Я только нахмурился, досадуя, что все так легко по моей роже можно прочесть.

— Послушай моего совета, малец, — Витя прикурил, по-зоновски остро глянул исподлобья, — не кипишуй. Тема эта темная, непростая. Девка эта — стремная. Как бы тебе с ней в блудняк не влететь…

— Это уж мне решать, — отрезал я, — спасибо за помощь. И это… Папе Дане не говорите, пожалуйста…

— Пока и нечего говорить… А там — поглядим. Сам поосторожней. Хочешь, ребяток дам, чтоб приглядели?

— Не надо.

— Ну-ну…

— Лере и внуку привет.

— Разберусь…

Я прыгнул в машину и свалил побыстрее в город.

Терпение и так было на исходе.

Мне, после всего услышанного, просто необходимо было увидеть Машу. Посмотреть на нее, уже владея новой информацией.

Потому что раньше я все равно, как ни крути, видел в ней только легкую анимешную девочку, сладкую загадку, зацепившую меня за яйца и никак не дающую… Ну, скажем, свободно вздохнуть.

А вот теперь…

Теперь мне нужны было как-то сопоставить услышанное с ее образом. Осознать.

У моей Маши в прошлом было такое, чего врагу не пожелаешь.

Детский дом, смерти близких людей… Тут конечно перестанешь доверять незнакомым и знакомым…

И еще что-то было, настолько стремное, что она молчала и отгораживалась.

А я не хотел, чтоб отгораживалась.

Хотел, чтоб доверилась.

Я поставил машину в тени деревьев, так, чтоб не сильно заметно было из окон, и принялся ждать.

Ну и, заодно, придумывать причину, почему я вообще тут сижу.

Время идет, причина не придумывается.

Кроме моего наглого хотения посмотреть на Машу.

И вот совсем это не по-мужски, нарушать данное женщине обещание…

Но будем считать, что обстоятельства поменялись. Они же поменялись? Да, конечно.

Ну вот.

Значит, старые договоренности аннулируются, а новые… Новые сейчас договорим. Или чуть позже. Должна же она выйти погулять, например?

Или за хлебом?

Или…

Я вообще не могу выстроить нормальную, грамотную схему дальнейшего взаимодействия с анимешкой Машей.

В мыслях все время крутятся слова Васи про то, что она пропала и никто ее не видел после школы…

Надо так понимать, что с братом она дружила, наверно, горой друг за друга… И тут такая хрень… Интересно, она ездила к нему на свиданки? Может, он ей что-то такое сказал, что ее потом прижали из-за этого?

Ну, мало ли…

Витя говорил про «красную» зону… Может, брат что-то узнал, чего не должен был знать, и ей проговорился?

В итоге брата убрали, а ее… Ее тоже убрали.

Черт!

Чем больше про это думаю, тем больше понимаю, что не вывожу. Вообще не вывожу ситуацию! Очень сильно нужна помощь зала.

Помощь старших товарищей.

Хотя бы, чтоб понять верно ли рассуждаю. И посоветовать, как вытащить из этого всего Машку.

И здесь, конечно, сразу большой вопрос. Вернее, несколько вопросов.

Первый: захочет ли Маша вытаскиваться? Из него логически следует второй: во что конкретно она влетела? Надо выяснять обязательно.

Третий вопрос тоже связан с предыдущими: если ситуация херовая, вывезу ли я? И дальше четверочка, на бис: если скажу папе Дане и его компании, не запрут ли меня, нахрен, в комнате, тупо оградив от опасности? Они могут.

Крыша едет от обилия мыслей, для нее такое непривычно.

Как-то попроще у меня жизнь была до появления в ней Маши-Арса-Сени.

Жалею ли я о ее усложнении?

А вот нихера!

За размышлениями чуть было не пропускаю явление тихони — однокурсницы, мышкой шмыгнувшей в подъезд Маши, а затем ее «братика», здоровенного громилы с мрачной рожей убийцы.

Сижу, прикидывая, что, может, раз пошла такая пьянка и у них там сабантуй, то и я заявлюсь? Не выгонят же…

В этот момент из подъезда выныривает худощавая мальчишечья фигурка и бодро движется в сторону соседнего подъезда, с вывеской спортклуба.

Я отслеживаю эту картину, напряженно думаю, прикидываю, идти сейчас, или на выходе словить? А если там народ? А если…

Но затем не выдерживаю и топаю следом. В салоне только девочка-админ, она стреляет глазками и рассказывает про их клуб. Прошу дать почитать буклетик, заодно спрашиваю, много ли сейчас народу в зале.

Оказывается, практически никого.

Отлично!

Заглядываю аккуратно, залипаю на монотонно бегущей по дорожке фигурке. Робот, бляха муха…

Вообще с ритма не сбивается.

Выхожу, сажусь у ресепшен, делая вид, что читаю буклетик.

И думаю, что подойду к Маше как раз, когда она закончит заниматься.

Девочка — администратор что-то печатает, отвечает на звонки, а затем, минут через пятнадцать, выходит позвонить по личному вопросу, как я понимаю.

В этот момент я подрываюсь, проверить, скоро ли моя анимешка прекратит насиловать беговую дорожку, и засекаю ее спину у душевой.

Дальше я не думаю.

Иногда, знаете, в спорте особенно, возникает момент, который нельзя упустить. Одна секунда, решающая все.

Те, кто ее не упускают, потом выигрывают чемпионаты.

Я — из тех, кто выигрывает.

Душевые = дежавю?

Одно отличие от прошлого раза очевидно. Я полностью одета. И это плюс, да?

Хотя, судя по дикому взгляду Шатрова, бесцеремонно ввалившегося следом за мной в душевую, ему мои тряпки вообще никак не мешают. Он меня уже давно раздел, поимел во всех позах, а одеть не потрудился.

Машинально кладу ладонь на грудь, словно она уже голая, двигаясь задом подальше от него.

— Ты чего тут?..

Голос дает визгливую истеричную, я бы даже сказала, волну, и я тут же замолкаю. Лучше уж молча и с достоинством, чем громко и без… достоинства.

— Я просто мимо… — тут он защелкивает замок на душевой (а-а-а! «дежавю»!!!) — проходил. Смотрю, ты идешь…

— Ты чего несешь, Вадим? — я звучу теперь более осмысленно. Поздравляю себя с этой маленькой победой, откашливаюсь, складываю руки на груди, — какое мимо? Я тут полчаса уже! Ты чего? Мы же договорились!

— Да, но тогда я всю картину не знал.

Он делает шаг ко мне. Большой такой. Сходу половину расстояния покрывает, длинноногий засранец.

Ну вот что мне теперь делать?