— Это не истерика, — перебила она его. — Я долго думала, прежде чем поговорить с тобой… О, Альфред, неужели меня так сложно понять? Я… я люблю тебя, но не так, как жене положено любить своего мужа, и это невыносимо… Почему ты не хочешь отпустить меня на свободу?

Лицо Альфреда мрачнело все сильнее по мере того, как Кейт говорила.

— Ты очень странно рассуждаешь, — сказал он тоном отца, упрекающего неразумную дочь. — Ты думаешь только о себе. А как я буду жить без тебя? Я губернатор штата, и у меня должен быть дом и нормальная семья… Ты забыла о Гарри? Ты же заменила ему мать. Как он отнесется к тому, если ты предашь нас?

— Я никого не предам! — Кейт прижала руки к груди. — А Гарри я никогда и не была матерью. Мы с ним скорее друзья, и ничто не помешает нам общаться.

— Но это же нелепо! — воскликнул Альфред с досадой. — Что вдруг взбрело тебе в голову? У нас прекрасная семья, я всегда заботился о тебе и старался быть тебе примерным мужем. Тебе не кажется, что я не заслужил такого обращения?

Кейт опустила глаза. Конечно, он прав. Она ведет себя как идиотка. Но другого выхода у нее нет.

— Неужели я чем-то обидел тебя? — Альфред больно сжал ее подбородок и поднял ее голову. — Посмотри на меня.

Кейт повиновалась. Его суровый испытывающий взгляд проникал в самые сокровенные уголки ее души. Безжалостный судия, вот кем на самом деле является ее муж, а она наивно полагала, что он в состоянии понять ее…

— Ах, Альфред, я совсем запуталась, — выдохнула Кейт. — Я… я ничего не знаю…

— Пора бы знать, — заметил он таким тоном, что Кейт совершенно растерялась.

Маленькая неловкая дурочка — она всегда себя чувствовала именно так рядом с Альфредом. Ей с самого начала не стоило связываться с ним. Тяжело жить с человеком, чье моральное превосходство давит на тебя как чугунная гиря.

— Кейт, давай не будем торопиться… — Голос Альфреда стал нежным, ласкающим. — Нужно немного подождать. Сейчас мы слишком взволнованы, чтобы принять разумное решение. Время — лучший советчик. Будь рядом со мной до выборов, а потом, я обещаю тебе, мы сядем и спокойно все обсудим. Я слишком люблю тебя, чтобы удерживать силой. Но, возможно, ты передумаешь, и мы чудесно заживем…

У Кейт на глаза навернулись слезы. Как несправедлива она была! Альфред самый замечательный человек на свете, самый благородный и мудрый. Она — злая, дрянная женщина, которая бессовестно обманула его, а он так великодушен по отношению к ней!

— Ну-ну, детка, не плачь. — Он погладил ее по голове. — В мире нет ничего, из-за чего тебе стоило бы проливать слезы. Мы поступим так, как ты захочешь. Нужно лишь немного подождать. Ты согласна?

Кейт кивнула. Ее плечи сотрясались от беззвучных рыданий. Она была уже готова признаться ему, что любит другого мужчину, но он своей добротой сделал это признание невозможным. Ее предательство просто убьет его! Значит, остается прикусить язык и ждать, ждать, ждать…

— Иди к себе, детка, и отдохни. У тебя выдался нелегкий день. А мне нужно еще поработать.

Альфред помог Кейт подняться с дивана и проводил ее до дверей библиотеки.

— Послезавтра мы идем на ток-шоу Боба Мелони, — напомнил он. — Я хочу, чтобы ты была там самой красивой женщиной.

Он по-отечески поцеловал Кейт в лоб и закрыл за ней дверь. Но как только он остался один, выражение его лица сразу изменилось. Ласковый блеск в глазах сменило упрямое, жесткое выражение. Видит Бог, он заботился о Кейт даже лучше, чем родной отец! Он опекал ее, был к ней всегда внимателен. Разве каждая женщина может похвастать таким отношением мужа? Нет. И все равно ей чего-то не хватает. Он сто раз объяснял ей, что предвыборные гонки потребуют все силы, но оказалось, что она не желает ничего понимать! Эгоизм чистейшей воды и обычная женская истерика. А он еще выгораживал ее перед Ларри из страха, что сплетня о чувствах Дэнниса Харрингтона к ней может ее расстроить. К черту сантименты! Если Ларри действительно считает, что с помощью Кейт им удастся унять Харрингтона, он не будет чинить ему препятствий.

Альфред снял трубку старинного телефонного аппарата, который имел прямой выход на его помощника. Ларри немедленно ответил.

— Я как следует подумал над твоим предложением, — спокойно сказал Альфред. — Это неплохая идея. Проследи, чтобы мы извлекли из нее максимальную пользу.

Он повесил трубку. Можно было не сомневаться, что Ларри понял, о чем речь. Эта маленькая истерика дорого обойдется Кейт.

В предвыборном штабе Дэнниса Харрингтона царило оптимистическое настроение. До дня голосования всего три недели, а рейтинги их кандидата как никогда высоки. Дэннису удалось невозможное — пошатнуть позиции Альфреда Шелли, который казался непобедимым. Его потрясающая осведомленность о темных делишках губернатора сыграла свою роль, и хотя он не предъявил пока ни одного стоящего доказательства, репутация Альфреда Шелли была подмочена.

— Черт побери, Дэнни, мы все-таки сделаем из тебя губернатора! — с энтузиазмом воскликнул помощник Дэнниса Джимми Роквай, просматривая последние рейтинги кандидатов.

Джимми вольготно расположился в рабочем кабинете Дэнниса. Он сидел в кресле, взгромоздив ноги на стол будущего губернатора, курил толстенную сигару и стряхивал пепел в кофейную чашку. Его круглое лицо светилось от радости. Многие его знакомые крутили пальцем у виска, когда он взялся работать с Дэннисом Харрингтоном. В личных качествах Дэнниса, конечно, никто не сомневался, но все были уверены, что составить серьезную конкуренцию Альфреду Шелли невозможно. И вот на тебе — им удалось невероятное. Штат Невада просто влюбился в Дэнниса Харрингтона!

— Невада влюблена в тебя, Дэнни. — Джимми с удовольствием озвучил свою мысль. — И она жаждет поскорее отдаться тебе, как сельская девчонка в день ярмарки!

Сравнение пришлось Джимми по вкусу, и он весело расхохотался. Но Дэннис Харрингтон, который стоял к нему спиной и рассматривал что-то на книжных полках, даже не повернулся.

— Хэй, Дэнни, ты чего притих? — удивился Джимми. — Разве не об этом мы с тобой мечтали год назад? Ты кумир Невады, и я уверен, что таких больших ставок букмекерские конторы Лас-Вегаса не видели очень давно!

Джимми снова захохотал во все горло. Однако Дэннис не торопился присоединиться к его веселью. В последнее время его помощники не раз обращали внимание на то, что он — самый печальный из всех, кто работает в штабе. Его обаяния и отличного настроения хватало только на встречи с избирателями и телепередачи, все остальное время Дэннис Харрингтон откровенно хандрил.

— Не понимаю я тебя, Дэнни, — вздохнул Роквай. — Ты до потолка прыгать должен от радости, а у тебя вид, словно ты схоронил богатую тетушку, которая не оставила тебе ни цента!

Когда Джимми бывал в благодушном настроении, остроты, удачные и не очень, сыпались из него как из рога изобилия. Но Дэннис опять остался безучастным к его остроумию.

— Все в порядке, Джимми, — наконец произнес он. — Я просто очень устаю.