На улице ему встретилась Алекса – одна из подружек-отличниц. Алекса родом из России и носила полное имя Александра, которое давно укоротила из-за слишком претенциозного звучания. Она смеялась, что Александрой она станет тогда, когда сможет добиться в жизни чего-то большего, чем работа в библиотеке с целью накопить на колледж.

Алексе нужно было ехать в Кранц, чтобы вступить в права наследования небольшой виллы в центре этого маленького городка. Промывая многочисленные ссадины Джада, она успела пожаловаться, что немного побаивается ехать одна. Может быть, она лукавила, может, и вправду боялась, а может, снова вмешался ангел-хранитель Джада, но парень поехал с ней.

Они провели несколько веселых недель, вместе осматривая город. Алекса помогала Джаду делать первые шаги в изучении русского языка, научила собирать янтарь на берегу моря, варить глинтвейн и слушать прибой по ночам. А потом она уехала, а Джад остался. Он окончил университет в Калининграде, выучил русский и открыл небольшой бар в Кранце, благо туристов в городе всегда предостаточно.

По утрам Джад Нильсон ходит встречать рассвет на берег моря и убеждает себя, что, когда ты один – это совсем неплохо. Гораздо хуже, когда ты – ноль. Игра слов в русском языке Джаду очень нравится, и он с удовольствием придумывает собственные афоризмы.

Он стал меланхоличен, спокоен и задумчив, а в его светло-серых глазах плещется северное море. Когда ветер приносит тоску, Джад наслаждается своим одиночеством. По ночам ему снятся жильцы Дома без номера, а утром он записывает их приключения.

И, пожалуй, что да – Джад счастлив.

Микро – еще один персонаж, который не живет в Доме. Он вообще редко задерживается на одном месте подолгу. Стоит ему где-то по-настоящему осесть, как чувства и эмоции соседей проникают ему под кожу, всасываются в кровь и заставляют его жить сотнями жизней одновременно. А он слишком рассудителен, чтобы так расходовать жизненные силы.

Но в Дом без номера Микро наведывается часто – наверное, потому что здесь он может не только впитывать чужие переживания, но и делиться своими. Да и просто расслабиться.

Тут живут брат Микро – Доктор, его любимая племянница Катерина и друзья. Как и у многих жильцов Дома, в большом мире у Микро никого нет.

А еще ему нужен я. Тай слишком большая, на кровати не поместится, да и за ушком ее вряд ли захочется почесать. Почему людей это так успокаивает? Впрочем, неважно.

Микро опять пришел, а значит, мне пора домой. Тем более что флейта, увы, в этот раз мне только почудилась…

Ох, Коломбина, Коломбина… Я ничего не забыл, поверь! Я стремлюсь к тебе изо всех сил, просто мне нужно время. Прошу тебя, потерпи еще немного!

Микро лежал на крыше Дома и смотрел на звезды. Осталось буквально несколько секунд, чтобы собраться с силами. Микро положил руки на живот, выдохнул, прикрыл глаза и сжал в руке медальон, который ему дала Нина. Тут же на Микро нахлынули страх перед будущим, нежелание жить дальше… Никаких картинок или образов – только чужая боль и ужас. Зато Нина – там, у себя дома, – теперь могла спокойно встать с кровати, где лежала уже третий день, приготовить себе завтрак и, пока поджариваются тосты, принять душ. Обычные действия, но они стали такими трудновыполнимыми для девушки после смерти тетки. Тетка ее поддерживала – и в то же время не давала вдохнуть полной грудью. Она считала себя стержнем, дубом, вокруг которого обвилась лиана-паразит. Так и говорила: «Нинка, ты – лиана-паразит! Тебе нужна опора. Ты слишком бесхребетная для того, чтобы жить своим умом». Нина верила и так и жила: не своей жизнью, а той, что придумала для нее тетка. Но теперь придумывать стало некому…

Микро корчился на крыше, царапая ногтями покрытие и борясь с желанием завыть в голос. Мысленно он считал минуты до завершения приступа, который обычно длился около часа. Зато потом Нина сможет жить спокойно: боль притупится, как будто после трагедии прошло не три дня, а год. Один час – один год.

Приступ закончился. Микро встал, вытер густую темно-красную кровь под носом, провел пятерней по встрепанным волосам и пошел в Дом.

Много лет назад он обнаружил в себе этот странный талант – брать на себя людскую боль, самую острую, самую страшную. Микро не забирал ее всю, а делил на две части, и человеку, пережившему трагедию, становилось легче. А Микро, перенеся за один час то, что у других растягивается на год, спокойно пил кофе, промывал нос и проглядывал состояние своего личного счета. Никакого альтруизма – голая выгода. Измученные болью и переживаниями, люди передавали друг другу телефон Микро как самую сокровенную тайну, последнюю надежду на спасение. И потом очень хорошо ему платили. Заранее плату Микро не брал: вдруг именно сегодня его дар не сработает? Но пока осечек не было.

– Микро, а почему ты не Макро или не Макси? – хором спросили Алина и Карина.

В отличие от остальных, он умел отличать близняшек. И кого родит Хлоя, тоже знал.

– А вы откуда здесь? Хотя можете не говорить. Доктор послал?

– Конечно. Должен же кто-то за тобой, олухом беззаботным, приглядывать! – беззлобно усмехнулся Доктор, выходя на лестницу следом за девочками.

– Ты проснулся?

– А ты не почувствовал? – Доктор присел рядом с братом на ступеньку.

– Нет. Старею?

Доктор озабоченно покачал головой, приложил руку к шее Микро и сосчитал пульс. Он оказался нечеловечески быстрым. Но, с другой стороны, кто в этом Доме был человеком? И, в то же время, кто им не был?

Дом позвал обоих братьев – каждого в свое время.

Микро начал бить озноб. Сердцу всё тяжелее и тяжелее удавалось справляться с чужими бедами. Доктор помог брату встать и отвел к себе.

Невозмутимый Варцлав уже сидел на кровати и ждал их.

– Ложись и спи! А я подумаю, что делать. Может, бросишь уже это дурацкое занятие?

– Я помогаю людям.

– И берешь с них деньги.

– Я помогаю людям за деньги, хорошо. Но только тем, кто сам не может справиться. Деньги есть, а душевных сил нет, – прошептал, уже засыпая, Микро.

Варцлав лег ему на грудь и затарахтел, движением ушей давая понять Доктору, что его помощь больше не требуется.

Доктор кивнул, встал, поправил брату одеяло и вышел из квартиры. Он постоял немного на лестничной клетке, прислушиваясь к себе и к Дому, пытаясь понять, где он сейчас нужен. Судя по всему, нигде.

На первом этаже на ступеньках сидел Черный Господин, а рядом что-то весело булькала Лорелей.

– Привет, ребята! Грустите или веселитесь?

– Мы ждем!

– Чего? – Доктор сел рядышком с русалкой и улыбнулся.

– Хлоя рожает! Джеффери у нее в больнице, а мы ждем. Как ты думаешь, кто будет?