Эви больше не слушала. Мама была бы шокирована, знай она, что ее слова вселили в душу Эви надежду. Дмитрий не мог остаться. Но она свободна ехать куда угодно. Если он возьмет ее с собой в свою страну, то сможет исполнить долг перед сестрой и ему не придется жертвовать своим личным счастьем.

– Оно настоящее? – Мужчина вертел в руке наконечник копья, пытаясь разглядеть его получше в тусклом свете задней комнаты таверны. Эндрю ничего не имел против сомнительных мест встречи, когда речь шла о продаже археологических находок на черном рынке.

– Абсолютно, – с уверенностью сказал Эндрю. В вопросах подлинности артефактов он безусловно доверял Дмитрию. – Это наконечник римского копья, датированный примерно сорок третьим годом нашей эры. – Он испытал приятное возбуждение, когда накануне вечером положил его в карман, зная, что встретит Дмитрия. Тот ничего не заподозрил, а между тем несколько ценных артефактов уже находятся на пути к новым владельцам, людям, в семьях которых поколениями собирались коллекции оружия, готовым заплатить хорошие деньги за новые экспонаты.

Возможно, это была мелкая месть, но Эндрю за последние дни смертельно устал от Дмитрия, особенно с тех пор, как стало ясно, что он крадет у него Эви. Или уже украл. В последние дни Эви выглядела роскошно. Она стала более раскованна, у нее вроде бы даже изменилась фигура, приобретя округлости во всех нужных местах. Ее неизменно спрятанные в тугой пучок волосы приобрели яркий, насыщенный цвет. Не то чтобы Эндрю желал ее. Он все еще считал, что может жениться выгоднее. Но ему была ненавистна идея, что Эви Милхэм – кто, собственно, она такая? никто! – крадет у него Дмитрий.

Он терял терпение. Клиент слишком долго медлил с решением. И Эндрю потянулся за наконечниками.

– Если они вам не нужны, я найду других покупателей.

Мужчина бросил на него хмурый взгляд.

– Я не говорил, что они мне не нужны. Просто их подлинность вызывает у меня сомнения. Впрочем, ладно. Сколько вы за них хотите? Лучше бы им оказаться подлинными, иначе я вернусь, и вы пожалеете.

Итак, вор существует. Дмитрий выдохнул и еще раз осмотрел коробку с наконечниками. Скверно, что вор снова проявил себя. Пять наконечников исчезли. Но существовала и хорошая новость. Все они были поддельными. Тем не менее Дмитрий предпочел бы ошибиться. Было бы намного лучше, если бы ловушка не захлопнулась. Теперь оставалось вычислить вора. Дмитрию категорически не нравился слишком короткий список потенциальных кандидатов.

Дмитрий зашагал к своей палатке. Несколько человек из его команды звали принца поужинать с ними. Но у него не было настроения общаться. Он хотел остаться в одиночестве. Не так следовало завершить свой день. Необходимость вычислить вора также означала, что он не увидит Эви. Она уже уехала, и он не смог с ней поговорить. Он напишет несколько писем, вернется к работе на раскопках, если будет слишком возбужден, чтобы лечь спать. Дела есть всегда.

Войдя в шатер, он моргнул раз, другой, третий, не в силах поверить в то, что видит. А видел он шампанское, икру, холодную копченую рыбу и еще какие-то яства, расставленные на низком столике перед диваном. На диване сидела Эви, одетая только в его халат, – золотисто-каштановые волосы падают на плечи, тело изящно изогнуто, – воплощение чувственности Боттичелли.

– Что это? – Он, конечно, догадывался. Надеялся.

Эви встала и протянула ему бокал шампанского.

– Добро пожаловать домой, принц Дмитрий. Сейчас я буду вас соблазнять. – Такое откровенное заявление лишило Дмитрия дара речи. Тем более что пояс ее халата не был завязан. Эви сделала шаг вперед, не сводя с него глаз. Ее взгляд излучал уверенность. Она облизнула губы, повела плечами, и халат соскользнул, обнажив нежную кожу.

– Здесь и сейчас, – негромко проговорила она.

Да, подумал Дмитрий. Здесь и сейчас. Он хотел ее – хотел мучительно, до боли. Он хотел погрузиться в нее и надеялся, что тогда все остальные заботы перестанут давить на него тяжким грузом. Его благородный внутренний голос запротестовал, но в ответ на его увещевания Дмитрий сумел лишь прохрипеть:

– Ты уверена, Эви?

Ее руки прижались к его щекам, а губы – к губам.

– Мы вроде бы уже все решили еще накануне. Мне не нужны обещания, Дмитрий. И не нужны обязательства. – Она легонько поцеловала его подбородок. – Все это мне не нужно. Я хочу получить тебя, пусть и ненадолго.

Дмитрий не находил слов. Она предлагала ему свободу действий. От такого предложения ни один мужчина, пребывающий в здравом уме, не откажется.

– Эви, джентльмен не может…

Она прервала его самым доходчивым способом – накрыла его рот поцелуем. Убедившись, что он замолчал, она отстранилась и заговорила громким шепотом:

– Тогда не будь джентльменом. Не будь принцем. Только стань мужчиной. Моим мужчиной.

Дмитрий ничего не желал сильнее, чем стать ее мужчиной. Он чувствовал, как здравый смысл покидает его, прихватив с собой самообладание, сменяясь эмоциями настолько сильными, что противиться им было невозможно.

– Этот спор мне не выиграть, правда? – Он слышал желание в своем голосе, его губы помимо воли расплывались в обольстительную улыбку.

Эви испытывала легкое головокружение, и ей это безумно нравилось. Ему вроде бы тоже. Дмитрий видел, что она впервые раздевает мужчину. Ее соски затвердели от желания и воинственно торчали, зубы были упрямо сжаты. Она желала этого и не собиралась отступать. Дмитрий, впрочем, тоже. Он наслаждался каждым мгновением происходящего, наслаждался ею. Как давно он не был у женщины первым? Как давно он не позволял себе, что секс стал занятием любовью? Было ли это хотя бы когда-нибудь… Сегодня они будут заниматься любовью, и наплевать на все возможные последствия.

Дмитрий не шевелился, позволяя Эви раздевать себя. Он почувствовал, как ее руки на мгновение замерли, не зная, что делать дальше. Дмитрий не позволил ей колебаться. Они оба будут разочарованы, если не доведут дело до конца.

– Разреши, я помогу. – Он одним рывком стянул рубашку через голову и был вознагражден шумным вздохом Эви.

– По-моему, ты уже видела мою голую грудь, – усмехнулся он.

– Полагаю, я могу тысячу раз увидеть твое тело и каждый раз буду восхищаться. Я не думала, что мужчина может быть так потрясающе сложен.

Честность Эви заставила его вздрогнуть. Он ни минуты не сомневался, что она не кривит душой. А для Дмитрия раскрытие ее красоты стало бесконечным процессом, от которого он испытывал ни с чем не сравнимое наслаждение.

– Надо не смотреть, а переходить к делу, Эви. – Он взял ее руку и положил себе на грудь. При этом он смотрел ей прямо в глаза, помня, что она прикасалась к нему и раньше, но не так. У них никогда не хватало времени насладиться друг другом. Что ж, сегодня хватит.

– Прикоснись ко мне, Эви. – В этот момент он отчетливо понял, что Эви инстинктивно достигла высот в соблазнении. Ей потребовалось снять с него только шейный платок и жилет, а он уже стал полноценным участником игры в соблазнение, той самой игры, которой он так долго и упорно противился.