У ворот больницы стояли две милицейские машины с мигалками,но Ира не обратила на них внимания. Больница была огромной и одной из самыхлучших в городе, здесь было знаменитое на всю страну отделение травматологии иортопедии, поэтому милиция частенько доставляла сюда раненых. Но у входа вкорпус детского отделения ее остановил какой-то мужчина с хмурым лицом.

- Заворачивай, дочка, обратно. Сегодня туда не пускают.

- Как это не пускают? - возмутилась Ира. - Мне к братунужно. У меня там брат и две сестры. Пустите.

- Я же сказал тебе, нельзя. Завтра придешь.

- Почему это завтра? Сейчас приемные часы, с пяти довосьми. Я всегда в это время хожу. Дайте мне пройти. Мужчина устало вздохнул илегонько развернул Иру спиной к входу. Только теперь она заметила, что всторонке стоит приличная толпа родителей, которые пришли навестить своихдетишек и которых тоже не пустили. Самые предприимчивые бродили вокруг корпуса,пытаясь по памяти установить расположение палаты, где лежит их чадо, и найтинужное окно. Остальные, сбившись в плотную группу, терпеливо ждали чего-то.

- Ты не одна такая. Вон вас сколько, - сказал мужчина схмурым лицом. - Если хочешь, подожди. Когда будет можно, всех пропустят. Нолучше приходи завтра, чтоб наверняка. Ира покорно отошла к толпе.

- Чего случилось-то? - по обыкновению не очень вежливовступила она в беседу. - Почему не пускают?

- Там медсестру убили, - тут же охотно объяснили ей. -Милиции понаехало - жуть. Всех посторонних выгнали, никого не пускают.

На Иру это сообщение особого впечатления не произвело. Вотесли бы ей сказали, что убили кого-то из детей, она бы с ума сошла от ужаса: авдруг это кто-то из ее младших? Но раз все дело в медсестре, тогда пусть. Плохотолько, что к Павлику не пускают. Он так ждет ее, она ведь обещала прийтисегодня. Потолкавшись в толпе и послушав вполуха разговоры, Ира решила все-такиподождать. В конце концов, еще только половина седьмого, до окончанияразрешенного для посещений времени целых полтора часа. А потом ведь можно ипоскандалить, потребовать, чтобы время посещений продлили до девяти или даже додесяти, раз уж такие непредвиденные обстоятельства случились. Отсюда до"Глории" добираться минут тридцать, если бежать бегом и если савтобусом повезет, так что до половины десятого она может побыть здесь. К этомувремени наверняка милиция уедет, и можно будет попытаться увидеть брата илихотя бы передачу передать.

Она отошла от толпы и нашла укромную, никем не занятуюлавочку в густых зарослях дикой малины, которой почему-то здесь было оченьмного. Усевшись на скамейку, Ира скинула старенькие стоптанные туфельки, чтобыноги отдохнули, и принялась всматриваться в царящую вокруг корпуса суету, чтобывовремя уловить момент, когда милиция отвалит, и ринуться к входу. Пока издверей никто не выходил, все больше входили. Входящие, видно, знали хмурогомужчину, караулившего дверь, потому что останавливались и здоровались с ним заруку. Улыбались, перекидывались неслышными ей шутками и беспрепятственнопроходили внутрь. Наконец начали выходить. Первыми вышли люди в белых халатах сносилками, на которых лежало накрытое простыней тело. И тут Ире впервые сталоне по себе. Она живо вспомнила, как точно так же выносили из квартиры телоотца. Он тоже был накрыт с головой. Ей тогда объяснили, что с головойнакрывают, если человек умер. Если живой, то несут с открытым лицом. Вид телана носилках заставил ее поежиться. Хоть ей эта медсестра и никто, но все равнострашно. Два часа назад ходила, наверное, по отделению, градусники разносила,лекарства детишкам давала. Может быть, даже к Павлику подходила. Интересно,которая это сестричка? Всех сестер в отделении Ира знала и различала их поотношению к ее младшим. Одна очень любила малышей и была с ними ласковой,другая была строгой и серьезной, третья вообще считала, что детей нельзябаловать, даже тяжело больных, а то они от рук отбиваются. Будет жалко, еслиубили как раз ту медсестру, которая ласкова с малышами. Павлик так привязался кней! Она одна умеет успокоить его, когда мальчик плачет...

На улицу из здания вышли еще двое, широкоплечий симпатичныймужчина и высокая худощавая светловолосая женщина, которая показалась Ирезнакомой. Она всмотрелась повнимательнее и узнала ее. Да, это та самаяКаменская из милиции, которую приводил к ней дядя Владик Стасов. Женщинакурила, прислонившись к дереву, и о чем-то разговаривала с широкоплечим. Иравскочила со скамейки и бросилась к ней.

- Здрасьте, - выпалила она, задыхаясь. - Я - ИраТерехина. Вы меня помните?

На лице у женщины мелькнуло какое-то странное выражение, ноИра могла бы дать голову на отсечение, что она не удивилась.

- Здравствуй, Ира, - спокойно ответила она. - Конечно,я тебя помню. Ты пришла навестить своих?

- Ну да, а меня не пускают. Там Павлик меня ждет, я емуобещала прийти сегодня, - затараторила Ира. - Вы не могли бы меня провести? Нупожалуйста.

- Нельзя, Ирочка. Я бы и рада тебе помочь, но вотделение пока посторонним входить нельзя. Там работает оперативная группа,следователь, эксперты. Посторонних там быть не должно.

- Но я фрукты купила, ягоды, конфеты. - Ира жалобнопосмотрела на нее и показала две полиэтиленовые сумки, которые держала в руках.- Павлик ждет. И Оля с Наташей тоже ждут. Мне к десяти на работу надо, если доэтого времени не пустят, мне все это придется обратно уносить. Ну пожалуйста.

- Давай сумки, - кивнула Каменская, - я передам. Этовсе Павлику?

- Нет, - заторопилась Ира, - Павлику вот этот пакет,здесь черешня, бананы и яблоки, и еще вот этот, с конфетами. Только вы емускажите, чтобы сам все не ел, пусть с ребятами в палате поделится. И конфетытоже ему нельзя, у него аллергия на шоколад, конфеты пусть все отдаст ребятам.А вот тут фрукты для девочек, там два пакета, в них все поровну. Неперепутаете? Да, и еще Наташе, это старшая, она в седьмой палате лежит,скажите, что книжку Гольдмана я пока не нашла, но я обязательно найду, пусть небеспокоится. Мне уже сказали, где можно купить старые учебники по математике, яна днях туда съезжу и найду обязательно.

- Гольдман? - Вот теперь Ира увидела, что Каменскаядействительно удивлена, и очень сильно. - Твоей сестре нужно пособие по высшейматематике?

- Ну да, она просила. Она очень много занимается, онаспособная.

- У меня есть эта книга. Если хочешь, я принесу.

- А она дорогая? - спросила Ира, которой с детствавнушили, что за все надо платить, потому что бесплатным бывает только сыр вмышеловке.

- Не знаю, - пожала плечами Каменская. - Это мойсобственный учебник, когда-то я его купила рубля за два, что ли, это было многолет назад. Я его тебе подарю.

И тут Ира со стыдом сообразила, что не помнит, как зовут этуженщину. Фамилию помнит, а имя-отчество забыла. Неудобно как... Не обращатьсяже к ней "товарищ Каменская".