Получилось фальшиво. Чтобы заметить их в полутемном кафе, нужно было туда заглянуть. Радостный Добродеев стоял над их головами.

– Леша! – вскричал Монах гораздо натуральнее. – Галина Андреевна, это мой друг, известный журналист Алексей Добродеев, вы должны знать. Подсаживайся, Леша. А это Галина Андреевна, квартирная хозяйка Леонида.

– Рад, весьма! – галантно склонил голову Добродеев. – Мне Анюта про вас рассказывала.

– Ага, и про вас рассказывала! Я читала ваши статьи в «Вечерней лошади», и Анюта читала, говорит, ты не поверишь, кто у меня был! А вы теперь хотите про Леню написать?

– Если раскроем преступление и найдем убийцу, то напишу. И про ваш вклад с Анютой напишу.

– Да я ж все уже рассказала, – вздохнула Галина Андреевна. – А вы вместе работаете?

– Иногда вместе, – сказал Монах. – Господин Добродеев прекрасно знает историю города, всякие события и преступления, это очень мне помогает. Тем более сейчас, когда у меня проблемы со здоровьем.

– А что теперь будет? Как вы его найдете? Через гипноз?

Монах и Добродеев переглянулись.

– В том числе, – солидно сказал Монах. – Теперь будем думать и погружаться в подсознание. Галина Андреевна, я могу попросить у вас шарфик на время, потом верну. В нем чувствуется сильная энергетика покойного Леонида.

Галина Андреевна, издав невнятный звук, поспешно сдернула с себя шарф, протянула Монаху.

– Положите на стол, пожалуйста, а то собьется настройка. Нельзя из рук в руки.

На лице ее появилось испуганное выражение. Она осторожно положила шарф на стол, сглотнула; ей было не по себе. Монах протянул руку над шарфом, закрыл глаза, замер. Шарф был серый, в синих мелких птичках, похожих на кляксы. Тишина в пустом кафе стояла такая, что самая захудалая муха сошла бы за реактивный самолет.

– Не сбилась настройка? – прошептала Галина Андреевна.

Добродеев приложил палец к губам, и она испуганно замолкла. Прошла минута, другая. Добродеев тронул Монаха за плечо, и тот дернулся, словно пробужденный ото сна.

– Ну что? Увидел? – спросил Добродеев.

– Кое-что увидел, – пробормотал Монах. – Галина Андреевна, спасибо вам за вашу гражданскую позицию. Мы с господином Добродеевым будем держать вас в курсе. – Он потер лоб. – Извините, я немного…

– Галина Андреевна, я отвезу вас домой, – предложил Добродеев.

– Не надо, мне еще к куме, она тут недалеко. – Женщина встала. Добродеев тоже встал, помог подняться Монаху…

– Ну что? – спросил Добродеев. Галина Андреевна шла к выходу из парка, спеша поделиться с кумой невероятным приключением; оба стояли и смотрели ей вслед. – Что-нибудь стоящее?

– Кое-что. Леонид лежал на кровати обнаженный, с черными глазами, а на самом деле глаза у него серые. Очень образный штрих.

– С черными глазами? Как это понимать? Из-за красного света? Или фантазия?

– Наверное, из-за света. Кроме того, возможно кровоизлияние. С руками, привязанными к спинке кровати. Шелковым шарфом. Тем, который изъял наш майор.

Оба посмотрели на шарф, все еще лежащий на столе.

– А этот откуда? Их что, два было? Где она его взяла?

– Она сказала, что нашла его за тумбочкой в прихожей. Ей вчера вернули квартиру, она убирала там и нашла.

– Один шарф Диана подарила Леониду, этот? Или… тот? Почему же их два?

– Напрашивается только один ответ, Лео, – этот принес убийца. Что есть непонятно.

– По-моему, понятно, он принес с собой орудие убийства.

– Лео, ему свернули шею руками! А вот зачем он принес с собой шарф… вопрос. Случайно завалялся в кармане? Или он заранее спланировал сцену в спальне с привязанными руками? То есть знал, чем закончится любовное свидание?

– Надо показать его Диане и спросить. Может, она его узнает.

– Спросим. Покажем и спросим. Она должна помнить, кому дарила… она что, всем подряд дарит шарфы? Или Марина вспомнит, кто купил. Это авторская работа, они все разные.

– Мельнику скажем?

– Зачем? Пока промолчим. Вообще, надо бы увидеться с нашей девушкой. Я соскучился. Возьмем шампанское, конфеты… – Он помолчал; почесал в затылке. – На данный момент картинка вырисовывается следующая: Леонид лежал в спальне, обнаженный, со связанными руками и свернутой шеей. На что это похоже, Лео?

– На любовное свидание. Это похоже на любовное свидание, Христофорыч. Может, увлеклись и… случайно? Может, убийца ничего не планировал?

– Свидание с кем?

– Женщина вряд ли смогла бы… сил недостанет.

– Всякие есть женщины. Надо бы расколоть майора насчет анализа крови, его могли предварительно опоить чем-нибудь…

– Вряд ли он скажет.

– Среди криминалистов связей нет? Стихов никто не пишет? Гражданский пафос, оптимизм, светлое будущее? Что-нибудь философическое о смысле жизни?

Один из информантов Добродеева из следственных органов сочинял стихи, и он помогал их публиковать.

– Криминалисты? Оптимизм? О чем ты, Христофорыч?

– Самый замечательный оптимист, какого я когда-либо знал, работал санитаром в психбольнице. А артисты-юмористы и клоуны, говорят, самые депрессивные и скучные в быту люди. Так что профессия ни при чем.

– Надо подумать, – сдался Добродеев.

Монах помолчал немного. Потом вспомнил:

– Кстати, ты не говорил еще с Виталей Вербицким? Что там с актером, как его… Влад Курко?

Добродеев смотрел загадочно, и Монах спросил настороженно:

– Что?

– Влад Курко, талантливый актер и бабник, был сбит насмерть около своего дома через три месяца после гибели Ии, двадцатого ноября. Сбивший его автомобиль найден не был.

Монах присвистнул. Подумал и сказал:

– Я этого боялся.

– Чего? Что Влад Курко убит?

– Нет, Леша, я боялся, что смерть этой девушки только начало. Дальше – смерть Влада-Ваганта, смерть Дениса, смерть Леонида-Барда… это те, о которых мы знаем. А парень, у которого была машина-ретро? «Мерседес-Бенц», кажется. Никита, историк. Помнишь, Марина рассказывала? Кстати, надо бы выяснить его ник. Он исчез, и Марина решила, что он просто шарахнулся от Дианы, как другие. А что, если…

Они смотрели друг на друга.

– Ты думаешь?

Монах красноречиво пожал плечами…

Ночью Монаха разбудил резкий телефонный звонок. Он просыпался в течение нескольких секунд, и эти несколько секунд ему снился несущийся на него и отчаянно дребезжащий трамвай. А он стоял поперек колеи с ногой в гипсе, застрявшей где-то под рельсой, и тщетно пытался выдернуть ногу и убраться из-под несущегося трамвая. Он проснулся окончательно в холодном поту и с тоской в сердце и не сразу понял, что звонит мобильный телефон, лежащий на тумбочке. Он прижал его к уху и хрипло закричал: