Девушка замерла. Пару секунд она настороженно смотрела перед собой, пытаясь понять, что ее остановило, а потом, пожав плечами и встряхнув длинными волосами, пошла к кофеварке. Но эти несколько секунд рассказали призраку многое.

Конечно, он и раньше их видел: ее глаза были цвета темного шоколада, с крапинками, и Бендер точно знал, сколько крапинок украшают радужку левого, а сколько – правого глаза. Обычно по утрам он видел веселую, только что проснувшуюся женщину. Но сейчас ему удалось заглянуть чуть глубже. И там за веселостью и бравадой пряталась затаенная тоска. Просто, как и многие в современном мире, Карла не могла позволить себе поддаваться этой тоске, поэтому она пела, просыпаясь, и танцевала на кухне в одиночестве.

– Значит, депрессируем помаленьку? – зло усмехнулся Бендер.

Карла налила себе кофе и села за маленький круглый стол. Пока она пила кофе и просматривала женский журнал, лежавший всю неделю у нее на кухне, Бендер сидел напротив, копируя ее позу и пытаясь поймать взгляд.

– Что пишут интересного, подружка? Может, о том, что, когда ты поздно вечером идешь по мосту и видишь человека, которому плохо, не нужно проходить мимо? Тем более, когда он зовет тебя на помощь… А, Карла? Или в этом дрянном глянцевом уродце пишут, что человек действительно может умереть? Карла, Карла, ты же могла меня спасти! Остановиться и позвонить в «скорую». Но ты прошла мимо… Слушала свою мерзкую оперу, и не было тебе никакого дела, что кто-то совсем рядом потерял сознание и, перевалившись через перила моста, упал в реку…

Моя красавица, читаешь о модном сером маникюре! А знаешь, отчего я умер? Можешь представить себе более нелепую смерть, чем, стоя на мосту, мучиться от острого аппендицита, а потом… потом, когда спасение протопало мимо на высоких каблучках, не удержать равновесия и упасть в воду? Кстати, коронер сказал, что я умер от разрыва аппендикса при сильном ударе. Вот так-то, Карла! Но тебе гораздо интереснее, какой цвет волос будет самым актуальным в этом сезоне…

Карла допила кофе, помыла за собой чашку.

Пока она одевалась, Бендер рассматривал содержимое шкатулки с украшениями, которую Карла открыла, чтобы подобрать сережки к новой блузке, – на работе строгий дресс-код. Бендер фыркнул, глядя на ее выбор.

– Где твой вкус, Карла? Сюда нужен жемчуг!

Словно услышав его, девушка отложила серебряные кольца и достала жемчужные пуссеты.

Скоро Бендер уже ждал ее около двери.

– Ключи, – скучным голосом напомнил он, словно Карла могла услышать.

Девушка всё время забывала ключи, выходя из квартиры. Каждый раз прикрывала за собой дверь, а потом спохватывалась и возвращалась.

– Карла, тебя следовало бы назвать Машей-растеряшей!

Лифт, в котором они ехали, внезапно остановился между этажами. Свет погас.

– Какой интим – и всё зря!

Карла вздрогнула и беспомощно повертела головой.

– Ты нервничаешь, милая?

Бендер уже знал, что она очень боялась замкнутого пространства, но по лестнице в своем доме боялась ходить еще больше: слишком часто там коротали время наркоманы и пьяницы. На самом деле их было не так уж и много, но бурное воображение Карлы всякий раз рисовало ей картины таких оргий, что она, забыв про свою клаустрофобию, бежала к лифту.

От дома до работы Карлы ровно двадцать минут ходьбы – через тот самый мост, на котором погиб Бендер.

– Ну как, Карла, у тебя внутри ничего не вздрагивает, когда ты здесь проходишь? – безнадежно спросил призрак.

Он знал, что нет. В тот день Карла даже не услышала всплеска воды, когда он упал – музыка оперы, льющаяся из наушников, заглушала звуки окружающего мира. К тому же Бендер подозревал, что Карла не очень хорошо видит, но стесняется носить очки. Впрочем, это совершенно не мешало призраку винить Карлу в своей смерти.

Просто он был зол. Зол постоянно.

Больше всего Бендеру хотелось развернуть Карлу к себе, как следует встряхнуть – и трясти до тех пор, пока наушники не выпадут из ее изящных ушек. Призрак так хорошо представлял, как бы он это сделал: как моталась бы из стороны в сторону голова, а ее глаза цвета темного шоколада смотрели б на него с откровенным ужасом…

Карла работала врачом – одна из самых худших ироний судьбы, которую только мог представить себе Бендер. Пусть детский педиатр – всё равно врач.

– Здравствуй, Александра, хорошее сегодня утро… – пробормотал он себе под нос, входя вслед за девушкой в просторный холл.

– Здравствуй Александра, хорошее сегодня утро! – звонко поздоровалась Карла с сестричкой за стойкой регистратуры.

По пути она налила себе горячего шоколада из автомата в коридоре. Бендер тихо прошептал:

– Ну вот… Опять нет зефира…

– Ну вот! Опять нет зефира! – расстроенно воскликнула Карла и пошла к себе в кабинет.

Когда она открыла дверь, призрак уже ждал ее там.

Он молча показал на шкаф. Карла открыла дверцу и, достав вешалку, повесила пальто. Бендер так же молча указал на стул. Карла села и начала переобуваться. Она сменила высокие черные сапожки на балетки. Потом Бендер уселся на окно и показал на зеркало.

Казалось, что призрак дирижирует девушкой – так и было, по сути. В такие минуты Бендеру нравилось представлять, что Карла – его кукла, от его рук к ее рукам и ногам тянутся тонкие нитки и, дернув за любую, он может заставить девушку сделать всё что угодно.

– Что пишут, Карла? Что-то новенькое? Давай же, поговори со мной! – Бендер резко спрыгнул с окна, подошел к столу Карлы и, опершись руками на столешницу, требовательно заглянул девушке в глаза.

Одиннадцать крапинок в левом и шесть в правом. И она не видит его.

Раздался робкий стук в дверь. Первый пациент.

Бендер снова уселся на окно и приготовился наблюдать. Женщина принесла младенца и, пока его раздевали на пеленальном столике, а Карла тихим голосом что-то спрашивала у матери, призрак смотрел в глаза малышу. С первых дней он понял, что младенцы его видят и для них он не отличается от живых людей.

Иногда он говорил с ними, иногда дразнил. Сегодня он подошел совсем близко и, резко дернувшись вперед, попытался напугать ребенка, чтобы обе женщины всполошились.

Но младенец только улыбнулся и потянулся к нему ручками.

– Даже дети меня ни во что не ставят! – разочарованно буркнул Бендер.

Зато его боялись птицы. С тех пор как Бендер стал ходить за Карлой, ни один голубь не посещал крышу больницы, хотя раньше их было так много, что охрана боялась курить под козырьком.

– Карла, Карла, – пробормотал себе под нос Бендер и снова уставился в окно.

Он знал: сейчас, когда поток пациентов начнет иссякать, в кабинет заскочит Нина и предложит выпить кофейку. Девушки будут пить кофе и обсуждать нового любовника Нины – страстного португальца Серджио…