Романовская умерла смертью обычной для сильно пьющего человека.Но очень уж вовремя. Не постарался ли и здесь неуловимый доктор дядя Саша?Настя поежилась, представив себе, что кропотливую работу по опросу знакомых исоседей погибшей, только что проведенную по факту смерти Анисковец, придетсяповторить по делу Романовской. Времени на это нужна уйма. Сил - тоже. А нет нитого, ни другого.

Сестра Марфа везла Галину Терехину в инвалидной коляске поогромному парку, окружающему дом инвалидов. Они гуляли уже давно, но если часназад сияло солнце, то теперь набежали облака и подул сильный холодный ветер.Галина зябко повела плечами.

- Холодно, - капризно сказала она. - Давай вернемся.

- Еще рано. Тебе нужно побольше бывать на воздухе, -возразила монахиня.

- Но я замерзла.

- Я принесу тебе что-нибудь теплое.

- Ну хорошо, только побыстрее, а то я простужусь.Сестра Марфа поспешила в здание. Поднявшись на второй этаж, она открыла комнатуГалины и стала перебирать вещи в шкафу в поисках теплой кофты и косынки наголову. Внезапно за спиной послышался шорох. Монахиня обернулась. Увидевзнакомое лицо, она собралась было улыбнуться и поздороваться, но мужчинастремительно подошел к ней, и через мгновение сильные пальцы сомкнулись вокругее шеи. Хрипя и хватая ртом воздух, женщина успела понять только одно: онасейчас умрет.

Настя любила, когда дома ее ждал муж. Правда, случалисьмоменты, когда она возвращалась домой в таком скверном расположении духа, чтосама мысль о неизбежных разговорах за ужином казалась непереносимой изаставляла ее болезненно морщиться. Но бывало такое нечасто. Алексей, знающийее много лет, еще со школьной скамьи, всегда умел точно чувствовать еенастроение и вовремя умолкать.

Сегодня расположение духа у Насти было далеко не самымрадужным, но и не настолько тяжелым, чтобы не радоваться встрече с мужем,который после возвращения из командировки провел несколько дней у родителей вЖуковском и только теперь приехал в Москву.

Леша встретил ее надсадным кашлем и душераздирающимхлюпаньем в носу. Глаза покраснели, нос распух, и весь его облик являл собойживое воплощение страдания. В отличие от Насти болел он редко, состояниепростуженности было для него непривычным и оттого раздражающим.

- Батюшки, - ахнула Настя, увидев любимого супруга. -Где это тебя так?

- В самолете, наверное, - натужно прохрипел Алексей. -Уже четвертый день маюсь, самый разгар. Чем ты лечишься обычно?

- Ничем, ты же знаешь. Жду, пока организм самсправится, нечего его баловать. Но тебе мои методы не подходят, тебядействительно надо интенсивно лечить. А у меня и нет ничего от простуды, -растерянно сказала она. - Что ж ты мне на работу не позвонил, не предупредил, ябы в аптеку заскочила. А теперь поздно уже, все закрыто.

- Ладно, до завтра перебьюсь, утром сам схожу. Пошлиужинать.

После ужина Настя заставила мужа попарить ноги с горчицей,засунула ему в уши марлевые тампоны с натертым луком - испытанное народноесредство от насморка, а ступни намазала скипидарной мазью, натянув сверхутеплые носки. Сама она никогда такое лечение не пробовала, но ей говорили, чтодолжно помочь.

- Ты специально меня мучаешь, - страдальчески сипелЛеша, дергая ногами, когда она натирала ему ступни остропахнущей мазью: онужасно боялся щекотки. - Ты хочешь, чтобы я умер. Инквизиторша. Тебе нужно былородиться в средневековой Испании.

- Извини, промахнулась на пять веков, но я не нарочно.Лежи спокойно. Твоей смерти я не хочу. Кто меня кормить будет, если не ты?

- Корыстная эгоистка, - ворчал он.

Зато когда мучениям пришел конец, он завернулся в одеяло ипочти сразу же сладко заснул. Настя на цыпочках вышла на кухню. Спать ей еще нехотелось, и она решила сначала помыть оставшуюся после ужина грязную посуду, апотом почитать. За последние несколько недель ей удалось купить десятка полторакниг, которые ее заинтересовали, но времени открыть хотя бы одну из них покатак и не нашлось. Однако ее сладким мечтам о тихих полуночных посиделках скнижкой в руках не суждено было сбыться. Едва она успела закончить мыть посудуи вытереть руки полотенцем, как тихонько заверещал телефон, предусмотрительноустановленный Настей на минимальную громкость.

- Не разбудил? - послышался в трубке бодрый голосКороткова, который этой ночью дежурил.

- Пока нет.

- Тогда послушай сказочку на ночь, чтоб спалось слаще.Сердце у нее заныло от недоброго предчувствия. У Юры не было привычки звонитьночью по пустякам.

- Сестра Марфа убита. Задушена. Прямо в комнате ГалиныТерехиной.

Ира Терехина никогда не вдумывалась в смысл фразы о том, чточеловек быстро и легко привыкает к хорошему, но долго и трудно отвыкает. В еежизни была только одна крутая перемена, когда она из вполне довольной жизньюдевочки из большой семьи вдруг превратилась в сироту и осталась однаодинешенькав интернате. Но это было так давно, что боль уже как-то подзабылась. Послеэтого ей жилось всегда трудно, и привыкать к хорошему просто случая не было.

Уже почти неделя, как Олег ежедневно появляется в"Глории" и терпеливо ждет, пока она закончит работу, потом провожаетее домой. Два раза он поднимался вместе с ней в квартиру и на цыпочках проходилв ее комнату, а примерно через час уходил так же бесшумно. Ира очень бояласьпотревожить немолодого добропорядочного жильца и, кроме того, не хотеласоздавать прецедент. В пятницу, как сказал Олег, они пойдут к какому-тозамечательному врачу, который взялся посмотреть Иру и определить возможность еелечения. Но до пятницы было еще два дня.

Она не привыкла думать о том, "а что будет, если...". Пока жила в семье, в этом как-то необходимости не было, да и мала онабыла еще для таких мыслей. Потом, закончив школу и оказавшись предоставленасамой себе, она твердо решила, что, как и в какой последовательности она будетделать. Работать столько, сколько нужно, чтобы собрать деньги на лечениеПавлика. Снова работать, чтобы собрать деньги на памятник папе. И никаких"если" и "вдруг". Олег Жестеров сразу же стал частью этихпланов, но частью не решающей и не главной. Он честно предупредил, что женаждет ребенка, через три месяца рожать. Стало быть, он так и будет приходить повечерам в "Глорию", ждать, пока Ира закончит мыть посуду и полы,потом провожать ее домой, иногда (но, конечно же, не каждый день) подниматься кней. И так будет всегда.

После работы на рынке Ира прибежала домой, приняла душ,наскоро перекусила и помчалась в больницу. В последний раз ей показалось, чтоПавлик, ее обожаемый Павлик, плохо выглядит. Мальчуган был грустным и сослезами на глазах рассказывал о замечательных игрушках, которые родителиприносят другим детям. Ира поинтересовалась в магазинах, сколько стоят такиеигрушки, и с унынием поняла, что "не потянет". Надо было срочночем-то отвлечь братишку, видеть его слезы она не могла. Но пока у нее не быловозможности предложить ему новую игрушку, поэтому она решила купить хотя бы фруктови конфет побольше. Если Павлик будет щедро угощать соседей по палате, то, можетбыть, они не пожадничают и дадут ему поиграть их замечательными красивымиконструкторами и электронными штуковинками.