я не буду долго говорить.

Тебе покажется странным, но каждый раз, заводя новый разговор, я воображаю, что ты стала на год или два старше той, какой я представляла тебя во время последнего разговора. Погоди. До тебя дошло? В моем уме ты старишься с каждым записанным сообщением. Время не так работает, с другой стороны, нет ничего странного. Да, я прокручиваю время вперед, потому что могу это сделать. Ты растешь у меня на глазах, перед моим внутренним взором. Круто, а? Или нет?

Вообще-то совсем не круто. Ужасно жаль и просто ужасно. Ужасно-преужасно. Я не пытаюсь шутить. У меня нет слов, чтобы описать ужас от того, что твой папа погиб у меня на глазах чуть больше двух часов назад, и ужас понимания, что меня не только не будет рядом с тобой, но оттого, что я это знаю.

Хуже не бывает, правда?

Да, я сейчас плачу.

Надеюсь, я хотя бы подержу тебя на руках до того, как меня не станет. Не знаю, у меня назревает чувство, что я никогда не доберусь до больницы, а если доберусь, то ее захватят, как все остальные, или это случится слишком поздно, когда я уже перестану быть собой, а тебя, выдернув из моего чрева, кинут прямо в центр безнадежного, адского мира.

Ага, я съехидничала. Извини. Сейчас кругом такой мрак, вдобавок я всегда была пессимисткой. Главное, стакан не полон. И нет смысла спорить, у кого он наполовину пуст, а у кого нет и половины. Да, шутка не очень удалась.

Хорошо, я вновь доверяюсь внутреннему голосу. Или мочевому пузырю? Я выхожу. Мне надо пи-пи.

Люблю.

Баю-бай, сассафрас.

— Она что, типа беременная? — спрашивает Джош.

Луис тяжело вздыхает.

— Чувак! Доктор Кто уже сказала, что она брюхатая.

— Угу, просто, когда видишь это прямо перед собой, торкает.

— Мола, как жаль, что ты не смогла помешать им превратиться в зомби. Очень грустно. Настоящая трагедия, — вмешивается Натали.

Она, тяжело ступая, идет к группе, оглядываясь на лежащего на дороге мертвого старика.

— Мы не зомби, — бурчит Джош.

Луис опять вздыхает:

— Чувак. Ты — зло.

— Не надо им потакать, — просит Рамола. — Джош, Луис, это Натали.

Оба парня говорят «привет» и лениво, на четверть, приподнимают руку.

Чтобы успокоиться самой и успокоить подругу, Рамола берет Натали за левую руку, стараясь не тянуть и не тащить, избегает любых резких движений, способных причинить боль. Несмотря на холодный осенний воздух, кожа Натали слишком теплая, почти горячая. Повышенная температура может возникнуть как из-за начала инфекции, так и вследствие побочных эффектов вакцинации, если она вообще повысилась. Натали и раньше жаловалась, что ее временами бросает в жар.

— Какая у тебя рука холодная, — замечает Натали, как бы предлагая Рамоле возразить.

Рамола убирает руку и прячет ее в карман куртки, чтобы та не выдала ее истинные мысли.

— Хорошо, что теперь? Только без выкрутасов. — Натали рассказывает о неудачных попытках дозвониться до 911 или клиники Эймса, добавляет, что доктор Аволеси не отвечает на эсэмэски.

Подростки осматривают автомобиль старика и сообщают, что обе передние покрышки спущены, а диск со стороны водителя погнут. Даже если растащить сцепленные машины, седан неуправляем. Рамола добавляет и без того очевидное: «Скорая помощь» тоже.

Мальчишки бегут к месту, где спрятали велосипеды и рюкзаки.

Рамола стоит к Натали лицом. Свети сейчас солнце, она бы полностью оказалась в тени, отбрасываемой подругой.

— Ты знаешь, о чем я хочу спросить, — произносит она.

— Мне хуже. Похоже на грипп. Одновременно и знобит, и бросает в жар. Голова кружится. Рука страшно болит. В висках стучит. В горле — огонь. — Голос Натали срывается, кожа бледная, серая, под глазами набухли фиолетовые мешки.

В потоке отчаяния тонут последние надежды и доводы. Рамола отводит глаза, смотрит на лесную чащобу. Вытирает ладонью лоб, словно проверяет собственную температуру.

— Не волнуйся, — продолжает Натали. — Я обещаю, что никого не покусаю. Если только эти двое не выведут меня из себя.

— Не подлизывайся к подросткам, пожалуйста. Кстати, извини за вопрос ребром: ты не голодна? Захватила что-нибудь перекусить?

— Только пару дорожных упаковок детской смеси. Перебьюсь.

Подростки подъезжают на велосипедах, стоя на педалях, нарезают круги вокруг двух женщин. Посох Джоша торчит из рюкзака, как флагшток без штандарта.

Они тараторят: «мы с вами», «мы вас защитим», «тут много зомби-животных», «мы поедем вперед на разведку», «вам повезло встретить нас», «нам не впервой». Подростки кипят энтузиазмом и бравируют — точно так же, как накануне столкновения с вылезшим из машины стариком. Глупым подначкам нет конца: «в этом месте фильма про зомби герои берут в союзники левых пассажиров», «и они сражаются вместе за свою жизнь», «это — первое правило зомби-апокалипсиса», «но притирка в группе идет с трудом», «они из разных слоев общества и все такое», «иногда группа распадается», «а иногда нет», «потом левых пассажиров кончают одного за другим», «так всегда бывает», «первым всегда гибнет чувак со смуглой кожей», «чувак, у тебя кожа не смуглая», «еще какая, блин, смуглая», «с нами все будет норм, мы добрые герои», «не-а, герои всегда в конце гибнут», «эй, сумасшедшая мысль, но мы могли бы вас подвезти. Садитесь на руль», «чувак, пусть стоят на задних пегах», «точно. Мы будем медленно ехать. Это совсем не опасно», «мы однажды уже…»