овощами. Берк с благодарностью принял тарелку.

– Оленина? Вы охотники?

– Точно. Где ты остановился?

– В Ньюберри.

– Ньюберри в тридцати милях, а ты в глуши и без транспорта.

– Ну, вообще-то… – бородач сунул титановую ложку-вилку в рот и закончил фразу уже с набитым ртом: – я хотел узнать свой предел прочности.

Говард стоял возле камина, лицом к путнику, неподвижный в отсветах огня. То, как он смотрел на Берка… Так он смотрел на меня в башне. Кажется, он принял какое-то решение.

– Одним дано охотиться, – заметил Холт, завязывая волосы в хвост, – другим – быть добычей. Хотя неосторожный или потерявший бдительность охотник тоже может стать добычей. Чтобы выяснить свой предел прочности, сперва надо определить, кто ты: хищник или жертва?

Я держался в тени. Действительно, что Берк делал в лесу? Отвернувшись от огня, я увидел пустынное шоссе, свои руки, сжимающие рулевое колесо, и человека, выхваченного из темноты светом фар. Он переходил дорогу – без фонаря, с рюкзаком, следуя своей цели, пока я не словил его в капкан света.

Неосторожный или потерявший бдительность охотник тоже может стать добычей.

Я увидел определенное сходство между Говардом и Берком.

– Представь, что у тебя есть яблоко и живой кролик, – сказал Говард. – Что ты выберешь в пищу?

– Я не умею потрошить кроликов, – рассеянно отозвался бородач, всецело поглощенный едой. Кажется, он нагулял зверский аппетит.

– Одну минуту, Билл. Прежде чем приступать к потрошению и разделке, сначала кролика надо убить.

– Ладно.

– Если я правильно понял, у тебя не возникло бы с этим проблем.

– Пожалуй.

– Какой способ ты предпочтешь?

– А какие есть?

– Можно проломить кролику череп, ударив камнем по теменной кости. Можно нанести удар палкой за ушами; об успехе будет свидетельствовать кровь в ноздрях и в ушах. А можно свернуть кролику шею.

– Последнее звучит неплохо.

– Дальше – не сложнее. Кроличья шкура очень тонкая и легко рвется пальцами после прокола. Однако кости желательно сохранить целыми, поскольку они образуют мелкие и острые осколки.

Знаете, что было хуже всего? Голос Холта обладал усыпляющим эффектом. Его хотелось слушать. Кажется, именно так люди оказываются привязанными к стулу в ожидании мучительной смерти.

Берк усмехнулся в бороду:

– Значит, Кролик Питер.

Пламя зашумело и затрещало. У меня стукнуло в висках, и на мгновение мне почудилось, что напротив камина сидит вовсе не человек. Я отчетливо увидел желтую книгу «1000 способов приготовить кролика», которую держит Даффи Дак в мультфильме «Стрельба по кроликам» 1951 года.

Собрав остатки жаркого, Берк отставил тарелку, допил чай и зевнул.

Говард жестом подозвал меня. Его длинная тень первой выскользнула за порог гостиной. Мы вышли в коридор и остановились возле рисунка на стене. Вдруг до меня дошло, кого мне напоминает рогатое граффити: та же линия челюсти, тонких губ, чуть искривленной перегородки носа… Сходство меня неприятно поразило. Говард Холт, хозяин Ведьминого дома, хороший послушный парень.

– В чем дело? – спросил я.

– Он лжет.

– Что?

– Загляни в его рюкзак.

– Зачем?

На миг Говард прикрыл глаза.

– Иногда ты меня ужасно утомляешь.

– Ответь на вопрос, черт побери.

– Назовем это предчувствием.

– Но это не предчувствие.

– Нет, – согласился Говард. – Это уверенность.

– Ладно, я загляну в его рюкзак. Но если не найду там ничего такого, ты отпустишь его.

– Найдешь.

Я шагнул к нему, понизив голос до хриплого шепота:

– Но если не найду, то утром он уйдет отсюда целым и невредимым.

Говард неотрывно смотрел на меня, казалось, высасывая кровь из моих жил.

– Хорошо.

– Откуда мне знать, что ты сдержишь слово?

– Тебе придется принять этот факт.

– Поклянись мне, что…

Холт юркнул мимо меня, давая понять, что разговор окончен. До меня донеслось:

– Билл, утром я отвезу тебя в Ньюберри. Кстати, где твой мобильник?

– В куртке. Все равно здесь нет сигнала. – Бородач обернулся и с улыбкой глянул на меня: – Надеюсь, я не помешал вам.

Я молча взирал на него.

35

Пока Говард беседовал с Берком у камина, я осторожно подхватил рюкзак и вынес его из гостиной.

Рюкзак был легким. Разумеется, ни спальника, ни палатки в нем быть не могло. Я обнаружил протеиновый батончик, охотничий нож и водительское удостоверение на имя Эдмунда Кромака, Мадисон, Висконсин. А также серый слипшийся ком.

Я смотрел на ком, и что-то шевельнулось во мне, как тогда, когда я заталкивал коробку из-под пиццы в мусорное ведро, где, помимо пустой бутылки, тоже был ком, серый и слипшийся, напомнивший мне… Запустив руку внутрь рюкзака, я выдернул из него, точно из оленьего живота, что-то мягкое, но совершенно холодное – хлопковый лонгслив. И он был сырым. Ощутив толчок в районе солнечного сплетения, вслед за лонгсливом я вытащил пижамную кофту и расправил ее трясущимися руками. Детская. Левый манжет остался чистым, розовым. Пижамная кофта тоже была сырой.

Я поднес ладони к свету.

Кровь обозначила узор из мельчайших впадин и пиков на подушечках пальцев.

На ватных ногах я отошел в сторону, уверенный, что меня сейчас вывернет. Потом сложил все обратно, застегнул «молнию» и отнес рюкзак в гостиную.

– Еще чай? – спросил Говард у гостя.

– Не откажусь.

– Откуда ты знал? – спросил я, как только мы очутились в световом круге кемпингового фонаря, стоявшего на обеденном столе рядом с несессером и двумя тарелками с уже абсолютно промерзшим ужином.

– Знал – что?

Под походным чайником вспыхнул огонь.

– Что он лжет.

– Дэниел, когда смотришь в глаза, никакая маска тебя не обманет.

– Его зовут Эдмунд Кромак, он из Висконсина. С собой у него нож и детская кофта, залитая кровью. Вероятно, это ошибка.

– Ошибка?

– Просто не надо делать поспешных выводов.

– Поспешных выводов?

Я с трудом удержался, чтобы не пнуть его и не зарычать: «Смотри на меня, долговязая сука, когда я с тобой разговариваю».

– Что, если я солгал о том, что нашел в его рюкзаке?

Говард повернулся и задержал взгляд на моем лице. Затем выключил плиту, долил кипяток в термокружку. Шел он быстро. В гостиной устремился прямиком к Берку, то есть Кромаку, и разлил на него воду. Бородач вскочил, от его сонливости не осталось и следа. Чай застучал по половицам. От капель поднимался пар.

– Ого, – монотонно сказал Говард. – Извини, приятель. Раздевайся.

Кромак струшивал воду, будто сбивал огонь.

– Что?

– Ты же не хочешь лечь спать в мокрой одежде? – Холт шагнул вперед, нависая над ним. – Раздевайся.

Лицо бородача выразило недоумение. Он неуверенно расстегнул фиолетовую кофту.

– Поторопись, Билл. Мы не можем играть в эту игру всю ночь.

Кромак бросил флиску на половицы и потянул со спины черную термокофту. Он был