– Где она? Я думала, что мы с ней здесь увидимся.

– Она вон там, – он показывает на директорский кабинет за стеклянной перегородкой слева от нас. Я поворачиваюсь и вижу, что она сидит в кресле и недовольно смотрит прямо на меня. – Талия говорит, что нам придется перепланировать ваш график, потому что… ммм…

Я смотрю на нее. Она медленно водит головой слева направо и прячет голову в ладонях, демонстрируя отчаяние.

– Это из-за моей одежды? – спрашиваю я.

На мне голубые штаны и желтая двойка, все от L. L. Bean[32]∗. И мне казалось, я одета с иголочки. К тому же у меня та самая дорогая сумка. Я даже поворачиваюсь так, чтобы Талия рассмотрела ее получше. Но она продолжает безнадежно смотреть на меня.

– Ну…

– Все в порядке, Мэтт. Я очень давно знаю Талию. И я не думала, что мне нужно одеваться особо тщательно, раз уж мы идем туда, где будут работать над моей внешностью.

– Любой человек может совершить такую ошибку, – снисходительно смотрит на меня он. – Послушайте… – Он подходит ко мне поближе и говорит тише: – Мой босс, то есть ваша подруга, не осознает в полной мере, насколько невозможно будет перенести вашу стрижку. Думаю, следующее свободное время у них появится уже только после второго пришествия Господа и Спасителя нашего. Давайте что-нибудь возьмем из шкафа и поедем, чтобы добраться вовремя, и ничего ей не скажем об этом. Вы не против?

– Но разве она не заметит, что я копаюсь в шкафу?

– О, вы туда войти не сможете. – он улыбается, будто я сморозила величайшую глупость и не понимаю очевидных вещей. – Вы сейчас вернетесь на ресепшен, к Жану-Питеру, и скажете ему, что я принесу вам пару комплектов, и мы хотим услышать его мнение, хорошо? А я подойду через десять минут. Какой у вас размер?

Я смотрю на него так, будто он сошел с ума.

– Возьмите все размера М.

– М – это ни о чем. Такие размеры существуют только в Пенсильвании, – усмехается он, явно копируя манеру своей собственной начальницы.

– Ладно. Хорошо. Просто дело в том, что… – Я замолкаю. Думаю, не сказать ли ему, что у меня 46-й. Мне всегда казалось, что в журнале у них модели 46-го размера, которые врут, что у них 54-й. – Не знаю, есть ли у вас там вообще мой размер? Возьмите что-то эластичное, что, может, я смогу надеть с этими брюками.

Мэтт непреклонен.

– У нас есть ваш размер. Назовите цифру.

Я мямлю и мычу что-то невнятное.

– Знаете, я могу просто посмотреть бирку у вас на брюках. Я уже приставал к людям подобным образом по приказу Талии. Это меня никак не оскорбит.

– Ладно, ладно, – смеюсь я. – Руки прочь от моих брюк. Они 50-го размера.

– У нас есть. Обувь?

– Тридцать седьмой. Но я не умею ходить на каблуках.

– Талия бы сказала, что умеете.

– Тогда слава богу, что она нас не слышит.

Мэтт смеется.

– Хорошо, я поищу обувь на низком каблуке. Идите к Жану-Питеру. Если он скажет вам выбросить кофту, сделайте, как он скажет.

Через двадцать минут на мне:

• Моя собственная желтая кофта.

• Бомбический пиджак на одной пуговице с закатанными рукавами.

• Юбка-карандаш чуть-чуть выше колен с таким крупным цветочным принтом, что спереди поместились всего два цветка расцветки столь дерзкой, что я даже не могу на них смотреть.

• 7-сантиметровые розовые шпильки.

Я выхожу из уборной, передвигаясь малюсенькими семенящими шажками. Мэтт и Жан-Питер внимательно меня рассматривают.

– Складывается впечатление, – осторожно начинает Жан-Питер, – что она не умеет ходить на каблуках.

– В шкафу они казались не такими уж высокими, – вздыхает Мэтт.

– Придется тебе выдать ей туфли без каблуков. Она ходит, как гиппопотам из диснеевской «Фантазии».

– Но без каблуков она будет выглядеть, как будто мы сами ее переодели.

– Ну так мы сами ее и переодели.

– Пожалуйста, позвольте мне надеть туфли без каблуков, – умоляюще обращаюсь к ним.

– Повернитесь, – командует Жан-Питер. Я делаю полный оборот, подражая безвкусно одетым женщинам с улицы в утреннем ТВ-шоу. – Нет, повернитесь лицом к стенке. С вашим задом что-то не так.

Я поджимаю губу, но делаю то, что мне говорят. Как только я поворачиваюсь к ним задом, они начинают смеяться.

– Что? – Я пытаюсь обернуться, чтобы увидеть, что же такого смешного в моем виде сзади.

– Эх, Пенсильвания! – вздыхает Жан-Питер.

– Что? – снова спрашиваю я.

– Ей придется их снять, – говорит он Мэтту, игнорируя меня.

Я решаю, что это про туфли.

– Слава богу! Они меня убивают. А я еще даже никуда в них не ходила.

Они смеются еще сильнее. Я поворачиваюсь к ним лицом и пытаюсь делать строгое выражение лица, хотя на самом деле процесс начинает меня веселить.

– Кто-нибудь, скажите мне, что не так с моим задом.

– Зад у вас прекрасный, – улыбается Жан-Питер. – Видно, что вы в течение дня много двигаетесь и мало сидите. С удовольствием засунул бы вас в какие-нибудь хорошие джинсы.

– Тогда почему мы смеемся? И когда можно будет снять туфли?

– Мы позволим вам надеть туфли без каблука при одном условии. Снимайте ваши трусы-памперсы.

– Что?

Мэтт хлопает Жан-Питера и прочищает горло.

– Ваше… мм… белье, мисс Байлер. Эта коллекция не очень хорошо выглядит.

Мои глаза готовы вылезти из орбит.

– Это не памперсы! Хотя во впитывающих трусах нет ничего плохого! У меня двое детей. Некоторым женщинам нужны такие трусы. Но я сейчас не в них! И вообще, почему я это с вами обсуждаю? Я свои трусы снимать не буду.

– Тогда не будет туфель без каблуков. – И Жан-Питер утыкается в свой телефон с видом, будто вопрос решен.

– Я не могу ходить в этих… на этих шпильках, – говорю я Мэтту и, чтобы продемонстрировать это, ковыляю к нему и тяну руки к туфлям на плоской подошве. – Смилуйтесь.

И он даже их мне протягивает, но Жан-Питер в мгновение ока вырывает туфли из рук Мэтта и поднимает вверх, как школьный задира.

– Трусишки, Эми. Только в обмен на них.

– Вы хотите, чтобы я ходила по Нью-Йорку без трусов? – Я не верю собственным ушам.

– Почему нет? Юбка достаточно длинная. Выходя из такси, ставьте на пол обе ноги сразу, вот и все. Поворачиваетесь на попе, отталкиваетесь мышцами пресса и одной рукой беретесь за ручку двери. – И он со своего стула демонстрирует, как нужно правильно выходить из машины. – Видите? Это полезный жизненный навык.