Двое корриганов грубо оттащили Коралию от сестры. Она пыталась сопротивляться, но один гном отвесил ей пощёчину. Побагровевший от ярости Ромарик хотел ринуться на помощь, но его тут же скрутили. Агата и Гонтран изнывали от волнения. Сознавать своё бессилие было невыносимо.

«Это уже слишком! – подумал Бертрам. – На сей раз придётся тебе, старина, обуздать свою колдовскую гордыню и действовать. Это ведь единственный выход, хотя и не слишком элегантный. К тому же незаконный… Есть несъедобное? Ладно. Играть в идиотские игры? Предположим. Но бить слабый пол – это уже выходит за рамки!»

Он собрал всю свою смелость, сделал глубокий вдох и запустил дрожащую руку в колдовскую суму. На свет появился странный короткий предмет из металла, который он направил на короля корриганов.

Все издали крик ужаса и уставились на молодого колдуна, угрожавшего Кору Мехтару оружием.

– Нарушать закон? Нет такого права! Будет на тебя в стране Не управа! – испуганно пискнул король, не прекращая прыжков.

Бертрам, наступая, ответил:

– Что это? – спросил Гонтран, вглядываясь в предмет в руке у Бертрама.

– По-моему, это… пистолет! – прошептал Ромарик, тараща глаза. – Во всяком случае, очень похоже на оружие из фильмов!

– Но ведь в Ис огнестрельное оружие категорически запрещено! – ахнула Коралия.

– Может, и так, – пожала плечами Агата. – Но нынче я не стала бы об этом вспоминать.

Самым большим сторонником закона был сейчас, конечно, Кор Мехтар. Бертрам, видя его нерешительность, дерзко крикнул:

И хладнокровно, словно всю жизнь этим занимался, колдун выпалил в воздух. Гром с небес – и тот не вызвал бы таких последствий. Равнину огласил вопль ужаса. Бертрам перезарядил пистолет и снова направил на короля. Повернувшись к переводчику Кору Хозику, он сказал:

– Надоел мне ваш путаный язык! Скажи своему государю, чтобы он нас немедленно отпустил. Иначе я пущу эту штуку в ход по-настоящему…

Корриган послушно перевёл. Король впился взглядом в людей, сопротивлявшихся ему всю ночь, потом отдал несколько коротких повелений. Корриганы немедленно рассеялись по равнине. Связанного по рукам и ногам Гиймо оставили лежать на земле. Кор Мехтар уселся на свои носилки, что-то бросил напоследок Кору Хозику и удалился с наибольшей скоростью, на которую были способны ноги его носильщиков.

– Мой король устал, – объяснил переводчик. – Вы очень сильный. И потом, скоро рассвет, а Корриганы не любят солнце…

Действительно, горизонт на востоке уже начал светлеть, вдали можно было различить очертания домов Даштиказара.

Кор Хозик, готовясь броситься следом за своим владыкой, взглянул напоследок на людей и помахал шапкой:

– До свиданья!

– Надеюсь, больше не свидимся! – проворчал Гонтран.

Трава и кусты колыхнулись в последний раз – и ребята остались на равнине одни. Всем показалось, что они проснулись после ночного кошмара.

Агата и Гонтран бросились к Гиймо, чтобы развязать его и вынуть изо рта кляп. Потом все склонились над неподвижной, но живой Амброй. Рассвет принёс им невероятное облегчение.

Друзья, поддерживая ещё не совсем пришедшую в себя Амбру, вошли в Даштиказар в то мгновение, когда равнину озарили первые солнечные лучи. Улицы были безлюдны, но после праздника этому не стоило удивляться. Не встретив ни души, ребята добрались до квартиры и, заперевшись изнутри, рухнули на пол в гостиной.

– Больше не могу! – простонал Гонтран, растягиваясь на спине.

– Я тоже! – зевнула Коралия. – Кажется, сейчас усну на целые сутки.

– Как себя чувствуешь, Амбра? – Гиймо взял девочку за руку. Та попробовала улыбнуться.

– Вроде лучше…

– Как же ты нас напугала! – воскликнул Ромарик. – Что тебе помогло разметать Корриганов?

– Не знаю, – Амбра опустила глаза. – Ничего не помню!

– Типичное состояние околдованного, – наставительно проговорил Бертрам. – Но вы не желаете мне верить!

– Что ты говоришь? – удивился Гиймо.

– Бертрам считает, что Амбру околдовали. Это, мол, объясняет, почему она так обезумела, когда корриганы хотели тебя увести, – сказал Гонтран.

– Налицо все признаки, – подтвердил Бертрам. – Закатившиеся глаза, автоматические движения, провал в памяти и головная боль.

– Колдовство… – задумчиво протянул Гиймо. – Собственно, почему бы нет? Хотя не вяжется… Во-первых, кто? Во-вторых, когда? И главное, зачем?

– Пожалуйста, – проворчал Бертрам, – я никого не принуждаю со мной соглашаться. Хотите – объясняйте поведение вашей подружки хоть любовью, хоть сумасшествием…

– Почему ты так хорошо разбираешься в этом? – подозрительно спросила Коралия.

– Позвольте напомнить, – высокомерно заметил Бертрам, – что я всё-таки колдун!

– Разве пистолеты относятся к стандартному набору колдуна? – холодно осведомился Ромарик.

Повисла неприятная тишина. Все взгляды устремились на Бертрама. Тот гордо вскинул голову и упрямо сжал губы. Но Гиймо дружески положил руку ему на плечо.

– Бертрам, – начал он вкрадчиво, – может, это и не очень заметно, но все здесь – твои друзья. Мы с тобой смешали знаки дружбы, которые ты сам нарисовал на своей и моей ладони. Остальные тоже любят тебя, даже Ромарик, хотя он этого ни за что не покажет. Даже Гонтран, при его отсутствующем виде. Даже Амбра, не всегда ведь она фурия…

– И я, я тоже очень тебя люблю! – поспешно вставила Коралия.

– Вот видишь, и Коралия, – продолжал Гиймо, не обращая внимания на Ромарика, сделавшего страшные глаза. – Ты мне поверь, я их хорошо знаю! Но для дружбы важнее всего доверие. Не забывай, что даром ничего не даётся.

Бертрам посмотрел Гиймо в глаза и сдался.

– Хорошо. Я вам доверюсь, ведь у меня не так уж много друзей, чтобы позволить себе их терять.

Моя история не очень длинная, но немного грустная…

Он умолк. Друзья, при всей усталости, напряжённо ждали продолжения.

– Помнишь, Гиймо, ты однажды удивился моему выговору и спросил, откуда я родом? Я ответил, что из Жаггара, деревушки в Золотых горах, разрушенной воинством Призрака…

– Да, помню, – кивнул Гиймо.

– Я ответил так, чтобы ты больше не задавал мне неудобных вопросов. В действительности я – уроженец Мира Надёжности.